Рождение (СИ) - "Мария Птица-Кошка"

— Как же глуп я был… Заслужил.

Он обречённо сомкнул веки, опуская голову в ожидании последнего удара. Меч взвился вверх, готовясь оборвать его жизнь, но вместо этого с губ истребителя сорвался болезненный возглас. Приказ Расту никто не отменял. Он старательно держался на расстоянии от оберегаемого им человека, однако вот возникла явная необходимость вмешаться, хоть легкомысленный земледелец и сам безалаберно подставился. Метнув несколько игл, ветеран сумел попасть одной в мякоть предплечья убийцы, остановив расправу, а теперь бежит, выхватив оба свои клинка. Уроженец Сальвала успел осознать: своим присутствием лишь мешает защищающему его конвоиру, которого зря искренне ненавидел. Поэтому Тауши подскочил и понёсся к посёлку. Флет с безумной скоростью взрезал воздух, превращая пространство вокруг в смертоносный вихрь стали. Пока что единственный приём с двумя мечами, который смог выучить при помощи Осилзского. Стоящий перед ним враг буквально остолбенел от эффектного зрелища. Кто-то за его спиной прохрипел с благоговейным ужасом:

— Двурукий!

На самом деле ещё не совсем так, но разочаровывать их временный телохранитель предводителя Сальвала не собирается: одно лезвие, вращаясь, отбило робко двинувшийся навстречу клинок пытающегося найти в себе хоть каплю самообладания соперника, а второе врезалось ему чуть выше вооружённого кинжалом запястья левой, едва не перерубив кость полностью. С криком григстанин кинулся наутёк. Однако один из его спутников пришёл к выводу: есть смысл обзавестись в сложившейся ситуации заложником, — и поспешил вслед за Ратиасом. Всё произошло с невообразимой стремительностью. Беглец споткнулся и, потеряв равновесие, грохнулся лицом в траву. Попытался подняться, но уже не осталось никакой надежды. И тут заметил Сайлу, притаившуюся за большой охапкой хвороста. Бледная, перепуганная и отчаянно готовая сражаться. Так рано овдовевшая, она готова теперь жизнь отдать за единственного родного человека. Отец не успел даже понять происходящее, а дочь уже кинулась навстречу преследователю, занося вилы для удара. Воин презрительно хмыкнул, ловко выбивая нелепое для него оружие одним ударом. Женщина заверещала и рванула куда глаза глядят, однако катастрофически не успевала, путаясь в длинной юбке. Крепкая рука иноплеменника стиснула её локоть и швырнула вниз. Крестьянка беспомощно сжалась, но сверху раздался предсмертный хрип. Обернувшись, осознала: Тауши успел подобрать выбитые вилы и ударить ими до того, как истребитель расправился с трясущимся в охватившей панике единственным его потомком. Поражённый только что сделанным, теперь тупо разглядывает ещё дёргающееся в агонии тело. Неужто он только что… убил?! Именно тогда и подоспел Ланакэн, осознавший: промедление будет стоить жизни, ибо от атакующих уже полетели первые метательные ножи. Осилзский сгрёб недавнего противника и бросил вниз. На миг они оказались совсем близко.

— Ты был прав… Я не поверил… Я…

— Не время. Постарайтесь добраться до строений и спрятаться. Они начнут с нас — это легче, чем искать по домам, — велел Создатель Убежища и бросился в сражение. Благо, здесь осталось лишь трое истребителей. И один из них предпочёл бежать только от облика снова пришедших в движение мечей Раста.

Приподняв лицо от формируемого им стога, старший полукровка, к немалому своему ужасу осознал, что смотрит в упор на представителя господствующего на планете народа. Под таким углом незнакомец хорошо рассмотрел за распахнутым воротом раскрывшееся клеймо Акагны. На высокомерных чертах промелькнула презрительная ухмылка:

