Божье око - Гарднер Дозуа

Цветы разрастались в экстазе, склоняясь над мертвецом, который питал их, пока не покрыли его саваном крови. Из середин раструбов поднялись копьями огромные тычинки в золотых коронах пыльцы.

И нет здесь другого, подумала Энн, кого привлекло бы и соединило с ним это знамение размножения.

В наступившей тишине кто-то тихо присвистнул, кто-то ахнул. Голос Мелани из кабинета в глубине Фобоса произнес с сильным бретонским акцентом:

- Никогда не видела ничего подобного такой красоте.

Мусад подумал, что тут-то репортеры и прольют крокодиловы слезы. Смертный Салют из Бесконечности… Тут Энн Сприггс сказала с тревогой в голосе:

- Он шевельнулся!

- Кто?

- Тело. Оно шевельнуло рукой. На рычажке.

- Естественная судорога, - ответил Мусад. - Кажется, вся внешняя форма уже спалась.

Ферникс поставил небольшую задержку зажигания. Он хотел, чтобы краснокровые увидели его презрительное цветение, но еще хотел умерет» с достоинством раньше, чем полыхнет пламя.

Когда искра наконец перепрыгнула между электродами, его жизнь закончилась; уход был с достоинством. Родина могла бы им гордиться.

Двигатель взревел, наполнив трюм плашкоута морем огня, и капсула юзом поехала по полу, а потом пробила мягкую сталь трюма.

Те, кто был снаружи плашкоута, увидели микросекундную вспышку смерти в ослепительной торпеде, ударившей в стену камеры ремонта и профилактики и разлетевшейся на атомы. Выброс паров топлива из разбитого бака породил огненный шар температурой двадцать тысяч градусов, и этот шар поглотил адским дыханием наблюдателей, облизнул языками пламени коридоры и туннели - чудовищный сгусток жара, гонящий перед собой смерть.

Погибли тридцать семь ученых и более трехсот человек обслуживающего персонала. Почти тысяча получили серьезные ожоги.

Материальный ущерб достиг размеров национального долга целой дюжины стран, а судебные процессы частных компаний против Фобоса создали состояния адвокатам обеих сторон.

На политической плахе полетели головы, и первым козлом отпущения стал Мусад.

Так произошел первый контакт между двумя разумными культурами.

George Turner. «Flowering Mandrake». © George Turner, 1994. © Перевод. Левин М.Б., 2002.

Стивен Бакстер. Золотые Реснички

И тогда она решила: да, передышка была слишком коротка, да, ее народ изнурен холодом туннеля. Но надо двигаться вперед. Надо сражаться.

Ритмично работая плавниками, она стояла на месте и ждала, готовая вести сородичей по ледяному коридору дальше, в теплую пещеру.

Но пока другие просыпались и собирались позади Золотых Ресничек в толпу, у нее убавилось решимости. Искатель напоминал о себе тяжестью; щупальца паразита опутывали желудок, и она Знала: отростки проникли в ее мозг, в ее разум, в ее «я».

Однако все же она поплыла вперед. Показывать слабость своему народу — непозволительная роскошь, тем более в такую минуту.

— Золотые Реснички!

От толпы, расточая тепло в турбулентных потоках, отделился некто крупный, сильный. Это была Крепкие Плавники, одна из двух подруг Золотых Ресничек. Близость Крепких Плавников сразу успокоила ее.

— Золотые Реснички, я знаю: у тебя беда.

Она хотела возразить, но, приуныв еще больше, отвернулась:

— От тебя ничего не скроешь. А другие уже поняли, как думаешь?

Когда Крепкие Плавники говорила, похожие на шерсть реснички на ее животе чуть заметно подрагивали:

— Только Рожденная во Льду подозревает. А если бы и не подозревала, все равно пришлось бы ей сказать.

Рожденная во Льду была третьей в их брачной тройке.

— Крепкие Плавники, я не могу себе позволить слабость. Они плыли рядом; Крепкие Плавники перевернулась на спину, между ее щитком и телом просачивалась туннельная вода, чувствительные реснички хватали крупицы пищи и рассовывали по многочисленным ротовым отверстиям на животе.

— Золотые Реснички, я знаю, что случилось, — проговорила она. — В тебе поселился искатель, правда?

— Правда. А как ты догадалась?

— Я же тебя люблю, — ответила Крепкие Плавники. — Потому и догадалась.

Значит, тайна — уже не тайна! Новость была так же нежданна и горька, как и само недавнее открытие, что Золотые Реснички заразилась. До чего же перепугалась она, сообразив, что впереди безумие и мучительная смерть, что ей предстоит бессмысленно ползти наверх по трещинам и туннелям ледяного мира!

— Наверное, еще ранняя стадия. Сильно печет внутри… Чувствую, как искатель тянется к мозгу. Ах, Крепкие Плавники!..

— Сопротивляйся.

— Не могу. Я…

— Можешь. Ты должна!

Уже виден конец туннеля — зловещий круг мрака. Золотые Реснички ощущала манящее тепло. Где очаги, там всегда тепло. Вот он, кульминационный момент ее жизни!

Прежний очаг ее народа, источник горячей воды, остыл. Пришлось уйти, и теперь предстоит бой за новую пещеру. В этом бою они победят или погибнут.

Горячий очаг обнаружила Золотые Реснички, обыскав перед этим гигантскую сеть туннелей. Поэтому и в бой своих сородичей ведет она, и то, что в ней поселился искатель, значения сейчас не имеет.

Она собралась с духом, вернее, с тем, что от него осталось.

— Золотые Реснички, ты лучшая из нас, — замедляя ход, произнесла Крепкие Плавники. — Никогда об этом не забывай.

Золотые Реснички не ответила, лишь прижалась панцирем к панцирю Крепких Плавников.

Повернувшись, громко щелкнула жвалами. Народ понял сигнал и остановился. Взрослые загнали самых мелких детей под свои прочные щитки.

Крепкие Плавники опустилась на пол и просунула в пещеру глаз на стебельке. Разумная предосторожность: в теплых местах селятся твари, способные уловить единственную звуковую волну от пришельца.

Несколько минут Крепкие Плавники осматривала пещеру, потом, извиваясь, вдоль ледяной поверхности возвратилась к Золотым Ресничкам. Она явно колебалась. Наконец сообщила:

— Похоже, у нас неприятности.

В теле Золотых Ресничек как будто встрепенулся искатель, крепче сдавил ее внутренности:

— Что такое?

— В этой пещере уже есть жильцы. Головы.

Кеван Шоулз остановил вездеход в сотне футов от вершины террасной стены. В кабине рядом с ним сидела Ирина Ларионова в непомерно большом, с чужого плеча, скафандре. По крену вездехода она определила, что склон горы здесь не больше 40 градусов — положе, чем у лестничного марша.

Гора подверглась беспощадной эрозий. Сейчас, по сути, это всего лишь длинный пыльный холм.

— Стена кратера Чжао Мэнг-фу, — лаконично сообщил Шоулз. Радио исказило голос, придало ему металлический тембр. — Через вершину придется идти пешком.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});