Красавица и ее чудовище - Ева Никольская

Арацельс прикрыл глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ноги несли его по знакомому маршруту, множество раз пройденному и потому отточенному до автоматизма. Длинный коридор с плавными изгибами, массивная лестница, снова коридор, еще одна лестница… до его каэры оставалось всего несколько поворотов. А в ней находилась та самая вещь, из-за которой он решил задержаться. И чем меньше становилось расстояние, разделявшее их, тем больше сюрпризов приносила повторно возникшая связь. Заветный Дар, словно энергетический источник, усиливал ее, делал четче и ярче. Уверенность в том, что Катя в безопасности, не покидавшая мужчину с момента их последней разлуки, теперь обрастала новыми деталями. Достаточно было сосредоточиться на эмоциях девушки и…

Хранитель вздрогнул и невольно остановился от ударившего в ноздри аромата фирэлий*. Густого, свежего, упоительно-нежного. Так пахнут распускающиеся на рассвете бутоны в лесах Саргона*. Так благоухают прямоугольные посадки на кладбищах местных жителей. Запах безмятежности и светлой тоски… в нем сейчас купается его Арэ, но ей… совсем не спокойно.

Он знал, что она в седьмом мире и раньше, мог примерно определить ее координаты, однако ему даже в голову не приходило, что есть возможность чувствовать не только эмоции жены и просчитывать ее перемещения, но и воспринимать окружение, будто сам только что побывал там. Рядом с ней…

Белокурый эйри открыл глаза и мрачно улыбнулся, не размыкая губ, за которыми прятались более выраженные, чем до Обряда Единения, клыки. Зрачки его сузились, приняв форму тонких линий, утопающих в алом море окольцованной золотом радужки. На лице не дрогнул ни один мускул, лишь черные когти на бледных руках заметно удлинились, а в светло-пепельных волосах заиграла новая порция огненно-рыжих прядей. Хищник просыпался в нем, готовый в любой момент взять след такой доступной "дичи". Всего один пространственно-временной переход и… она будет в его власти. Женщина, жена, жертва… Тряхнув головой, Арацельс выругался, скинул с рук горсти появившегося из ниоткуда снега и продолжил путь.

С момента той самой встречи на территории Аваргалы его терзали противоречивые мысли. Они, словно бешеные звери, рвали на куски давно принятые решения, лишая мужчину спокойствия. Рассудок убеждал придерживаться намеченного плана, но какое-то постороннее чувство провоцировало постоянные сбои в выбранной схеме. Он одновременно хотел вернуть Катю на Землю и оставить себе. Как заслуженный трофей после пережитых событий, как подарок судьбы, от которого не принято отказываться, как источник восхитительных на вкус эмоций… Нет! Как глоток чистого воздуха в опостылевшей жизни, где нет места ничему светлому. Сплошная рутина, одиночество, борьба со своим ночным отражением и попытка вырваться из замкнутого круга с помощью дурацкой тетради, которая раз за разом вместе с чернилами впитывала частицы его души. Впитывала, чтобы передать… ей.

Новая волна девичьих эмоций накрыла Хранителя тяжелым пологом отчаяния. Пахнуло близостью чужой смерти, холодный запах которой тонко вплетался в аромат белоснежных фирэлий, становясь от этого почти незаметным. Легкая вуаль чьей-то магической Силы, багряное зарево незнакомой энергии, обещающее ей защиту и поддержку, а затем… как сигнальная лампочка в памяти мужчины всплыло имя одноглазого эйри.

Мгновение… и ничего нет, кроме призрачного видения цветочной поляны в лесу из красно-желтых гигантов.

Стиснув зубы, Арацельс ускорил шаг. Спонтанное стремление немедленно вырвать девушку из рук новоявленного телохранителя столкнулось с холодным рационализмом просчитанных наперед действий. От очередной порции противоречий закружилась голова, и невольно сжались кулаки, пресекая скудный снегопад. Не надо и разные сущности в одном теле иметь, чтоб раскалываться надвое от противоположных по смыслу желаний. Идя на поводу у тех из них, что были из области чувств, а не разума, мужчина уже сделал вселенскую глупость, допустив возвращение Катерины в Карнаэл. Ее следовало приковать на ночь к церковной двери или запереть в доме священника. Ведь он знал, что ничем хорошим безумная выходка девчонки не кончится. Знал и… не приложил должных усилий, чтоб ее остановить. Вопреки всем доводам разума, решение Арэ остаться с ним приятно согревало душу, позволяя запретным мечтам проникать в нее сквозь лед тщательно выстроенного отчуждения.

С каких это пор обычно уравновешенный и рассудительный Хранитель превратился в "собаку на сене"? С момента активации Заветного Дара? Или после проведенного Эрой ритуала? А, может, гораздо раньше? Просто не было повода всплыть на поверхность той части его характера, которая мирно дремала до появления одной кудрявой девицы, пробудившей в нем не только благородного рыцаря, но и жестокого собственника. Райс был прав: венчание на Земле прежде всего являлось успокоительным средством для уязвленного самолюбия Арацельса, а уже потом возможностью помочь девушке избавиться от власти демона. Да и избавление это слишком уж спорно. Жена, не жена… какая разница Лу, когда Сила его бурлит в ее крови, диктуя свои условия. Сила, из-за которой Арэ приказано убить.

Спаситель хренов! Женился… чтобы она пошла за ним на верную смерть. Глупая романтичная дурочка и взрослый идиот, решивший сыграть… во что? Не важно! Малышка сама сделала выбор. Обратной дороги нет. А значит, не следует и беспокоиться о том, чего уже не изменить. Теперь не имеет смысла придумывать варианты уклонения от брачного обряда, которого не будет по умолчанию. Поиск лазеек в законах Карнаэла тоже не актуален. Потому что Катю уже не надо отправлять в шестой мир, она больше никогда туда не вернется…

Очередная улыбка на лице мужчины обнажила белоснежные клыки. В ней не было и намека на раскаянье. Предвкушение, азарт и безумие оголодавшего хищника промелькнули в жестком изгибе губ. Он мотнул головой, откидывая назад упавшие на лоб волосы. Пальцы его разжались, по телу прокатилась расслабляющая волна. Скоро все встанет на свои места и больше не придется мучиться от споров с самим собой. Осталась всего пара десятков шагов до двери каэры… а потом в путь.

Седьмой мир, один из лесов Саргона… алая листва, алый рассвет, алая кровь на руках Арэ…

Очередное видение отвлекло мужчину от размышлений и заставило поторопиться. Собственнические инстинкты болезненно взвыли, поддерживая всколыхнувшееся беспокойство. Каскад малоприятных эмоций Кати вызывал в нем настороженность и будил плохие предчувствия.

Тоска, опустошенность, обреченность и вдруг… надежда. А за ней стена отрешенности, умеренного интереса и холодного расчета.