Ересь Хоруса: Омнибус. Том IV - Дэн Абнетт

Когда легион пошел на прорыв из зон поражения, Коракс отправился на помощь основной группе легионеров, которых истребляли Несущие Слово. Вороний Лорд походил на окутанный умброй шторм смерти, его очи были горящими кладезями ненависти, он действовал с жестокостью и мстительной беспощадностью, но не теряя при этом самообладания. Он лишился одного молниевого когтя в поединке с падшим собратом, Ночным Призраком, но каждым ударом второго разрывал вражеских легионеров, орошая кровью ненасытные черные пески. Взмывая в небеса на чернокрылом летном ранце, Коракс приземлялся и десятками вырезал предателей, что окружили очаги сопротивления лоялистов. Он обрушивался на атакующих подобно молнии, чтобы позволить сынам спастись из зон поражения.

Непокорность и ярость примарха были направлены лишь на одно — дать сыновьям время выбраться из смертной анархии Ургалльской низины. Отделение за отделением, рота за ротой, Гвардия Ворона выходила из боев с предателями. Разведывательные отделения легиона использовали царящий хаос, чтобы отыскать пути спасения и точки сбора в пустошах. Облаченные в черное моритаты легиона крались по полю брани, увидев в этом черном часе возможность выполнить свою страшнейшую задачу и обрести кровавое искупление. Они атаковали тех врагов, которых не могли обойти разведывательные отделения, и многие задорого продали свои жизни, чтобы отвести от легиона неизбежную погибель. Менее чем через час после величайшего предательства и начала резни те, кто сумел выбраться из Ургалльской низины, прорывались через вражеские арьергарды и текли к холмам, а все, кто не успел соединиться с ними, были теперь обречены. Сам же Коракс бился в окружении бессчетных тысяч предателей среди моря разрухи и пламени в самом сердце сражения, постепенно сужавшегося до центра зоны высадки. Хотя Коракс сразил сотни врагов и мог убить еще сотни, даже могучего примарха со временем обступили бы со всех сторон и взяли количеством.

Когда орды предателей окружили Коракса, воздух рассек огненный смерч, и с терзаемых пламенем небес, невзирая на все препоны, упал единственный десантно-штурмовой «Громовой ястреб» Гвардии Ворона и приземлился рядом с примархом. Поднявшись на борт, Коракс остался стоять у открытой рампы, и говорили, что его черные глаза пылали, когда он осыпал проклятьями бессчетные воинства врагов. Корабль взлетел, и огненный вал от ракетных двигателей создал погребальный костер преданным мертвецам, что до последнего сражались подле своего повелителя.

«Громовым ястребом» командовал легионный мастер десантирования, ударный капитан Альварекс, офицер, отвечавший за планетарные высадки легиона. Не пожелав стать свидетелем гибели примарха, Альварекс приказал своему командному «Громовому ястребу» подняться в горящие небеса над зоной высадки, уклоняясь от вражеского огня, десятками сбивавшего другие корабли на усеянную трупами землю. Хотя пилоту хватило мастерства, решимости и удачи, чтобы достичь Коракса, вечно так продолжаться не могло. Плотный огонь, направленный на «Громовой ястреб», пробил бронированную обшивку, сорвал крыло и разорвал фонарь кабины, мгновенно убив обоих пилотов. Борясь со сломанным штурвалом, ударный капитан Альварекс смог остановить неконтролируемое падение подбитой машины, превратив крушение в управляемую посадку. Хотя большая часть экипажа погибла, а сам ударный капитан получил тяжелые ранения, благодаря вере и героизму Альварекса Мауна примарх выжил, и они воссоединились с легионом, когда солнце наконец зашло в тот великий день предательства.

Ночь бойни

О первой ночи на Истваане-5 известно лишь из рассеянных неполных историй, многие из которых противоречат друг другу. Некоторые выжившие говорили о волнах предателей, с яростью берсеркеров, прочесывавших холмы, воя от жажды крови лоялистов. Другие описывали глубокое торжественное песнопение, словно гром, катившееся по долинам и вызывавшее ужас в сердцах тех, кто еще оставался верным Императору. Иные же упоминали о бандах предателей, которые обрушивались на изолированных лоялистов и с первобытной яростью рвали их на куски, пока все кругом поливали огнем кружащие корабли, не слишком заботясь, кого убивали, если это были не их воины. Сколько боев бушевало в ту ночь, неведомо никому, ибо каждый легионер сражался в собственной безжалостной войне за выживание.

