Шевалье д’Арманталь - Александр Дюма

— Думаю, что да, потому что, кажется, узнаю этот почерк.

— Итак, вы видите, что я был прав, когда сказал, что нужно торопиться. Теперь, если то, о чем вы хотите меня просить, можно сделать в течение ночи, говорите, я к вашим услугам.

— Для этого достаточно и одного часа.

— Тогда говорите. Вы ведь знаете, сударыня, что вам я ни в чем не могу отказать.

— Хорошо, — сказала госпожа де Муши, — вот в двух словах, о чем идет речь. Вы собираетесь пойти поблагодарить сегодня вечером особу, которая вас предупредила?

— Быть может, — сказал со смехом Ришелье.

— Так вот нужно, чтобы вы представили ей мадемуазель.

— Мадемуазель? — с удивлением сказал герцог, повернувшись к Батильде, которая до этой минуты держалась позади, наполовину окутанная темнотой. — А кто эта мадемуазель?

— Эта бедная девушка любит шевалье д’Арманталя, которого, как вы знаете, завтра должны казнить. Она хочет просить регента о помиловании его.

— Вы любите шевалье д’Арманталя, мадемуазель? — спросил герцог Ришелье, обращаясь к Батильде.

— О господин герцог!.. — краснея, пролепетала Батильда.

— Не скрывайте этого, мадемуазель. Шевалье д’Арманталь — благородный молодой человек, и я сам отдал бы за его спасение десять лет жизни. Но полагаете ли вы, по крайней мере, что у вас есть средство расположить регента в его пользу?

— Я так думаю, господин герцог.

— Ну что ж, будь по-вашему. Это принесет мне счастье.

— О господин герцог! — воскликнула Батильда.

— Я решительно начинаю верить, дорогой Ришелье, — сказала госпожа де Муши, — что, как говорят, вы заключили договор с дьяволом, чтобы проникать в замочные скважины, и, признаюсь, теперь я не так тревожусь за вас, зная, что вы отправляетесь в Бастилию.

— Во всяком случае, сударыня, — сказал герцог, — как вам известно, милосердие предписывает навещать узников. Если случайно у вас осталось какое-то воспоминание о бедном Армане…

— Молчите, герцог, не будьте нескромны, и мы посмотрим, что можно сделать для вас. А пока что вы обещаете мне, что мадемуазель увидит регента, не так ли?

— Это решено.

— В таком случае, прощайте, герцог, и да будет для вас легким заточение в Бастилии.

— Вы говорите мне «прощайте»?

— До свидания!

— В добрый час!

И герцог, поцеловав руку госпоже де Муши, проводил ее до двери. Потом, вернувшись к Батильде, он сказал:

— Мадемуазель, то, что я делаю для вас, я не сделал бы ни для кого другого. Я открою вам тайну, которой никто не знает: я доверяю вам репутацию и честь принцессы крови. Но положение серьезное и заслуживает того, чтобы мы пожертвовали ради такого случая некоторыми приличиями. Поклянитесь же мне, что вы никогда не расскажете никому, кроме разве одного человека — потому что я знаю, есть лица, для которых у нас не существует тайн, — поклянитесь мне, что вы никому не расскажете о том, что увидите, и что никто не узнает, каким образом вы попали к регенту.

— Господин герцог, я клянусь вам в этом самым святым для меня — памятью моей матери!

— Этого достаточно, мадемуазель, — сказал герцог, дергая за шнурок звонка.

Вошел лакей.

— Лафос, — сказал герцог, — скажи, чтобы заложили гнедых в карету без герба.

— Господин герцог, — сказала Батильда, — если вы хотите сберечь время, то в нашем распоряжении наемная карета, которая ждет меня внизу.

— Ну что ж, тем лучше. Мадемуазель, я к вашим услугам.

— Поехать ли мне с господином герцогом? — спросил лакей.

— Нет, не стоит, останься с Раффе и помоги ему привести в порядок все эти бумаги. Среди них есть много таких, которым вовсе не следует попадаться на глаза Дюбуа.

И герцог, предложив руку Батильде, спустился с ней про лестнице, посадил ее в экипаж и, приказав кучеру остановиться на углу улицы Сент-Оноре и улицы Ришелье, сел рядом с ней с таким беспечным видом, словно не знал, что участь, от которой он хотел избавить шевалье, через две недели, быть может, будет ждать его самого.

XI

ШКАФ ДЛЯ ВАРЕНЬЯ

Экипаж остановился в указанном месте, кучер открыл дверцу, герцог вышел и помог Батильде выйти, затем, достав из кармана ключ, отпер, стараясь не шуметь, наружную дверь дома на углу улицы Ришелье и улицы Сент-Оноре, который значится теперь под номером 218.

— Прошу прощения, мадемуазель, — сказал герцог, предлагая девушке руку, — что я веду вас по лестнице, которая так плохо освещена. Но мне очень важно остаться не узнанным, если случайно меня здесь кто-нибудь встретит. К тому же нам нужно подняться всего лишь на второй этаж.

Действительно, поднявшись ступенек на двадцать, герцог достал из кармана второй ключ, осторожно открыл дверь, выходившую на лестничную площадку, вошел в прихожую и, взяв свечу, зажег ее от фонаря, горевшего на лестнице.

— Еще раз прошу прощения, мадемуазель, — сказал герцог, — но здесь я имею обыкновение сам себе прислуживать, и вы сейчас поймете, почему я решил обходиться в этой квартире без лакея.

Батильде было мало дела, есть ли у герцога слуги. Она вошла в прихожую, ничего не ответив ему, и герцог запер за ней дверь двойным поворотом ключа.

— Теперь следуйте за мной, — сказал герцог и пошел впереди девушки со свечой в руке.

Они прошли через столовую и гостиную, наконец вошли в спальню, и герцог остановился.

— Мадемуазель, — сказал Ришелье, ставя свечу на камин, — помните, вы дали мне слово, что никому не откроете того, что увидите.

— Да, я дала вам слово, господин герцог, и даю еще раз. О, я была бы слишком неблагодарна, если бы нарушила его.

— Так вот, я посвящаю вас в тайну, которая до сих пор была известна только двоим. Это любовная тайна, и мы отдаем ее под охрану любви.

И герцог Ришелье, отодвинув филенку в деревянной обшивке стены, открыл проем, к которому с противоположной стороны пролегала задняя стенка шкафа, и тихонько постучал три раза. Через минуту послышалось щелканье ключа, поворачиваемого в замке, потом сквозь щели досок пробился свет и нежный голос спросил: «Это вы?» Наконец после утвердительного ответа герцога из стенки шкафа тихонько выпали три доски, открыв проход из одной комнаты в другую, и герцог Ришелье с Батильдой оказались перед мадемуазель де Валуа, которая вскрикнула, увидев своего любовника в обществе женщины.

— Не бойтесь, дорогая Аглая, — сказал герцог, пройдя в соседнюю комнату и взяв за руку мадемуазель де Валуа, в то время как Батильда неподвижно стояла на месте, не решаясь сделать ни шагу более, пока ее присутствие не будет объяснено. — Вы сами сейчас меня поблагодарите за то, что я выдал тайну нашего благословенного шкафа.