Голубая Сфера - Иван Мак

− Почему?

− Потому что они ничего не умеют делать. Это очевидно каждому умному человеку. Не веришь? Я тебе это докажу. Ирса и Мари Крылев находились в столице в самом начале реформы. Они постоянно выступали на телевидении норгов, говорили что надо делать и норги это делали. Делали целый год. И целый год Норьен несся вперед с огромной скоростью. Наступил один небольшой момент. Не знаю что там произошло, Ирса и Мари Крылев оказались не у дел. И все. Все начало лететь в тар-тарары. Они прибыли в столицу в самый последний момент. В тот момент, когда до настоящей вспышки оставались считанные дни. Они встретились с Правительством норгов. Что-то им сказали и те ослабили свой контроль. Начались те самые выступления террористов. И именно Ирса и Мари расправились с ними. И не нужно говорить, что это могли сделать норги. Могли, но результат был бы другим. Если бы тогда в эту борьбу ввязались норги, началась бы настоящая война. У Крыльвов есть свои люди. Их не видно и не слышно. Они незримо присутствуют везде и контролируют ситуацию. Они нашли бандитов и сделали с ними то что вы называете позорной смертью. Этих бандитов убили люди а не норги. И только это остановило остальных боевиков. Они поняли, что начнут войну не с вами, а со своими. Посмотри вокруг, Норг. Ты видишь тысячи людей, которые ходят по улицам. Они свободны в своих действиях. Каждый из них имеет возможность найти оружие и начать стрелять в вас. Но они это не делают. И не будут делать. Не будут, если это не начнут сами норги.

− Но ведь они не свободны. Они знают, что в правительстве находятся норги, а не люди.

− Да боже мой! Знаешь, Норг. Если бы я не нашел тебя шатающимся без дела по улице, я решил бы сейчас, что ты работал какой нибудь шишкой в Правительстве.

− Кем? − Удивленно спросил Норг.

− Начальником, хозяином. Как угодно. Я не знаю, как там кого называют. Поначалу было время и мне хотелось, что бы в Правительстве были люди. А потом я понял одну очень интересную вещь. Я тебе говорил о своем знакомом заводчике, и как он работает. Вот так должны работать и все кто окажется там, в правительстве. Ты понял что я имею в виду?

− Все люди ведут себя по отношению к Правительству так же как рабочие по отношению к хозяину завода. Так?

− Да. Я в первый год попытался огранизовать дело, да у меня все провалилось. Я потратил все деньги что у меня были и раззорился.

− А откуда у тебя были деньги?

− Мои родители были богаты до войны. Они кое что припрятали, когда стало ясно, что синарцы проиграли. И вот это кое что я и достал, когда понял, что реформа это не блеф. Это были дорогие вещи. Я их продал, получил деньги, часть пустил в дело, часть вложил в другие предприятия. Все как прочитал в учебнике по экономике. Дело мое сгорело. Вложения пропали, потому что те кто их взял сбежали с деньгами. И только одна женщина оказалась честной. Она вернула мне долг и дала хороший совет. Я купил дом с библиотекой и решил учиться как она сказала. Пошел на курсы. Некоторое время работал, потом мне дали одно задание перевести синарские бумаги на язык знаков. У меня это получилось довольно плохо, но возникла идея, и я нашел для этого норга, который все перевел. Я заплатил ему и сам получил деньги за работу. Появились другие заказы на переводы. Никто не понял, что переводил не я, а переводы получались отличные. Потом я пошел на биржу, где были норги искавшие работу и нанял одного из них, что бы он мне помогал с переводами. С синарским у него было не важно, но я что-то знал на вашем, он что-то на нашем. Вместе получалось не плохо. Кто-то прознал о том что я делал, появились конкуренты и я остался не у дел. Но деньги были и у меня появилась идея с переводом книг. Были еще два норга переводчика. Издателям не понравились переводы, потом объявился ты и все.

− А что было после того как я ушел?

− Издатель отказался выплатить то что обещал, я увез книги в другой город и продал там переводы другим издателям, поставил перед ними такие условия, что они и сейчас выплачивают деньги за изданные книги.

− И их покупают?

− И еще как. Магазины штурмом брали, что бы купить эти книги. Особенно популярна та что о восстании рабов. Не знаю, что ты там написал, но все в восторге от нее. Сейчас по ней норги начали снимать телесериал.

− Кинофильм? − Удивился Норг.

− Да. И они за это платят нам деньги.

− Тебе? − Спросил Норг.

− Думаешь, я хапуга, который заберет все себе? У меня один счет, но половина денег там принадлежит тебе.