Пока основная масса врагов преследовала Гвардию Ворона, другие обрушивались на них сверху, когда те шли по кряжистым ущельям. Лишь у немногих легионеров остались боеприпасы, так что по большей части им приходилось биться кулаками и боевыми ножами. Гвардейцы Ворона отважно пытались спасти тело каждого погибшего брата от завывающего, свихнувшегося от крови противника. Те, кто мог идти, несли тех, кто не мог, отступавшим постоянно грозило уничтожение. Но к тому времени как над горизонтом взошло блеклое Истваанское солнце, едва пробиваясь сквозь истерзанные, затянутые пеленой дыма небеса, большинству Гвардейцев Ворона удалось оторваться от погони и найти укрытие в лабиринте ущелий за Ургалльскими холмами, по крайней мере, на какое-то время.

Пока Гвардия Ворона сражалась рядом с примархом, тех легионеров, кто не сумел уйти от армий предателей, перебили одного за другим. Когда течения войны ослабели, предатели прошлись по полю брани, бредя среди изломанных тел павших братьев в поисках умирающих, которым они могли принести смерть. Другие искали раненых, дабы подвергнуть ужасным пыткам их и без того разрушенные тела. Некоторые предательские легионы сбрасывали собственных мертвецов в огромные костры, чтобы почтить их смерть лижущим почерневшее небо пламенем. Пожиратели Миров известны тем, что совершили в тот день одно из самых отвратительных деяний, уродуя мертвых и раненых, обезглавливая их, а затем сдирая с черепов кожу и складывая их в массивные пирамиды-оссуарии. Несущие Слово, следуя учениям своего проклятого примарха, проводили ритуалы, кошмарная значимость которых ныне прекрасно нам известна.

Словно чтобы усугубить позор бесчестием, предатели совершили еще одно, куда худшее попрание павших воинов. Остававшиеся в десятках тысяч тел прогеноидные железы — имплантат, несущий генетические семя космических десантников, при помощи которых легионы увеличивали численность — вырывали ради темной и кошмарной цели, о которой мало кто осмеливался строить предположения.

Небеса в огне

Пока Гвардия Ворона уходила от воющих преследователей, очередная пытка обрушилась на истерзанную войной поверхность Истваана-5. Полыхающие остовы военных судов лоялистов, угодивших в засаду предателей, начали неизбежное и фатальное падение. Вокс-сети орали, будто от боли, прерывистый машинный код и завывающие отклики переплетались с безнадежными мольбами о помощи. Немногочисленные технодесантники и мастера сигнала, что еще оставались в войске Вороньего Лорда, безуспешно пытались установить связь с источником. Но вскоре измученные, затянутые дымом небеса озарились оранжевым заревом пожаров высоко над облаками, и по поверхности, словно отдаленный гром, прокатилось рычание стратосферных взрывов. От горизонта до горизонта облака взвихрились от невообразимых энергий, и лоялисты с предателями даже остановили кровопролитие, чтобы посмотреть в небо. Тогда первый фрагмент, не сгоревший при вхождении в атмосферу, рухнул вниз и, рассекши тучи, врезался в поверхность с мощью планетарной бомбардировки. Последовавший взрыв оставил кратер диаметром в сотню метров, а также поднял грибовидное облако высотою в десятки тысяч метров. Мгновение спустя посыпались раскаленные обломки, и все утонуло в волновом фронте пепельного дыма. Это было первое из сотен столкновений, что в следующие дни, недели и месяцы обрушатся на истерзанную поверхность планеты, без разбору нанося урон как лоялистам, так и предателям.

Падающие обломки заглушили вокс-сеть непроницаемыми помехами, а дымящийся мусор крайне затруднял видимость. Гвардия Ворона проникала все глубже в изрытые трещинами земли за Ургалльскими холмами — крупный изломанный регион, известный как Иллиумские разломы. К сумрачному рассвету второго дня судьба Железных Рук и Саламандр несколько прояснилась, а Коракса видели на границах разломов, взор его был темен, настроение колебалось между гневом и меланхолией. Пару раз он посылал избранных воинов на холмы в поисках потерявшихся сынов Гвардии Ворона, а также любых других сил лоялистов, которые могли уцелеть. Несколько раз он и сам возвращался с найденными на холмах легионерами Гвардии Ворона.

Им нередко встречались следы других выживших, которым удалось спастись из резни в Ургалльской низине, но зачастую они приводили к изувеченным трупам некогда гордых воинов, загнанных в угол, будто звери. На протяжении ночи в убежище прибывали все новые рассеянные группы Гвардейцев Ворона, многие из них были изранены и практически неспособны сражаться, как телом, так и духом. Из всех ужасов, свидетелями которым они стали, из всех ранений, что они получили за время войн Великого крестового похода, это было совершенно новое явление. Предательство раскололо легионес астартес и нанесло такую рану, которую не сумел бы ни один враг — впервые на памяти живущих благородный дух, дарованный самим Императором, был на грани.