Книга о верных и неверных женах - Инаятуллах Канбу

Когда дева-утро вместе с утренним ветерком открыла золотые глаза, проснувшись от ночного опьянения, шахзаде и его злополучные друзья пришли в себя от хмеля и убедились, что счастье повернулось к ним спиной. Сколько они ни таращили глаза друг на друга, так и не увидали своих носов, и от позора и стыда их прошиб пот и пришлось им носить на лице черные повязки. Но молва об этом случае быстро распространилась по свету, и шахзаде от стыда затворился в отдаленных покоях, разослав во все стороны людей с приказом непременно найти этого насильника и доставить его во дворец, чтобы примерно наказать.

А та быстролетная луна, которая неслась, словно аромат розы по ветру, за один день покинула владения шахзаде и прибыла к границам другого правителя. Там она поселилась в доме одной торговки цветами и почувствовала себя в безопасности. Цветочница, увидев ее прекрасное, как весна, лицо. восхитилась пленительной розой красоты, и ее глаза изумления перестали видеть.

Пораженная, она спросила:

— Из какого ты сада, такой прекрасный и пленительный кипарис?

Прекраснее луны твой бледный лик!Подобной розы не взрастит цветник [136].

— Какого неба ты луна? — говорила цветочница. — Гурия ты или пери, или райский отрок? Еще никто в мире не видел подобной тебе красавицы!

— О любезная мать! — отвечала ей Зухра. — Я — юный чужестранец, зовут меня Хирадманд. Я еду из Бенгалии, вот и заехал в ваш город. Мой отец — купец. Мне захотелось постранствовать по свету, и я решил отправиться по торговым делам, взял с собой товары своей страны и отправился с пустой надеждой на прибыль в вашу страну. Но я был в пути впервые, и у меня не было опыта в торговых делах. По утрам, когда барабаны били, созывая в путь, я все еще нежился в объятиях сна, а потом с трудом догонял караван. И вот однажды я заблудился. Сколько ни бродил я по пустыне в поисках своего каравана, так и не нашел его — и потерял весь свой товар, а на долю мне достались лишь скитания по чужбине и горести. Если ты позволишь мне поселиться у тебя, пока я не найду своих спутников, то я всю жизнь буду нести бремя благодарности.

С этими словами Зухра положила ей в руку деньги. Цветочница была очень довольна и от радости зарделась, как червонное золото. Она ответила, расплывшись в улыбке, словно распустившийся бутон:

— Если ты всю жизнь будешь сидеть у меня на голове — хоть посреди глаза, как зрачок, — то и тогда ты будешь гостем, желанным, словно аромат розы и свет очей.

Пусть мой глаз станет твоим гнездом. [137]

Зухра поселилась в доме цветочницы, приобрела некоторые товары и открыла лавку, надеясь получить какие-либо вести о Бахраме. Целыми днями она смотрела на дорогу, надеясь на приятные вести, и проводила жизнь в томительном ожидании. По ночам она возносила молитвы к чертогу того, кто исцеляет истерзанные сердца, и молила его оберегать любимого от набегов судьбы.

Вскоре слава о красоте Хирадманда распространилась по улицам города, и все жители прониклись любовью и уважением к нему. А дочь падишаха той страны по имени Парипайкар, вызывавшая красотой зависть гурий и пери и превосходившая лучезарной красой двухнедельную луну, прослышала о красоте Хирадманда и втайне опьянела от напитка любви к нему. Спустя несколько дней после того, как в ней закипело вино любви, она потихоньку, благодаря помощи цветочницы, сумела взглянуть на Хирадманда и попала в плен к его тугим локонам, словно птица в силок охотника Она готова была отдать за него жизнь, стать его рабыней в ее глазах постоянно стоял его образ.

