Эпоха мёртвых. Москва - Андрей Круз

— Большой, сигналки, — скомандовал я.

— Ага, — кивнул он, вытаскивая из сумки два изделия хитрой конструкции, состоящие из тонкого нейлонового шнура и палки сигнальной мины СМ, от которой этот шнур и вился.

Энергично взявшись за дело, Большой обмотал шнуром открытые рамы окон, из-за чего мины повисли в центре получившейся паутины, как добыча паука. Зато никто не сможет махнуть снаружи внутрь здания, не сорвав чеку МУВа,[21] и тогда отчаянно засвистит свистулька, встроенная в металлический тубус, а когда свист закончится, а он такой, что мало никому не покажется, слышно издалека, мина отстрелит поочерёдно штук пятнадцать звёздок. Думаю, что такой сигнал мы услышим в любой части здания, а звёздки, пожалуй, могут и напугать непривычную тварь. Или — нет.

К чему это всё? К тому, что морфов мы уже видели сегодня, а ещё наблюдали, как ловко они умеют лазить по стенам. Как бы такая тварь с улицы следом за нами не махнула.

— Большой, дальше по коридору налево? — спросил я.

— Именно, — кивнул он, прижимая к плечу обрезиненный приклад «Вепря».

— Все готовы?

Оказалось, что все. И мы пошли. Первая же дверь из этой комнаты оказалась заперта. К счастью, прочностью она не отличалась, достаточно было шарахнуть по ней ногой, благо открывалась она наружу. Она грохнула о стену, распахнувшись настежь, а мы дружно вывалились в тёмный коридор, включив фонари и ощетинившись стволами. Мертвяками пахло сильнее, что никому не понравилось, но в самом коридоре было пусто.

— Вика, клин под дверь.

— Есть, — вполне по-уставному ответила она, опускаясь на колено.

Деревянный клинышек, вбитый под закрытую дверь, застопорил её — это наша дополнительная предосторожность от преследования.

— На позиции, — послышался доклад Сергеича по радио. — Обстановка спокойная, угроз не наблюдаем.

— Принял. Ждите.

Связь, кстати, так себе, может и вообще пропасть, потому что экранов и стен хватает. Ладно, надо двигать.

— Лёха, Вика, прикрываете, — тихо сказал я и, вскинув ружьё, пошёл в сторону лестницы, видневшейся в конце коридора.

Самое мерзкое — двери с двух сторон. Мы же в офисе, не где-нибудь, и темнота при этом полная, лишь через пару приоткрытых дверей пучки тусклых лучей вываливаются, рассекая темноту. Ну и наши фонари, что под стволами, забегали лучами по стенам, замельтешили жёлтыми пятнами.

Слушать и нюхать, слушать и нюхать. Даже нюхать больше, «спящего» мертвяка не услышишь, гадину такую. Хотя со своим шумом мы уже должны были их всех разбудить. Но откуда-то всё же пахнет, верно? Мы люди уже опытные, не перепутаем с каким другим дерьмом, на всю жизнь вперёд, сколько бы её ни осталось, нанюхались.

Опять же выбор: пытаться открывать двери, чтобы свет появился, или, наоборот, сразу заклинивать, чтобы оттуда ничего не выскочило? Заранее думали и так ни до чего не додумались, решили, что «по обстановке». А что у нас за обстановка? А хрен её знает. Обстановка как обстановка, темно так, страшновато. Всё время кажется, что на голову что-то свалится, не знаю почему. Дурацкое чувство.

— Давайте по клинышку под закрытые двери, — принял я какое-то решение.

Клиньев мы много запасли, у меня ими целый подсумок для пулемётной «банки» набит, до самого верху. И у остальных примерно столько же. Большой с Викой взялись их забивать, мы с Лёхой замерли, с ружьями, направленными в разные стороны. Стук двух молотков разнёсся далеко по коридору, даванул на нервную систему. Пытаюсь понять при этом — почему стараюсь говорить шёпотом, когда от нас столько грохота? Никак самому себе не могу объяснить, но при этом и нормально разговаривать не получается.

Пока возились с клиньями, я до первой открытой двери дошёл, заглянул в неё аккуратно. Тут чья-то приёмная была, стол секретарский с компьютером стоит, по полу в беспорядке бумаги разбросаны. На стене, на белой водоэмульсионке, след окровавленной ладони, бурый, смазанный. Тут, значит, не всё так просто было… и ковровое покрытие чем-то тёмным пропитано. Как хотите, но уверен — есть мертвяки в здании.

Прошёл в приёмную дальше, попробовал дверь в кабинет начальника — она распахнулась легко и беззвучно. А заглядывать не стал, прикрыл обратно и тоже клин забил. Так спокойней. Зачем голову в каждую дырку совать, если можно эту дырку просто запечатать. Живых в здании точно нет, они бы уже давно на шум среагировали.

Снова закрытые двери, снова клинья. Медленно идём, зато обратно будет легче, всё же угрожающих направлений меньше. А пока вот так, нагибаясь на каждом шагу и всё время оглядываясь. А потом попался первый зомби, как раз в следующей открытой комнате, уставленной офисными столами. Из-за стука молотков по клиньям я его шагов не услышал, и он вывалился почти на меня, когда до этой самой двери оставалось два шага всего — маленький толстенький гнилой человечек с обвисшим лицом и мутным взглядом исподлобья, в рваном костюме, однако даже с галстуком на шее. Он был медленным, даже не «живчиком», и, судя по неизмазанной в крови морде, ему даже подкормиться пока не удавалось.

Он напоролся мордой почти что на ствол «Сайги», и мне осталось только нажать спуск. Грохнуло, сверкнуло, его опрокинуло назад, на стену, по которой он и сполз, пачкая её слизью и какими-то ошмётками из разваленного черепа. Жутко завоняло, словно давно лежавший и хорошо вздувшийся пакет с протухшим мясом вскрыли. Лёха выматерился. Вика изобразила нечто рвотное, схватив себя за горло.

Дошли до лестницы, пошарились лучами по пролётам вверх и вниз, но ничего подозрительного не заметили. Теперь нам пройти ещё этаж, а после него — в полуподвал. Там серверы, там ящики, в которых хранятся оптические диски. И назад, вызывать машины для эвакуации.

Проверил связь, но её уже не было. Не слышно здесь. Гадство, теперь сами по себе. И ничем ведь этим самим себе не поможешь, тут застройка плотная, стены толстые, и машины ближе не разместишь — нет места.

Шаги на лестнице сразу стали гулкими, снова с эхом. Эхо вообще некстати, можно и чьи-то ещё шаги из-за него пропустить. Странно, как много сопутствующих звуков рождает каждый шум в мёртвой тишине. Она и вправду здесь мёртвая — ни единого звука, если замереть, и мертвецами пованивает. Как ещё назовёшь?

Первый этаж, на него с лестницы дверь с замком ведёт. Прямо за ней стоит мёртвая тётка, прислушивается и глазами ворочает. При виде нас не бросается вперёд, что было бы привычно, а довольно шустро отскакивает назад, скрываясь с глаз. Мы замираем, уставив в дверь лучи фонарей. Замерли. Тишина. Ни шагов, ни возни с той стороны.

— Всем стоять, — сказал я, делая осторожный шаг вниз по лестнице.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});