Несомненная реальность - Евгений Лотош

— Ох, Олежка, какой же ты у меня глупышка, — улыбнулась она. — Покончить жизнь самоубийством и оставить тебя одного? Не дождешься. Ну, давай, давай, рассказывай!..

Час спустя они лежали в постели. Оксана, пристроив свою голову у него на плече, задумчиво глядела в потолок, освещенный тусклым светом керосиновой лампы.

— Понимаешь, я сегодня весь день думал о том, каково быть не живым человеком, а непонятной матрицей. Давно, в университете, у нас на истфаке читали курс общей математики. Там рассказывали про матрицы в алгебре. Я, конечно, понимаю, что таблички на бумаге не имеют отношения к тому, как мы на самом деле сейчас устроены, но все же… Циферки, вписанные в клеточки!

Его рука судорожно стиснула край одеяла.

— Ты – матрица, я – матрица, и все вокруг в лучшем случае какие-то дурацкие пародии на человека, а в худшем – просто ходячие декорации в скверной пьесе, субстрат… Мы не живые. Так, марионетки, которых какие-то электрические инопланетяне дергают за веревочки, чтобы развлечься от нефиг делать… Но инопланетяне еще ладно, мы им интересны как новый вид насекомых. Микроличности – вроде бы как муравьи. Обидно, конечно, но объективно правильно. Что мы по сравнению с джамтанами? Но этот… Джао, он ведь еще хуже. Он вроде бы свой, по крайней мере, но подыгрывает им, а не нам. Почему?

— А он тебе не сказал?

— Сказал, что мы еще встретимся, — вздохнул Олег. — Но что-то я не слишком жду встречи.

Девушка перевернулась на живот и взглянула на него большими ласковыми глазами.

— Олежка, — мягко сказала она, — не расстраивайся так. Знаешь, я тут думала, пока ты говорил, на самом ли деле все так плохо. И знаешь что? Я не чувствую, что чем-то отличаюсь от живой. Я дышу, чувствую тепло и холод, думаю, слушаю тебя… Я помню все, что со мной случилось раньше, и я совсем не ощущаю, что меня дергают за ниточки. И вообще некоторые философы говорили, что человек живет во сне и не может отличить иллюзии от реальности. А?

Олег погладил ее по волосам.

— Только ты меня и держишь пока, — улыбнулся он. — Наверное, Робин оказался куда мудрее, чем я думаю, когда подбросил тебя мне. Один я бы давно свихнулся. Знаешь, когда я очнулся сегодня утром, словно во тьму погрузился. Все вокруг скучное, серое и неинтересное, одна сплошная тоска. А потом я решил, что почему бы и не поиграть в ходячие шахматы, раз предлагают. Войнушку там устроить небольшую, или еще что. Я могу… кажется. Из того, что рассказал Робин, и из моих местных впечатлений следует, что я обладаю просто потрясающим даром внушения. Ни один человек не может устоять, если я со всем пылом его в чем-то убеждаю. Видимо, побочный эффект процесса поверки. Ха! Убедить какого-нибудь генерала или даже самого местного Императора, что соседи его окончательно достали, и вперед. Подумаешь, тысячей кукол больше, тысячей меньше!

Он хрипло расхохотался, но тут же осекся. Раздавшийся звук оказался подозрительно похож на рыдание. Оксана положила голову щекой ему на грудь и осторожно погладила по плечу.

— Это случилось, перед тем, как я тебя в кабак потащил. Мне позарез хотелось выбраться из четырех стен, увидеть над собой небо… А когда я сидел напротив тебя за столом, меня словно стукнуло. Что я делаю? Я – Эталон. Те, кто со мной общаются, переходят в более высокую страту. Так почему же я дурью тут маюсь вместо того, чтобы делать из марионеток людей?

Он хмыкнул.

— И тогда я понял, как надо действовать. Раз у меня такие возможности, следует применить их на практике, и чем шире эта практика окажется, тем лучше. Российская Империя катится по рельсам, и мне очень не нравится направление, в котором они ведут. Я читал в Отделении досье на некоторых террористов, называющих себя «социалистами-революционерами». Те сволочи, чтобы убить одного человека, не гнушаются бросать бомбы прямо в толпе. Им плевать, сколько народу погибнет! Ну ладно, метальщики зачастую и сами погибают, герои, типа, но ведь те, кто их посылают, остаются жить! Ограбления с убийствами, называющиеся «экспроприациями», стрельба в ни в чем не повинных мелких чиновников, живущих на копеечное жалование, меньшее даже моего, убийства государственных деятелей… Самое страшное, что они вроде как заботятся о народном благе. Помнишь, что у нас происходило в первые годы строительства Пути Справедливости? Гражданская война, голод, смута? Сколько народу погибло?

Оксана неопределенно хмыкнула.

— Не помнишь. Точнее, не знаешь. А я истфак заканчивал. У нас на пятом курсе препод по новейшей истории Ростании классный мужик был. Он рассказал о данных из закрытых документов. Погибло не полтора миллиона гражданского населения, как в книжках писать принято, а не менее десяти, только информация секретна. Ну как же – Путь Народной Справедливости, он же для народа и ради народа! Но у нас никогда в жизни не появлялось таких вот отморозков-бомбистов. И если здесь случится что-то типа нашей революции, погибнет не полтора и даже не десять миллионов. А я не хочу такого сценария!

Он пошевелился, устраиваясь поудобнее.

— И еще, думаю, здесь проще учиться быть правильным Народным Председателем. Есть у меня подозрение, что дров наломать мне не позволят. Да даже если и позволят, большая часть населения – безмозглые декорации, им хуже не станет ни от какого поворота событий. Зато потом мою память сольют мне тамошнему, и я могу избежать кучи ошибок. Ведь правильно?

— Угу, — сонно улыбнулась ему Оксана. — Ты у меня всегда правильный.

— Ага, и вообще я гений, — Олег снова погладил ее по волосам. — И, думаю, хватит плыть по течению. Полтора месяца здесь я только реагирую на окружающие раздражители, как амеба. Пора понять, как жить дальше. Кое-что я уже запланировал. Есть куча направлений, которые можно развивать при моем минимальном участии. Наука – подобрать толковых ребят вроде Вагранова, перетащить в Первую страту, подбросить идей, а дальше пусть сами возятся. С автомобилями Овчинников с Гакенталем ничуть не хуже меня разберутся, у них образование правильное, а я только под ногами путаюсь со своими дилетантскими познаниями из школьного кружка. Рабочих в профсоюзы сбивать тоже без меня можно, главное, найти хороших вожаков. Да того же Зубатова привлечь, у него опыт имеется, пусть и не слишком удачный. И Зубатов с террористами пусть разбирается. Я ему наши детективы попересказываю да еще уголовную полицию подтащу – представляешь, они еще даже дактилоскопию толком применять не научились, а уж про фотороботы вообще ничего не слышали!.. Про архивное дело вообще молчу: ни ума, ни фантазии. В общем, есть куда смотреть и о чем думать. Ты как, согласна?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});