Однажды падишах сел на серебристо-белого коня и поехал в степь поохотиться. То он стрелой поражал и валил на землю газелей и окрашивал их кровью траву, словно украшал лужайки багряными цветами, то его пятнистые гепарды и гончие терзали своими когтями грациозных серн и хитрых лисиц, то его королевские зоркие соколы когтили журавлей, клевали насмерть голубок, венценосных удодов, вяхирей и других птиц, которые летали по воздуху. Тут-то и появился издали Хирадманд верхом на быстром как ураган коне, обликом подобный шаху. В память о своем Бахраме Зухра-Хирадманд пришила стрелой ногу онагра к его голове, наподобие того как красавицы посылают из лука бровей стрелы ресниц в глаза влюбленных. Потом она остановилась перед свитой шаха, словно луна перед звездами. Шахские стрелки, увидев незнакомого лучника с бровями, изогнутыми как лук, погрузились в долину изумления на глубину ста полетов стрелы, плененные его меткостью. Падишаху также понравилась ловкость юноши, и он стал пленником его черных локонов. Невзирая на свой сан падишаха, он склонился низко перед красотой юноши и ради его прекрасных, как у газели, глаз перестал проливать кровь степных газелей. Не дожидаясь возвращения во дворец, он решил уединиться с красавцем и стал расспрашивать своих приближенных о юноше. Один из его слуг поцеловал перед ним землю и показал ему истину во всей ее красе. Падишахом овладело нетерпение, и он приказал немедля привести к нему незнакомого юношу. Хирадманд, будучи чужестранцем, не счел возможным уклониться от встречи, повиновался повелению падишаха, облачился в царские одеяния и направился к властелину. Войдя в покои, Хирадманд озарил их лучами красоты, вызывая зависть самого солнца. Опьяненный страстью, падишах не смог вымолвить ни слова, словно язык не поворачивался у него во рту, а про себя произнес:

Вернулся тот, кто долго был в пути.Раскрой глаза на гостя погляди!

А Парипайкар, которая жаждала, как мотылек, виться вокруг его лица, прослышала о прибытии Хирадманда во дворец, выглянула из окошечка и стала любоваться тем луноликим, не подозревая о падишахе, а потом начала громко читать стихи:

Щель, сквозь которую вижу тебя, так узка,Ты так прекрасен. Давно уж садовнику снитсяЩелка пошире, на пире свиданья с тобой:Все заслоняют колеблющиеся ресницы.

Падишах взглянул на дочь и убедился, что чувство стыда в ней погасло, словно светильник в гареме, что склянка чести разбита о камень позора. Он тут же отпустил Хирадманда, позвал своих советников и приближенных и рассказал им о виденном, ничего не утаив. Советники после долгого раздумья обратились к падишаху:

— Разум подсказывает нам, что нужно посадить куст жасмина и кипарис на берегу одного ручья, покуда не разгорится этот тлеющий огонек страсти в сердце царевны. Ведь любовь не может сносить бремени терпения, а страсть не умеет ждать. Красота же этого юноши служит убедительным доказательством его знатного происхождения. Как бы там ни было, промедление может только навлечь беду. Чем скорее будет осуществлено это благословенное дело, тем это будет разумнее.

Падишах одобрил везиров и советников, велел известить Хирадманда о выпавшем ему счастье и удаче, о том, что звезда его счастья скоро достигнет апогея, и приказал ему готовиться к свадьбе. Но Хирадманд отверг его милости и вежливо отказался, чем поверг падишаха в крайнее изумление. Падишах поручил доверенному человеку выяснить причины этого отказа, отклонения такой чести и счастья, полагая, что Хирадманд не соглашается из-за низкого происхождения.

Доверенный шаха поспешил к Хирадманду и стал выспрашивать, почему он отверг такую неожиданную удачу, о которой не смеют мечтать даже самые могущественные земные владыки. Хирадманд долго думал, потом заговорил:

— Всем известно, — сказал он, — что по законам неба породниться с царской семьей может только тот, кому покровительствует всевышний и сопутствует счастье. И все же я отказываюсь от такой высокой чести, ибо мне, скромному бедняку, предстоят очень важные дела, которые не позволяют мне жениться и велят странствовать по дальним странам одному. Другой причины у меня нет. И самое трудное то, что никому из смертных я не могу раскрыть своей тайны Уже давно я страдаю, мои горести перешли всякую меру родник моих надежд засорен, и в нетерпении я закрыл сердцу путь к радости и веселию, словно бьющийся в воде утопленник. Я поклялся, пока не обрету ключей к моей цели, не искать доли в земных радостях и избегать мирских удовольствий.

Мудрый посланец падишаха, выслушав слова Хирадманда, вернулся к падишаху и доложил о том, что слышал. Падишах согласился с этим и приказал, чтобы погасить полыхавшее в сердце дочери пламя, немедля помолвить ее с Хирадмандом, а затем отложить свадьбу на целый год, и не порицать жениха за промедление, и не удивляться этому странному событию, а стараться развеселить и развлечь его.

Расторопные слуги и служанки приготовили все необходимое для празднества, начался свадебный пир, в доме желания соединили жемчужину с яхонтом и сочетали жасминовый куст с сосной.

Хирадманд, восседая с Парипайкар на престоле счастья, удивлялся проделкам игрока-неба и думал: «Боже праведный! Что это за чудо ты совершил? Что за удивительные изображения начертала судьба-художник в мастерской мира? Зухра стала мужем, а Парипайкар — женой?»