Шпион номер раз - Геннадий Соколов

Эта миссия могла быть востребованной лишь в случае вооруженного конфликта между СССР и США, но его, к счастью, удалось избежать. Англичане не хотели устраивать никаких демаршей без ведома и согласия Вашингтона. А Белый дом и без каких бы то ни было посреднических усилий в Лондоне вел трудный непрерывный диалог с Кремлем, который принес, в конце концов, результаты.

Официальный диалог шел через советского посла в Вашингтоне Анатолия Добрынина, а неофициальный — через резидента КГБ в Вашингтоне генерала Александра Феклисова. Войдя в контакт с братом американского президента Робертом Кеннеди и установив с ним доверительные отношения, вашингтонская резидентура через специально установленный канал прямой связи обеспечила непосредственный выход премьера Хрущева на президента США.

О действии этой «горячей линии» Иванову рассказали, когда он уже вернулся в Москву. Тогда же от своих друзей из Генштаба он узнал и о том, насколько близки мы были к началу военных действий друг против друга. Даже когда Кеннеди получил от Хрущева послание, в котором советский премьер соглашался вывести с острова все ракеты, если Соединенные Штаты Америки дадут гарантии невмешательства во внутренние дела Кубы, и, казалось, мирное разрешение конфликта было обеспечено, война чуть было не взорвала эти хрупкие шансы на мир.

Утром 27 октября советской ракетой «земля-воздух» над Кубой был сбит американский разведывательный самолет «У-2». Пилотировавший его майор Андерсон стал первой жертвой блокады. Этот случай всколыхнул Пентагон. Генералы требовали от президента США нанести по «комми» ответный удар. Джон Кеннеди с огромным трудом сдерживал их натиск.

По «горячей линии» Феклисова-Кеннеди в Кремль 27 октября было передано полное тревоги послание американского президента. «На меня, — писал он, — оказывается сильное давление. Так может начаться война». Хрущев был всерьез напуган. Он немедленно в ночь на 28-е приказал советским кораблям взять курс на родину. Ракеты и ядерные боеголовки к ним также возвращались домой. Часы войны были повернуты вспять и начали отсчитывать первые минуты мира.

В ту ночь на 28-е вместо того, чтобы радоваться благополучному разрешению конфликта, Иванов был вне себя от ярости. Он чувствовал себя униженным и оскорбленным. Так обмануться в руководителе собственной страны! Хрущев уступил американцам! Испугался! Приказал нашим ребятам отступить! Эти горькие мысли не давали ему покоя.

На чем свет стоит он клял не только своих, но и правительство Гарольда Макмиллана, которое, сделав ставку на силу Вашингтона, тоже выиграло игру. Евгений Михайлович был уверен, что Советский Союз оказался в проигрыше и американцам, и англичанам. Такое унижение Иванову было трудно перенести.

Вернувшись из Кливдена в Лондон уже под утро, он заехал в посольство. Никто из его работников в ту памятную ночь не ложился спать. Утром военный атташат в полном составе был еще на ногах. Ребята в предельном напряжении проработали круглые сутки, не покидая своих служебных кабинетов.

Увидев Иванова, генерал Павлов уставшим голосом проговорил:

— Отправляйся отдыхать. Женя. Никаких докладов от тебя мне сегодня уже не нужно. Сам знаешь, чем дело обернулось.

Дома он выпил стакан водки, чтобы притупить чувства, и повалился спать.

Надо сказать, что не только для Евгения Иванова, но и для многих других офицеров Советской Армии октябрь 1962 года стал символом проклятья. Он выпукло и ярко показал нашу слабость перед военной мощью Соединенных Штатов. Вот почему именно с Карибского кризиса берет свое начало широкомасштабная программа наращивания советских ядерных и ракетных вооружений.

Карибский кризис обошелся Никите Сергеевичу Хрущеву потерей кремлевского трона. Очень скоро Леониду Ильичу Брежневу без особого труда удастся сколотить группу заговорщиков и, убрав самодовольного первого секретаря на октябрьском пленуме ЦК КПСС со всех руководящих постов, взять бразды правления страной в свои руки.

Военно-промышленный комплекс и партократия, новым лидером которой стал Брежнев, немедленно возьмут курс на достижение стратегического паритета между СССР и США. Радужные планы Хрущева догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла будут положены под сукно. Гонка вооружений получит невиданный новый импульс.

Десять лет спустя, добившись, наконец, военно-стратегического паритета с США, амбициозная советская партократия продолжит изнурительную гонку — теперь уже за достижение военного превосходства над Соединенными Штатами. Это ввергнет в конце 80-х годов измотанную постоянными лишениями страну в жесточайший экономический кризис. Он приведет к крушению коммунистических режимов в Европе, к мучительной агонии тоталитарной системы и, в конце концов, к распаду некогда могущественного Советского Союза…

Под утро 28 октября Иванов, наконец, заснул у себя на квартире. Умотавшись за неделю, он спал и не знал еще, что, хотя минувшей ночью успешно разрешился один серьезный кризис, к сожалению, возник и другой.

Поздним вечером 27-го в лондонском Сохо, в «Клубе полуночников», произошла стычка между двумя темнокожими любовниками Кристины Килер. Ее новый ухажер из Вест-Индии Джон Эджекомб затеял драку с бывшим поклонником девушки Алоисом Гордоном по прозвищу «Счастливчик». Джонни ножом рассек Счастливчику лицо. В больнице ему наложат семнадцать швов. После кровавой драки в баре возникнет паника. Чтобы не быть схваченной полицией, Кристина успеет сбежать с места происшествия на такси.

Потом она позвонит Стивену Уарду по телефону и скажет, что ей придется на время уехать из Лондона, что она позвонит ему, когда будет в безопасности.

После той ночи спасенный от войны мир все же не станет безопасным ни для Кристины Килер, ни для доктора Уарда, ни для Евгения Иванова, ни для многих их английских друзей и знакомых. Он круто и бесповоротно изменит их судьбу.

Глава 31

Последнее Рождество

Подходил к концу беспокойный 1962 год. В третий раз Евгений Иванов встречал Рождество на Британских островах. В третий и последний. Хотя еще не знал этого — как и того, что уже через месяц окажется дома, в заснеженной и сильно измененной хрущевскими новостройками Москве.

Снова зажглись шестьсот пятьдесят белых лампочек на гигантской елке, поднявшейся на Трафалгар-сквер. Как и тысячи туристов, съехавшихся в Лондон на рождественские торжества, как и сам Женя, эта ель была здесь гостьей. Все послевоенные годы она приезжала к лондонцам из Осло в знак благодарности норвежцев за помощь, оказанную в борьбе с фашизмом. И елка, и туристы еще вернутся в Лондон не один раз. Пребывание же Иванова в стране, куда он был командирован после пяти лет работы в той же Норвегии, отсчитывало последние дни.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});