— Беглый падший? Даже так…

Однако гибрид, не рассуждая, только на инстинктах выживания, которые некогда толкнули выкинуть посреди боя бесполезный клинок и бежать к незнакомцам, сделал нечто невообразимое: стремительно взвился, воспользовавшись подходящим положением, и совершил виртуозное сальто назад, после которого кинулся улепётывать с такой скоростью, словно бы под ногами горит огонь, а не расстилается мягкая возделанная почва, прикрытая ковром злаков. Нападающий недолго дивился его прыти: схватил подходящий камень и запустил вслед. Спасло лишь то, что коса мешала прежде в работе, и Лаури при помощи тонких прутиков заколол её на затылке, теперь она послужила смягчающим столкновение шлемом. Однако толчок получился приличным — бывшая игрушка рухнул в колосья, едва успевая сгруппироваться, чтобы не вписаться носом в грунт. Рядом сквозь охвативший на пару вздохов мрак раздались чьи-то шаги. Невольно притянул к себе все конечности, сжался в тугой дрожащий клубок. Даже не заметил, как за спиной опустился на корточки Нартис и вынул кинжал. Никто не мог видеть, что именно камень догнал получеловека. Стало возможным совершенно безнаказанно воткнуть лезвие ему под лопатку. Все бы решили затем, будто григстанин метнул вдогонку. А в Убежище стало бы на одного зеленоглазого меньше. Уже прицелился, когда рядом раздалось привычно властное:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Чего расселся! В бой!

Гаур имитировал, словно бы не распознал увиденного, но в уме оставил себе отметку о своём ученике. Урождённый ничтожнейшим из рабов обернулся, облегчённо вздохнул и приподнялся, глядя вслед обоим удаляющимся бойцам. Воздух вырывается из горла с непозволительно громкими звуками, граничащими со стоном. По старой привычке усердно выровнял дыхание. Даже нынче вбитое восприятие непривлекательности своей внешности проступает сквозь все опасения и требует контроля над ещё трясущейся оболочкой. Из-за опушки теперь показываются всё больше и больше истребителей. Торопливо озираясь, Лаури отыскал маленьких учеников у старой кривой коряги, опасно застывших неподалёку. Бросился к девочкам и с деликатной настойчивостью дёрнул обеих к земле, укрывая от напавших. Шаитта не сдержалась от колкого:

— И что тебе будет, если попадёшь обратно к григстанам?

— Отрубят руки и ноги и оставят умирать. Таков закон. Я же беглый, — не колеблясь, выдал совершенно неожиданный ответ гибрид. Младшая Рангма поперхнулась, заметив, как позеленел от рассуждений о возможном варианте развития собственной судьбы. А мужчина едва перебарывает сдавившие желудок неуместные спазмы. На самом деле она задала совершенно риторический вопрос, искренне веря, будто бы зеленоглазые зеленоглазого обижать не станут. Именно поэтому убеждённый вердикт произвёл столь ошеломляющее воздействие. Обоих малышек на мгновение будто парализовало: растерянно уставились на оберегающего их наставника. Он наклонился к Ситтиану. Мальчик сидит с чуть приоткрытым ртом, периодически мелко стуча зубами от охватившей паники. Его посиневшие губы, словно какую-то мантру, цедят снова и снова мольбу к кому-то, подтверждающую слова соплеменника:

— Лучше сразу… Только не наказание… Лучше сразу…

Старший спутник всех его передряг ободряюще потрепал по щеке и выдавил поддерживающую улыбку. Юноша постарался взять себя в руки, но получилось не слишком хорошо — внутри холодеет от ужаса. Лаури нашёл поблизости небольшой сарай и жестами позвал следовать за ним туда. Догадался: пусть и не слишком крепкие, но деревянные стенки должны хоть немного оградить беззащитных детей от метательных ножей и дротиков. Младший получеловек собирался уже последовать за ним, когда увидел прямо над собой Фриса и… григстанина неподалёку, нацелившего дротик в спину калеки. Младший Силкорн не замечал угрозы, когда встретился с подростком. Он уловил то колебание, которое наполнило забитое жизнью создание, однако Ситтиан всё-таки неожиданно прыгнул, выбрав действие. Человек в душе испугался попытки отомстить, однако оба повалились в перину упругих злаковых стеблей, а в старое кривое дерево, одиноко торчащее на поле из-за связанного с ним суеверия, впилось металлическое остриё, намеченное в шею живой мишени. Осознав произошедшее, бывший воин поражённо снова перевёл взгляд на мальца. Гибрид отшатнулся, мелко трясясь от ужаса перед спасённым им только что. Всем своим существом убеждён в скорой каре за безумную грубость, проявленную к и прежде недолюбливавшему его чистокровному. Кажется, освобождённый падший вот-вот задохнётся от переизбытка всепоглощающего и начисто уничтожающего рассудок страха. Его итак довольно большие круглые глаза словно бы увеличились ещё больше, примагниченные к всё ещё сжимающему кинжал левому кулаку того, кто пытался уже как-то прикончить.