Миры Филипа Фармера. Т. 6. В тела свои разбросанные вернитесь. Сказочный пароход - Филип Фармер

Внезапно Сэм вскочил и закричал:

— Вы приплыли к нам, чтобы рассказать о тяжелой жизни негров на Земле? Спасибо, но мы уже об этом слышали. И все это осталось в прошлом! Земля мертва! И надо жить настоящим, сударь!

— Да-да-да, — с усмешкой произнес Хакинг. — Но в настоящем происходит только то, что тянется за нами со старой Земли! Ситуация не изменилась ни на йоту. Кого я увидел во главе этой страны? Двух хонки! А где же черные? Негры составляют десятую часть вашего населения, и вы могли бы иметь, по крайней мере, одного из них на десять членов Совета! Почему среди вас нет черных? Почему я не вижу их за этим столом?

— Вы ошибаетесь, — ответил Сэм. — В нашем Совете есть такой человек. Его фамилия Каубер, и он находится сейчас в Душевном Городе.

— Ах да! Тот самый временный советник, которого вы избрали по моему требованию!

— Арабы составляют шестую часть вашего населения, — воскликнул Сэм, — но в вашем Совете нет ни одного араба.

— Потому что они белые! И я избавлюсь от них! Так что прикусите свой язвительный язык! Арабы, лишенные предрассудков, — милые и прекрасные люди. Я жил среди них несколько лет, когда скрывался в странах Северной Африки. Но арабы нашего государства — религиозные фанатики, и они не перестают создавать нам проблем. Им придется уйти, потому что мы, черные, хотим построить прочное общество собратьев по духу! Мы хотим жить в мире и согласии! И пусть у вас, хонки, будет свой мир, а у нас — свой! Мы добиваемся изоляции рас! Вот так-то, Чарли! Здесь возможна только изоляция с заглавной буквы «И», и только тогда мы ни в чем не будем зависеть от белых! Черные сами будут заботиться о работе и пище, о своей одежде, защите и справедливости! И мы сделаем это, белечки! Сделаем! Нам надо лишь послать вас ко всем чертям и дать вам как следует по рукам, если вы протянете их в нашу сторону!

Фаербрасс сидел за столом, низко наклонив курчавую голову. Он прикрывал глаза ладонями, и Сэму казалось, что посол с трудом удерживается от хохота. Вот только над кем он смеялся — над Хакингом или над теми, кого тот бранил? Подумав немного, Клеменс решил, что Фаербрасс смеялся над всеми участниками этого нелепого спора.

Иоанн продолжал пить бурбон, и его лицо все больше краснело. Однако причиной тому было не спиртное, а бешеная ярость. В любую минуту он мог взорваться во вспышке гнева. Сэм понимал, как нелегко ему сносить обвинения в несправедливости к черным, которых он даже в глаза не видел. Впрочем, Иоанн был повинен во многих других чудовищных преступлениях, так что мог взять на свою совесть и несколько таких, которых не совершал. Как верно заметил Хакинг, Иоанн показал бы себя и здесь, будь у него возможность отличиться.

Но какую цель преследовал Хакинг? Если ему хотелось наладить с Пароландо дружественные связи, то он выбрал для этого странный подход.

Очевидно, Хакинг чувствовал неодолимую потребность ставить на место любого белого — кем бы тот ни оказался. Он хотел показать, что чернокожий Элвуд Хакинг ничем не хуже других людей. Его душу искорежила та же система, которая в той или иной степени оставила свой след в жизни каждого американца — черного, белого, красного или желтого. Но надо ли всегда оставаться таким? Выкручиваться и ненавидеть в течение тысяч и тысяч лет на берегах Реки?

Внезапно Сэм задумался о том, а не правы ли в чем-то шансеры? Если их доктрина могла вывести людей из клетки ненависти, то следовало слушать только их. И к черту Хакинга, Иоанна Безземельного, Сэма Клеменса и тех, кто страдал от отсутствия мира и любви. Пусть Церковь Второго Шанса ведет людей… Однако Сэм не верил шансерам и их безвестному Основателю. Они ничем не отличались от других земных распространителей веры. Он не сомневался, что некоторые из них действовали с благими намерениями, но в словах шансеров, независимо от их заверений, не ощущалось истины.

Внезапно Хакинг замолчал. Сэм Клеменс встал и подвел итог:

— Хотя мы и не планировали никаких послеобеденных выступлений, я благодарен вам, синьоро Хакинг, за ваше добровольное начинание. Но вы сделаете всех присутствующих еще более счастливыми, если не будете настаивать на ответной речи. В данный момент нам нечем оплатить предъявленный вами счет. Наша казна пуста.

— Вы пытаетесь перевести мои слова в шутку? — с усмешкой произнес Хакинг. — Ладно. Как насчет небольшой прогулки? Я хочу посмотреть на ваш большой корабль.

Остаток дня прошел в более приятной атмосфере. Сопровождая Хакинга по фабрикам, мастерским и, наконец, по палубам парохода, Сэм забыл о ярости и обиде. Корабль выглядел просто великолепно. Даже в незавершенном виде он потрясал своим величием и красотой. С ним не сравнилось бы… и лицо той прежней Ливи, которая когда-то шептала Сэму слова любви.

Хакинга не охватил экстаз, но вид корабля произвел на него большое впечатление. Тем не менее он не удержался от комментариев по поводу зловония и опустошения земли.

Незадолго перед ужином Клеменса отозвали в сторону. Неизвестный человек, причаливший к берегу на небольшом судне, требовал встречи с правителем этой страны. Начальник береговой охраны, недолюбливая Иоанна, послал вестового к Сэму. Клеменс тут же направился к одному из двух «джипов», собранных неделю назад на экспериментальном заводе. Переступив порог караульного помещения, он увидел стройного и симпатичного белокурого юношу. Тот встал со скамьи и представился на эсперанто как Вольфганг Амадей Моцарт.

Сэм заговорил с ним по-немецки, и молодой человек ответил ему на австрийском диалекте верхненемецкого языка. Его речь содержала слова, которые Сэм не понимал, но они могли являться особенностями австрийского диалекта или немецкого языка восемнадцатого века.

Человек, назвавшийся Моцартом, жил все это время в двадцати тысячах милях вверх по Реке. Он услышал о строительстве корабля еще год назад, но пуститься в далекий путь его побудили слухи об оркестре, который предполагалось создать на судне для развлечения пассажиров. Двадцать три года Моцарт жил в мире, где единственными музыкальными инструментами были свистки, барабаны, деревянные флейты и примитивные арфы, сделанные из костей и рыбьих кишок. И вот он услышал о разработках метеоритного железа, об огромном корабле и его оркестре с пианино, скрипкой, флейтой, трубами и всеми другими инструментами, которые он знал на Земле. А еще говорили о других неведомых ему музыкальных устройствах, которые люди придумали после его смерти в 1791 году. Он бросил все и приплыл сюда. Но найдется ли для него место среди музыкантов корабля?

Сэм не причислял себя к страстным поклонникам классической музыки, но чувствовал трепетный восторг от встречи с великим Моцартом — если только этот человек не обманывал его. На Реке встречалось столько самозванцев, что Клеменс уже не верил людям на слово. Он устал от сотен лжецов, провозглашавших себя истинным и единственным Иисусом Христом, чародеем Барнумом или, на худой конец, Марком Твеном. Да, ему попадались и такие мошенники.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});