Небесный странник - Алибек Бектурганов

в области щёк и носа. Четверо из них были вооружены силовыми пиками, с которыми, по слухам, эти товарищи умели весьма неплохо обращаться благодаря хиджката — боевому искусству стражей. Оставшиеся же несли на плечах массивные плазменные винтовки. Древние настолько, что я даже фирмы производителя не знал. Но опять же, исходя из тех же самых слухов, эти бандуры, висящие на ремнях за спинами плащеносцев, были крайне точными и очень тяжелыми. Получишь удар такой хреновиной в голову и о общественных протестах текущей власти, демонстрациях или, не приведи Сила, бунтах — можно забыть надолго. Борис Бритва бы высоко оценил такой подход в выборе арсенала для столь элитного подразделения как сенатская стража.

В середине охранного построения всех этих сурово-вооруженных мужчин и парочки женщин, шёл среднего роста седой, человеческий мужчина, в мантии канцлера Республики. Это был никто иной как Финис Валорум — довольно успешный в своё время политик и дипломат, а ныне «главный по тарелочкам» в Сенате Республики.

(Финис Валорум)

Исходя из внешности, этого мужчину можно было назвать суровым и опытным. Об этом говорили упрямый и одновременно с этим умный взгляд серых глаз, средней длины седые волосы, уложенные назад, которые открывали вид на его высокий лоб с тройкой глубоких морщин. Морщины также можно было разглядеть в уголках его тонких губ. Образ обличенного верховной властью человека дополняли тёмно-синие, сшитые по поджарой фигуре и дорогие на вид, чёрные одеяния. Выражение лица канцлера было сосредоточенным и внимательным. В сопровождении стражей он неторопливо поравнялся с последним участником встречи.

И вот мой взгляд прицелом сошёлся на улыбчивом дядьке пятидесяти двух лет от роду. Что я могу сказать о главном манипуляторе и мегамозге ДДГ? Сенатор Шив Палпатин, он же хитропопый и безжалостный ситх Дарт Сидиус, внушал… внушал… Да нихрена, кроме симпатии, он не внушал! Я не понимаю как, но глядя в его честные-пречестные васильковые глаза, хотелось разом расстаться с самым дорогими сбережениями, поддержать страдающих, дать кров обездоленным и вообще быть просто ангелом во плоти. Удивительно, но факт — Шив, не применяя Силы, умел располагать к себе на очень приличном уровне. Образ «надёжного парня» и честного политика прослеживался в каждой его черте и действии.

(Шив на встрече)

Палпатин, так же, как и Валорум, был человеком среднего роста с вьющимися волосами средней длины, среди которых легко угадывались ярко-рыжие, редкие пряди. Сами волосы были собраны в простую на вид причёску, открывающую его высокий лоб. Его голубые глаза были наполнены вселенской любовью, пониманием и всепрощением. Образ «душка на выезде» дополнялся неглубокими мимическими морщинами на открытом, благодаря прическе, лбу, а также в уголках глаз и рта, делая внешний вид набуанского политика более располагающим к себе. Как вишенка на торте: Палпатин сверкал широкой, облегчённой от «долгожданной» встречи с королевой улыбкой, которую подчёркивал сдержанной жестикуляцией ухоженных рук.

В выборе одежды ситх был куда как скромнее канцлера, предпочитая качество и стиль соответствующие его положению, «брендовости» и кричащим ценам нарядов. Тёмный камзол, тёмные же брюки, кожаные туфли на устойчивом каблуке и распахнутый плащ-мантия довершали его образ «слуги народа». Все предметы гардероба Сидиуса были тщательно подобраны. Они подчёркивали скромность и самоотверженность Шива как политика в глазах всей прибывшей делегации.

Честно говоря, не знаю, как там будет всё в будущем, но сейчас нам с братом лучше было не отсвечивать и держаться поближе к джедаям. Мы ещё пока маленькие несмышлёные дети на фоне этого мастодонта от политики. И вызывать его интерес ни мне, ни брату пока не нужно. Как и кричать о том, что мне таки известно грязное бельишко этого с виду добряка. Толку ноль, а уж проблемы…

Наша процессия двинулась в сторону ожидающих нас политиков. Каждый, кроме лжекоролевы, по приближению глубоко поклонился канцлеру Валоруму, выражая тем самым уважение его положению и статусу. Эта же мадам (лжекоролева) лишь надменно кивнула, мол, приветики и всё такое, и продолжила смотреть куда-то в сторону.

— Какое счастье, вы невредимы, Ваше Величество, — с заметным облегчением в голосе и взгляде произнёс Палпатин. — Когда связь с вами прервалась, мы все изрядно напугались. Мне не терпится услышать ваш рассказ о случившемся, — продолжил он, и, словно вспомнив о присутствии поблизости «главного по тарелочкам», добавил. — Позвольте представить вам — Канцлер Валорум.

— Добро пожаловать на Корусант. Видеть вас — это большая честь для меня, — спокойно глядя на «королеву» Набу, степенно сказал Финис.

— Благодарю, господин канцлер, — ответила та тоном, говорящем о том, что «благодарностью» в её словах даже и не пахнет.

(Лжекоролева, она же Сабе)

Ко всему прочему, лжекоролева не удостоила Валорума даже короткого взгляда. Мы с Энакином переглянулись, и я лишь пожал плечами, на его немой вопрос о таком поведении этой якобы правящей особы. Истинная королева, старалась в этот момент быть максимально незаметной.

А дальше начался и вовсе какой-то цирк, по-другому происходящее было не описать. Поведение «королевы», по-моему, сломало все известные устои. Всё так же не глядя на канцлера, эта мадам стала неторопливо следовать дальше, в сторону транспорта Палпатина, вынуждая остальных следовать за собой. Не знаю, какой крайт-дракон пронёсся между Падме и Валорумом, но он явно был немаленьких размеров, раз её служанка вынуждена устраивать такое чопорное представление.

— Всех нас сильно тревожит сложившаяся ситуация вокруг вашей планеты. Для её урегулирования я созвал Сенат на экстренное заседание. Оно состоится в самое ближайшее время, — меж тем продолжил канцлер, стараясь поравняться с девушкой.

И именно этот момент лжекоролева выбрала для нанесения своего коварного и неожиданного удара. Резко остановившись, чем прервала речь «главного», эта разукрашенная кукла развернула свое царственное лицо к нему, посмотрела таким взглядом, которым чаще всего смотрят на экскременты, и выдала всего одну фразу:

— Я благодарна вам, господин канцлер, — в тоне и взгляде служанки под личиной королевы сквозило просто море презрения. И, словно это была финальная фраза в их диалоге, в следующий миг она как будто ничего не произошло, продолжила движение.