Танец с драконами - George Martin

А затем им в ноздри ударил запах. Витавшая в жарком, влажном воздухе резкая, тошнотворная вонь заполнила все вокруг.

«Пахнет рыбой, цветами и слоновьим дерьмом. Сладостью и землей, дохлятиной и гнилью».

– Этот город смердит, как старая шлюха, – заключил Тирион. – В точности, как грязная потаскуха, надушившая интимные места в надежде, что этим сможет перебить вонь от её промежности. Не то чтобы я жаловался. У шлюх ведь как: молоденькие пахнут лучше, но старые более искусны.

– Тебе об этом известно больше, чем мне.

– Ну как же, как же. А бордель, где мы встретились, ты, должно быть, принял за септу? А девица, елозившая у тебя на коленях – твоя непорочная сестра?

Услышав эти слова, рыцарь нахмурился.

– Попридержи-ка лучше свой язык, пока я не завязал его узлом.

Тирион проглотил вертевшийся на языке ответ. Его опухшие губы до сих пор помнили, что случилось в прошлый раз, когда он разозлил рыцаря.

«Тяжелая рука и отсутствие чувства юмора – весьма неудачное сочетание».

Это он понял по дороге из Селориса. Тирион подумал о ботинке, вернее – о спрятанных в нём грибах. Похититель обыскал его не так тщательно, как следовало бы.

«У меня всегда останется в запасе этот вариант. По крайней мере, Серсея не получит меня живым».

Дальше к югу вновь стали появляться признаки благополучия. Заброшенные здания попадались всё реже, вокруг больше не носилась голозадая детвора, а бретёры, мелькавшие в дверных проемах, были одеты роскошнее. Путники проехали несколько постоялых дворов, в которых, судя по внешнему виду, человек мог провести ночь, не боясь, что ему перережут глотку. Вдоль набережной, покачиваясь под порывами ветра, на железных столбах висели фонари. Улицы становились всё шире, а здания – внушительнее. Некоторые были увенчаны куполами из цветного стекла. В сумерках внутри зажигали огни, и купола начинали светиться синим, красным, зелёным и фиолетовым.

Но, несмотря на это, что-то заставляло Тириона нервничать. Он знал, что к западу от Ройна причалы Волантиса кишели матросами, торговцами и рабами, а винные лавки, постоялые дворы и бордели обеспечивали им развлечения. В восточной же части города чужестранцы встречались намного реже.

«Мы здесь нежеланные гости»,– подумал карлик.

Когда они впервые встретили на дороге слона, Тирион не мог оторвать от него глаз. У них в Ланниспорте в зверинце жила слониха, правда она умерла, когда ему было семь лет… но это огромное, серое чудище выглядело в два раза больше неё.

Чуть позже они поравнялись на дороге с гораздо меньшим слоном – белым, как старая кость, и тянувшим за собой богато украшенную повозку.

– А волокуша без вола – всё равно волокуша? – спросил карлик у своего похитителя. Шутка осталась без ответа, и Тирион вновь замолчал, задумчиво наблюдая за виляющим задом карликового белого слона, бредущего впереди.

В Волантисе было полно карликовых белых слонов. По мере приближения к Чёрной Стене и населённым районам около Длинного Моста им встретилось не меньше дюжины этих созданий. Большие серые слоны также не были редкостью – огромные зверюги, тащившие на своих спинах целые замки. А вечером, когда город окутал полумрак, на улицу высыпали навозные телеги, управляемые полуголыми рабами, в обязанности которых входило сгребать дымящиеся кучки, наложенные слонами – и большими, и маленькими. Над каждой такой повозкой вился рой мух, и на щеках рабов-ассенизаторов были вытатуированы мухи – как символ их ремесла.

«Подходящее занятие для моей сестрицы, – усмехнулся про себя Тирион. – Как бы она мило смотрелась с совочком в руках и мухами, вытатуированными на своих милых розовых щечках».

К тому времени они уже продвигались вперед так медленно, что скорее ползли, чем ехали. Дорога вдоль реки была буквально забита людьми, направлявшимися на юг. Толпа тащила их за собой, словно река бревно. Тирион разглядывал окружающих. У девяти человек из десяти на щеках были знаки невольников.

– Столько рабов, куда они все идут?

– На закате красные жрецы зажгут свои костры, а первосвященник произнесет речь. Я бы предпочел обойти его стороной, но чтобы попасть на Длинный Мост, нам придётся пройти мимо красного храма.

Через три квартала улица вывела их на широкую освещённую факелами площадь, где находился храм.

«Спасите меня, Семеро, да он же раза в три больше Великой септы Бейелора».

Дивное зрелище колонн, ступеней, опор, мостов, куполов и башен, перетекавших друг в друга так, словно всё здание было вытесано из единой скалы, поражало своей грандиозностью. Храм Бога Света по масштабам не уступал Холму Эйегона. Его стены были расписаны сотнями оттенков красного, жёлтого, золотого и оранжевого цветов, переходящих один в другой, словно облака на закате. Изящные спиральные башни взвивались ввысь подобно застывшему огню – языками танцующего пламени, устремлёнными в небо. «Огонь, обращенный в камень». Огромные ночные костры горели перед ступенями храма, и в их свете первосвященник обратился к толпе.

«Бенерро». Жрец стоял на вершине колонны из красного камня, соединённой узким каменным мостиком с высокой террасой, на которой расположились прислужники и младшие жрецы. Прислужники были облачены в бледно-жёлтые и ярко-оранжевые робы, а жрецы и жрицы – в красные.

На расстилавшейся перед ними огромной площади было не протолкнуться. Многие из верующих носили клочок красной ткани либо на рукаве, либо в виде повязки на лбу. Все взгляды были устремлены на первосвященника.

– Расступитесь! – орал рыцарь, пытаясь пробиться сквозь толпу. – Освободите дорогу! – Недовольно ворча, волантийцы отходили в сторону, провожая всадника сердитыми взглядами.

Зычный голос Бенерро долетал до самых удаленных уголков площади. Жрец был высоким, худым, узколицым и светлокожим. От подбородка и щёк к бритой макушке, обвивая глаза и тонкие губы, словно ярко-красная маска, по его лицу поднимались нарисованные языки пламени.

– Это что, татуировка раба? – спросил Тирион.

Рыцарь кивнул.

– Красный храм покупает их ещё детьми и затем растит из них жрецов, храмовых проституток и воинов. Взгляни, – он указал на ступени, где перед дверями храма застыл строй мужчин в богато украшенных доспехах и оранжевых плащах. Все они сжимали в руках копья с наконечниками в форме языков пламени. – Огненная Длань. Священные воины Владыки Света, защитники храма.

«Огненные рыцари».

– Ну и сколько же пальцев у этой Длани?

– Ровно тысяча. Ни больше, ни меньше. На месте потухшего возгорается новое пламя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});