Злой рок. Политика катастроф - Нил Фергюсон

смертность достигла таких высот, каких мы не видели с 1950-х? Это вполне законный вопрос, ведь есть же пример восточных стран, таких как Тайвань и Южная Корея, которые успешно сдержали первоначальное распространение вируса, при этом более года обходясь без экономически разрушительных локдаунов. Я утверждаю, что винить в провале западных демократий лишь лидеров-популистов – ошибка, хотя их странное и хаотичное управление ситуацией, несомненно, увеличило число наших потерь. Произошел системный сбой бюрократического аппарата здравоохранения – но то же самое случилось и в странах, где не было лидеров-популистов. Планы действий при пандемии существовали – они просто не сработали. Тайвань и Южная Корея обязаны своим успехом сочетанию быстро ставшего массовым тестирования, отслеживания контактов и изоляции потенциально инфицированных. В большинстве западных стран тест-системы появились недостаточно оперативно; контакты почти никто не отслеживал; карантин не соблюдался; особо уязвимых людей (в частности в домах престарелых) никто не защитил. Эти ошибки стоили дороже всего, и вряд ли Дональд Трамп и Борис Джонсон были лично виноваты в какой-либо из них. К такому же выводу пришел и Майкл Льюис в своей книге «Предчувствие» (The Premonition, 2021), только он шел совершенно иным путем. «Трамп был сопутствующей патологией»[1603], – отмечает одна из его Кассандр. Такая же роль досталась и Джонсону, если верить тому, что рассказал о лондонском фиаско Доминик Каммингс. Суть его заявлений, сделанных в мае 2021 года, сводилась не к тому, что премьер-министр был «непригоден к работе». Каммингс имел в виду, что провал потерпело все правительство – не только избранные политики, но и гражданские служащие, и эксперты в области здравоохранения. Все они «катастрофически не соответствовали стандартам, которых по праву могла ожидать общественность»[1604].

И если мы продолжим убеждать себя, что с иными президентами и премьер-министрами жертв было бы гораздо меньше, то совершим огромную ошибку. Рон Клейн, глава аппарата Белого дома в администрации Джо Байдена, в 2019 году признал, что если бы свиной грипп, поразивший США в 2009 году, был таким же смертоносным, как COVID-19, то кабинет Обамы справился бы не лучше: «Мы совершили все ошибки, какие только можно было совершить. И… 60 миллионов американцев в тот период заразились N1H1. Лишь по счастливой случайности это событие не стало одной из самых массовых катастроф в американской истории. И вовсе не потому, будто мы делали все верно. Нам просто повезло»[1605]. События 2021 года, в течение которого от COVID-19 умерло 476 750 американцев по сравнению с 371 тысячей в 2020 году, безусловно положили конец наивному представлению, что во всем виноват Трамп.

Контраст с тайваньским опытом был очень разительным. Так случилось, что я впервые посетил Тайбэй в начале января 2020 года, когда только начали распространяться истории о новой загадочной пневмонии, появившейся в Ухане. Три вещи в Тайване произвели на меня крайне сильное впечатление. Во-первых, президентские выборы 11 января прошли так гладко, как ни одни выборы, которые я когда-либо наблюдал. Во-вторых, как государственные, так и частные эксперты по кибербезопасности и информационным войнам были хорошо осведомлены о попытках вмешаться в демократический процесс со стороны материка (и относились к ним несколько пренебрежительно). В-третьих, показалось, что Тайвань использует компьютерные науки и программные средства в государственной политике более творчески, чем любая западная страна. Это происходит во многом благодаря влиянию Одри Тан, которая вошла в правительство в августе 2016 года. Оправданно не доверяя заверениям Пекина, что уханьский вирус не передается от человека к человеку, правительство Тайваня с исключительным успехом применило формулу Ларри Бриллианта: «Раннее обнаружение, раннее реагирование». В течение 2020 года в Тайване было зарегистрировано менее 800 случаев заболевания COVID-19 и всего семь смертей. Отчасти это объяснялось тем, что тайваньские чиновники усвоили уроки двух предыдущих вспышек коронавируса: SARS и MERS. Но успех Тайваня в 2020 году имел и другие причины. Например, был создан веб-сайт, чтобы распределять медицинские маски, когда их не хватает. Если бы в Тайбэе произошла вспышка, чиновники разделили бы город на кварталы, окруженные санитарными кордонами. Школы оставались открытыми, но в них строго соблюдались тщательно продуманные меры предосторожности.

Книга «Злой рок. Политика катастроф» была отредактирована и подготовлена к печати в конце октября 2020 года. После этого я смог внести лишь небольшие исправления корректорского характера. За прошедшие семь месяцев произошел ряд важных изменений; некоторые я предвидел, некоторые – нет. Я оказался прав, предположив, что западные вакцины будут эффективны. Но даже в моменты наивысшей уверенности я и не осмеливался надеяться, что эффективность Moderna и Pfizer-BioNTech по результатам третьей фазы составит 90 %. И я не предвидел того, насколько успешно правительства, не сумевшие сдержать вирус, будут закупать и распространять вакцины. В этом аспекте я был слишком пессимистичен.

С другой стороны, я слишком оптимистично полагал, что общая смертность от COVID-19 остановится на уровне пандемии азиатского гриппа 1957–1958 годов, когда погибло примерно 0,04 % населения мира. Потери уже намного выше: когда я пишу эти строки (в середине января 2022 года) от COVID-19 умерло по меньшей мере 5,5 миллиона человек – 0,072 % населения мира. Однако и эти цифры, вероятно, занижены. По данным Института показателей и оценки здоровья общее число умерших от коронавируса составляет 12,7 миллиона человек, и эта цифра должна вырасти еще на 820 тысяч смертей к 1 мая 2022 г. Используя модель, которая корректирует занижение статистических показателей в развивающихся странах, журнал Economist установил избыточную смертность между 12 и 22,2 миллиона человек: то есть до 0,29 % мирового населения. Да, относительное число погибших в 2020–2021 годах несравнимо с показателем смертности от «испанки» 1918–1919 годов, когда умерло около 1,7 % населения мира (это на порядок выше максимальной оценки, данной журналом Economist). С учетом разного возраста жертв и, следовательно, количества потерянных лет жизни, наше положение и впрямь ближе к пандемии азиатского гриппа, чем к тому, что происходило в 1918–1919 годах. (Еще лучшей аналогией следовало бы считать так называемый русский грипп 1889–1890 годов, который, по мнению некоторых современных исследователей, мог быть вызван коронавирусом.) И все же я явно преуменьшил опасность новых вариантов вируса, способных повторно инфицировать тех, кто уже заражался ранними штаммами, и снижать эффективность вакцин, – и поэтому недооценил масштаб более поздних волн. Я также не смог предвидеть, что правительства стран Азии, которым удалось подавить распространение вируса в 2020 году, будут отставать в плане вакцинации именно из-за этого успеха. Тайвань оказался плохо подготовлен к появлению нового и более заразного варианта вируса и столкнулся с первой настоящей вспышкой в мае – июле 2021 года: число случаев