Тень Уробороса (Лицедеи) - Сергей Гомонов

Все это случилось за три недели до визита синьорины Бароччи в изолятор ВПРУ.

Чуть позже Джоконда поймет, что этих двух людей, Дика и Зила, как ни парадоксально, объединила «харизма», посланная капитаном и отраженная бывшим послушником. Отныне Калиостро — через боль, через мучения — иногда мог присоединяться к сознанию Элинора. А Элинор, в свою очередь — к сознанию Калиостро.

Когда девушка вернулась в камеру, Зил уже собрался и выглядел спокойным.

— Мне нужно кое-что из моих вещей, госпожа Бароччи, — он осторожно взял кисть «эльфийки» в одну руку и накрыл ее ладонью другой.

Джоконда не пыталась вырваться и даже не возмутилась некорректным действиям арестанта. Она знала, что шантажировать ее этот человек не будет. Ни грубо, ни завуалированно, по принципу «ты — мне, я — тебе». Да и в его безобидности она была уверена. Дело тут в другом: девушка поняла, чего именно он добивается.

— Расскажите мне, — попросила Бароччи.

И Элинор рассказал.

В тот же вечер по распоряжению майора КРО фаустянину были выданы изъятые у него при аресте личные вещи…

…Зил вынырнул из омута отражений и воспоминаний в день сегодняшний. Капитан Калиостро, кажется, о чем-то спрашивал его. Юноша вопросительно посмотрел на него, на Джоконду и снова на него, словно ожидая подсказки.

— Ты слышал, о чем я спросил тебя? — после долгой паузы осведомился Дик и коснулся пальцами дребезжащего виска. — Нет, ты меня не слышал…

В его тоне сквозило раздражение: капитан чувствовал себя все хуже.

— Каким образом… Ты слушаешь?.. Каким образом ты смог позавчера ночью покинуть запертый, охраняемый надежной системой и дежурными ВО, изолятор? И не только покинуть, но и беспрепятственно вернуться! А также что ты делал в это время на другом полушарии Земли и ты ли это был? Отвечай сразу!

Джоконда внимательно посмотрела на Зила.

Вместо ответа Элинор стал расстегивать браслет наручных часов, которые в числе прочих вещей ему выдали позавчера после ухода Бароччи. Вэошник настороженно дернулся к нему, но «эльфийка» сделала знак не приближаться, и конвоир с видом оскорбленного в лучших чувствах пса замер на месте.

— В том городе… на другом полушарии… был я, — юноша наконец-то освободил запястье от часов. — А выйти из камеры и вернуться обратно я смог вот так…

Слегка подкинув часы в ладони, Элинор протянул их Дику.

КОЛЛАПС

(2 часть)

1. Рапорт Деггенштайна

Эсеф, город Орвилл, резиденция посла Антареса, август 1001 года

Над Орвиллом, столицей единственного государства на единственном материке, вот-вот разразится гроза — явление на солнечном Эсефе довольно редкое.

В одной из комнат большого дома дипломата Максимилиана Антареса сейчас было немногим спокойнее: тревога тяжелым прессом давила на троих собравшихся в кабинете посла.

Писательница Сэндэл Мерле подтачивала пилочкой свои безупречные ногти, слегка при этом гримасничая и сама того не замечая. На ее коленях возилась крошечная обезьянка. Шевеля тяжелыми надбровьями и помаргивая, примат суетливо запихивал что-то в свою пасть, быстро пережевывал и с человеческой неуютной внимательностью рассматривал то Эмму, то Максимилиана.

За окном утробно заворчало. Первый раскат далекого грома…

Порыв ветра взлохматил густые кроны парковых деревьев.

Высокая, дородная Эмма Даун-Лаунгвальд прохаживалась из стороны в сторону. Не обращая внимания на пустой участок голограммы, готовой для приема информации, глава «Подсолнуха» ныряла сквозь бесплотное изображение и выныривала вновь. Лишь время от времени она бросала сердитые взгляды в сторону Сэндэл, увлеченной своим маникюром. Но спросить Антареса, для чего он позволил находиться здесь своей жене-тупице, Эмма посчитала ниже своего достоинства.

Сам посол также не являлся сейчас образцом безмятежности. Хоть Антарес и восседал за своим внушительным столом, размеры которого только подчеркивали тщедушность фигуры хозяина, нога его слегка подрагивала, будто кончик хвоста у раздраженной кошки.

— Дорогой, видимо, связи не будет еще долго! — наконец прервала молчание писательница, и обезьянка закрутила головой. — Пожалуй, мне лучше уйти.

— Нет, сиди на месте! — приказал Антарес.

Тон его был резок.

Эмма едва сдержала мстительную улыбку. Она поймала себя на том, что почти ненавидит Сэндэл. Хотя та была, конечно, слишком ничтожным объектом для ненависти такого человека, как руководитель «клана» террористов. По вине этой дуры-Сиди противники нанесли ответный удар Антаресу. Причем — сами не догадываясь о вторичности своего удара. Хотелось бы надеяться, что не догадываясь. На этот счет известий пока не поступало, а Эмма и Максимилиан пребывали в информационном вакууме. Они даже не предполагали, насколько сложная многоходовка была затеяна в ВПРУ, пока не потерпели фиаско почти на всех фронтах. И получили «сдачи» даже за ту историю прошлой осени, когда столь удачно был подставлен капитан Калиостро! Выход компрометирующей книги псевдо-Мерле с разоблачительными снимками посла воистину предстал отражением затеи, которую тогда осуществила любовница капитана, «космопытка» Аврора Вайтфилд.

Проклятый мальчишка Эл все-таки добрался до управленцев, и его показаниям поверили. С ним надо что-то делать, вот только как до него добраться? Церберы из КРО — слишком надежная защита. Калиостро знал, что делал, когда прятал этого юродивого ренегата в стенах изолятора контрразведотдела. Своих людей в этом подразделении Нью-Йорка у «Подсолнуха» не было. «Контры» — ярые слуги действующего правительства и закона. Интриганы — да. Безжалостные машины — да. Но не предатели. Купить, конечно, можно всех, пусть даже КРО и является самой оплачиваемой структурой Управления. Но здесь дело не в деньгах. Контрразведчики — убежденные противники любой чуждой идеологии. Недаром в Содружестве о них шутят, мол, коли переплавить одного «контру» на снаряд, то перед таким снарядом не устоит и титановая броня челнока-«оборотня».

Прозвучал сигнал вызова. Эмма и Максимилиан вздрогнули и одновременно дернулись к сенсорам. Даун вовремя опомнилась, а дипломат открыл порт приватной связи.

Голограмма представила изображение худощавой фигуры разжалованного сотрудника колумбянского ВО Ханса Деггенштайна. Бывший майор, специалист по космической обороне, казался вытесанным из дерева истуканом: ровная светлая кожа, гладко зачесанные назад светлые волосы, бесстрастное лицо. Это он был свидетелем таинственного исчезновения катера «Джульетта» с Александрой Коваль и фальшивым эликсиром метаморфозы на борту. Деггенштайн сейчас находился на орбитальной станции в системе Тау Кита, вблизи от Эсефа, над одним из его спутников.