Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— А ты вообще собираешься посвятить меня в эту великую тайну, которую скрываешь? — беспечно поинтересовался Энрик.

Это была, разумеется, шутка, однако Виллем внезапно ощутил убийственную потребность сознаться во всём, полностью раскрыть брату ту великую тайну, что хранит. Он не хотел ни каяться, ни молить о прощении, он даже на понимание не рассчитывал. Виллем попросту устал, придавленный грузом своих запретных знаний. Он хотел покончить с этой тайной и выйти из дела.

Она больше не давала ему чувства превосходства на толпой обывателей. Она больше не давала ему ощущения принадлежности к избранной элите. Она лишь смертельно его утомила.

— В последнее время я часто думал о них, об уроках фехтования, — произнёс он, чтобы хоть как — то прервать молчание.

Сколько ещё осталось до ниш? Десять шагов? Пятнадцать? Было трудно определить точно.

— Я вспоминаю о том, как потерял самообладание, ударил тебя со спины и ранил в голову, а ты сказал Борису, что это был несчастный случай. Я так и не поблагодарил тебя за это.

— И это всё время тревожило твой разум? — спросил Энрик и рассмеялся.

Это был здоровый искренний смех, смех человека в расцвете сил. «Не слишком — то честно обрывать этот смех», — удручённо подумал Виллем. Теперь до него дошло, что ничего из сделанного им в действительности не имело значения. Он погубил многих людей без какой бы то ни было цели, приближая развязку, в которую сам никогда по — настоящему не верил, а теперь по той же самой причине обрекает на смерть собственного брата. Самое время прекратить это безумие. Только может ли он теперь остановиться? Всё зашло слишком далеко. Они уже почти возле ниш. Он был уверен, что видит тени подкарауливающих наёмных убийц. Внезапно вперёд выпрыгнул Павел.

Виллем был не совсем уверен, что толкнуло его под удар клинка наёмного убийцы: раскаяние, любовь, преданность… возможно, просто понимание, что вся жизнь его прошла неправильно, и теперь настало время искупления. Глубоко заложенный инстинкт самосохранения заставил его обнажить кинжал; он закричал: «Берегись, убийцы!», — и оттолкнул брата в сторону, опрокинув его. Внезапная острая боль в боку подсказала, что клинок Павла вонзился в тело. Несколько мгновений, и яд прикончит его. Если только…

Он обратился внутрь своего существа и обнаружил искру мистической силы, что пробудилась не так давно. Она тускло мерцала, но он инстинктивно ухватился за неё и принялся нейтрализовывать яд. Виллем понимал, что добился лишь частичного успеха, всего лишь купил себе несколько дополнительных секунд жизни, но, возможно, и этого окажется достаточно. Виллем сделал выпад в сторону Павла, но наёмный убийца оказался чересчур быстрым. Он заметил проблеск удивления на лице Павла, когда тот увидел, кто именно на него напал. Это продолжалось лишь мгновение. Каждый последователь Тзинча хорошо осведомлён, что среди них процветает предательство, и следующий кинжал может быть направлен рукой одного из союзников.

Павел среагировал незамедлительно, уклонился назад и опять ударил. Его клинок снова пронзил бок Виллема. Виллем почувствовал, как мускулистая рука охватывает шею, и осознал, что его схватил и крепко держит Ларс, пока Павел снова и снова вонзает клинок в его тело. Боль отступила. Силы покидали его. Перед глазами всё расплывалось. Наблюдая, как навстречу приближается пол, он понял, что бывшие соратники его отшвырнули. Он и не представлял, что человеческое тело способно вынести столь многое.

Оглянувшись, Виллем увидел, что брат по — прежнему лежит ничком на полу. Князь неудачно упал, когда брат оттолкнул его. Чувство досады охватило Виллема. Все его усилия пошли прахом. По несчастливой случайности он либо убил брата, либо предоставил такую возможность наёмным убийцам. Словно издали донёсся до него боевой клич, и Виллем заметил движущуюся по коридору крупную неясную фигуру. То был гном, которого он узнал — Готрек Гурниссон, истребитель.

«Какая ирония, — подумал Виллем. — Всё это время я пытался его уничтожить, а теперь молю о том, чтобы гном поспел вовремя и победил. Как, должно быть, веселятся боги!»

На глазах Виллема гном приближался к Ларсу и Павлу. Они обернулись ему навстречу, но не им было тягаться с рассвирепевшим гномом. Топор сверкнул раз, второй, и всё было кончено. Истекающие кровью останки его приятелей — сектантов кусками лежали на полу позади Виллема.

— Благодарю тебя, — попытался произнести Виллем, но не смог выдавить ни слова из — за алой струи, что хлынула из его горла.

Тьма сгустилась вокруг Виллема, и он почувствовал, как его тянет вниз, к тому, что ожидает за порогом смерти. Внизу было жарко, и всё заполнила обжигающая боль. Там ждал его Владыка Перемен.

Глава одиннадцатая

Со стен у Гаргульих врат Феликс оглядывал окрестности. Нет сомнений, сегодня тот самый день. Это понимали полчища хаосопоклонников. Это понимали все защитники стен. И это понимали все укрывшиеся за стенами горожане. Что — то этакое кружилось в воздухе, и не требовалось быть чародеем, чтобы это обнаружить.

По красным облакам в небе время от времени пробегали чёрные и серебристые сполохи. Багровый туман навис над окрестностями, окрашивая снег в кровавый цвет и скрывая от взора отдалённые части армии Хаоса. От этого сияния кожу на загривке Феликса покалывало. Он и без помощи Макса Шрейбера смог понять, что тут не обошлось без вредоносной магии. На его глазах тысячи и тысячи воинов перемещались, занимая отведённые им позиции.

Феликс полагал, что для собравшейся внизу толпы вряд ли подходило такое чёткое определение, как „полки“. Та больше походила на сборище примитивных варваров, сплотившихся по воле какого — то могущественного вождя. Они копошились у подножия демонические боевых орудий, зловеще тихих в багряном свете. Сколько же племён этих подонков — хаоситов там собралось?

Он смог насчитать, по меньшей мере, дюжину различных знамён, и это только среди облачённых в звериные шкуры людей. На одном был человек с содранной кожей. На другом — лицо с зашитыми губами. Над одним из отрядов реяло изображение воющего трёхголового пса. Над головами прочих развевались флаги с изображениями каких — то демонов. Феликсу хотелось бы быть уверенным в том, что единственные хаосопоклонники — люди поблизости — это те, что расположились с внешней стороны стен. События предшествовавшего вечера бросали его в дрожь.

Он полагал, что никогда не узнает, был Виллем изменником или же нет. Тот, безусловно, был мутантом — знаки уже проявились на его теле. Однако, по словам князя и Готрека, Виллем сражался за жизнь своего брата, когда они угодили в засаду, и при этом погиб. Предположительно, он был невиновен, а все обвинения были частью замысла Яна Павеловича по разжиганию розни среди городских властей. Сие подразумевало, что Ян Павелович занимал высокое положение среди сектантов, в истинности чего Феликс откровенно сомневался. Он гадал, действительно ли молодой аристократ сам выбросился из окна, пока Снорри и Бьорни пьянствовали, или к этому приложили руку истребители. Расспрашивать об этом было бы неучтиво, да и не было смысла ссориться с остальными сейчас, перед сражением. Им всем нужно стоять плечом к плечу, если хотят использовать малейший шанс на спасение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});