− И сколько там?

− Сейчас, думаю, тысяч сто не меньше.

− Тебе подобных денег хватит до конца жизни. − Сказал Норг.

− Хватит.

− Но ведь ты фактически ничем их не заработал.

− Иногда, Норг, хорошая идея стоит целой жизни. Ты думаешь, каждый человек может вот так вот взять и что-то придумать? Нет. Большинство людей и не думают о том что бы что-то придумывать. Они учатся, работают, растят детей, учат их. Учат тому, чему научились сами. А сами учились у своих родителей. Придумывать что-то это стихия только немногих.

− Значит, ты особенный?

− В некотором смысле, да. Я могу что-то придумать, могу это воплотить в реальность. Это не всегда удается. Я должен тебе кое в чем признаться, Норг. Я вытащил тебя не так что бы совсем без задних мыслей. У меня был и некоторый рассчет на счет тебя. Я думаю, ты и сам не откажешься от того что бы хорошо заработать. Твои переводы пользуются популярностью и это говорит о том, что ты сам не так прост среди норгов. У тебя есть что-то чего нет у других норгов. Ты тоже особенный. Я надеюсь, мое признание не станет поводом для того что бы ты плохо думал обо мне.

− Нет. Твоя честность достойна награды.

− Ей богу. Иногда ты говоришь таким языком, что я начинаю думать что ты принц, а не какой нибудь простой норг. Кем ты был на службе?

− Я обязан отвечать?

− Не хочешь, не надо.

− Я не хочу.

− Как угодно. − Ответил Рон.

Машина уже выезжала из города. Рон продолжал молчать. Они все ехали и ехали. В какой-то момент их обогнал большой фургон полиции норгов и перегородил дорогу. Рон остановил и выскочил на дорогу со своими документами.

Полицейский подскочил к нему и взял бумаги.

− Рон Ливсин. − Прорычал он читая текст на синарском. Рядом был какой-то другой норг.

− Рон Ливсин? Это тот кто написал книгу 'Восстание Рабов'? − Зарычал другой.

− Перводил, а не писал. − Зарычал Рон. − Книга была написано две с половиной тысячи назад на Синре.

− А-у! − Завыл полицейский. Он куда-то пробежал, затем вернулся с книгой. − Можно попросить автограф? − Зарычал он.

Рон поставил подпись на книге.

− А кто там с тобой? − Зарычал другой полицейский.

− Это мой друг. − Ответил Рон.

− Ну, раз друг, тогда, можете ехать.

Рон вернулся в машину, фургон отъехал и помчался по дороге дальше, быстро уносясь вперед.

− Господи, как нам повезло. − Прорычал Рон.

− Что ты там писал?

− Ты просто счастливчик, Норг. Это была та самая книга 'Восстание Рабов. Меня попросили поставить там автограф.

− А что сказали обо мне?

− Я сказал, что ты мой друг и им этого хватило.

− Ты действительно считаешь меня своим другом? − Зарычал Норг.

− Я хотел бы, что бы так было, Норг. Надеюсь, и ты того хочешь. Дружба не возникает на пустом месте. Нужно много времени прожить вместе. Я тебе рассказал о себе не мало, ты не говорил почти ничего о том что ты делал раньше.

− Я служил Императору.

− Я думаю, все норги служат Императору. − Сказал Рон.

− Я служил ему лично, и он меня знает. − Зарычал Норг.

Рон присвистнул.

− Что это за звук? − Зарычал Норг. − Никак не могу понять как люди его издают.

Рон рассмеялся.

− Это свист. Знаешь как свистит воздух, когда тебя бьют плеткой?

− Знаю.

− Вот так же воздух свистит, когда сильно дуешь и определенным образом складываешь губы и язык. − Рон снова свистнул, а затем насвистел короткую мелодию.

− И все люди так умеют? − Спросил Норг.

− Многие. Человеку не сложно научиться свистеть. На счет вас не знаю. Видимо, нет, раз никто из вас не свистит. Свистом можно кое что сказать. Показать удивление, позвать кого нибудь. Дать знак, что ты где-то присутствуешь.

− Это секретный язык синарцев?

− Языком его не назовешь. Но в определенных ситуациях свист может передать какую-то существенную информацию. Ты так ловко отвлекся от рассказа о себе, Норг.

− Мне нечего рассказывать. Служба есть служба.

− И это еще куча секретов, которые не положено знать синарцам. − Сказал Рон. − Можешь не рассказывать.

− Ты обиделся?

− А чего обижаться? Если ты меня спросишь о партизанах, я тебе не скажу ничего.