Обрести любимого - Бертрис Смолл

После того как она вымылась, Валентину снова поторопили вернуться в ее комнаты, где ее ждала разложенная одежда. Она должна была надеть ярко-красные шальвары с золотой нитью и с манжетами на щиколотках, украшенными гранатовым стеклом. Ее рубашка была из бледно-золотистой кисеи. Поверх нее она надела безрукавку из алого и золотистого шелка, обшитую золотой бахромой. Ее домашние туфли из алого шелка имели забавно загнутые вверх носки.

Шакир заплел волосы Валентины в одну косу, в которую вплел золотые ленты. Коса затем была пропущена через отверстия круглой золотой заколки, которую он закрепил на ее макушке. Коса проходила через заколку и спадала на спину. Шитый золотом кушак был умело завязан на талии. Он тоже был отделан бахромой, и к концу каждой нитки, составляющей бахрому, был прикреплен маленький кусочек гранатового стекла.

Когда Шакир начал украшать ее драгоценностями, Валентина запротестовала.

— Сегодня будут одни женщины, лизоблюд! Зачем надевать эти украшения?

— Ты сошла с ума, госпожа Накш? — сказал он, не обращая внимания на ее настроение. — Красивая одежда, множество украшений — это свидетельство любви визиря к тебе. Остальные тоже наденут украшения, но ни на одной из них, кроме самой Латифы Султан, не будет таких бриллиантов, как у тебя. Тебе все будут завидовать.

Валентина подчинилась. Однако она решительно воспротивилась, чтобы ее хихикающие служанки шли с ней, и, чтобы утешить их, подарила каждой по золотому динару.

Шакир неодобрительно крякнул.

— Они растратят их на глупости, — проворчал он. — Ни одна из них раньше не держала в руках такой монеты, — пожаловался он высоким голосом.

— Какое тебе дело, лизоблюд, как мои служанки потратят мои динары? — холодно сказала она. — Разве они не имеют права провести день в гареме вместе с торговками и подругами? Я буду веселиться вместе с Латифой Султан, а ты, подхалим, будешь сидеть в комнате Хаммида на шелковом диване главного евнуха и мечтать о том, что когда-нибудь займешь его место. — Ее слова попали точно в цель. Служанки Валентины хихикали, прикрываясь ладошками, а Шакир выглядел явно смущенным. — Я понимаю твое желание, гадина, — продолжила Валентина. — Мы все имеем право хоть немного помечтать.

Ее девушек отпустили. Валентина шла за Шакиром через прохладные, сумрачные коридоры гарема к величественным комнатам Латифы Султан. Он привел ее туда и ушел, потому что Хаммид оставил гарем визиря его заботам на время своего отсутствия, и Шакир в самом деле намеревался провести день в размышлениях о своем будущем триумфе.

Гостиная Латифы Султан была красивой комнатой с панелями из древесины фруктовых деревьев. Лепные украшения на стенах были щедро позолочены. В центре бил большой трехъярусный фонтан, выложенный голубой, как бирюза, и белой, как яичная скорлупа, плиткой. Слегка надушенная вода медленно стекала из верхней части фонтана в восьмиугольный бассейн, на широком бортике которого можно было седеть и созерцать желтоватые водяные лилии.

По комнате были расставлены желтые и белые фарфоровые жардиньерки, в которых росли розы «Золото офира»и кусты цветущего зимой белого жасмина. Два угловых камина с красивыми колпаками из чеканного золота помогали бороться с промозглостью в комнате. В каминах горели кипарисовые поленья, которые издавали приятный запах. На толстых, зеленых с золотом коврах растянулись несколько длинношерстых кошек с замечательными круглыми глазами, белой, черной и пестрой масти. Повсюду были расставлены клетки с яркими певчими птицами. Кошки были слишком жирными и довольными жизнью, чтобы обращать внимание на птиц.

Многочисленные скамейки были обтянуты блестящим шелком и узорчатой парчой. На диванах были навалены груды подушек из атласа и бархата. С золотых цепей свисали лампы рубинового стекла. По комнате были расставлены столы из ценных пород дерева, искусно инкрустированные перламутром и блестящими драгоценными камнями. В углу тихо играли на музыкальных инструментах несколько красивых женщин.

Увидев вошедшую Валентину, Латифа Султан окликнула ее:

— Входите, госпожа Накш, и присоединяйтесь к нам. Когда Валентина подошла к принцессе, та сказала:

— Вы еще не познакомились с другими любимицами моего мужа. — Она подтолкнула вперед женщину, одетую в розовое. — Это госпожа Хатидже.

Хатидже, у которой были надутые губы, бледная кожа цвета слоновой кости и иссиня-черные волосы, едва кивнула Валентине. Ее вид откровенно говорил, что она не считает Валентину заслуживающей ее внимания.

— А это госпожа Эсмахан, моя дорогая, — сказала Латифа Султан.

Хорошенькое создание с темно-русыми волосами и красивыми ярко-голубыми глазами дружелюбно улыбнулось Валентине.

— Возможно, вы будете здесь такой же счастливой, как и все мы, — сказала она певучим голосом.

— Вы, конечно, уже знаете Гюльфем, Сах и Хазаде, — продолжила принцесса. — Разве вы не привели с собой ваших служанок, Накш? Они тоже имеют право быть здесь.

— Эти глупые бабочки раздражают меня, — резко ответила Валентина. — Я дала каждой по динару и разрешила присоединиться к женщинам остальной части гарема.

— Вы очень щедро обращаетесь с деньгами — заметила Хатидже, которая славилась своей скупостью.

— Господин Чика был очень щедр ко мне, — зло усмехнулась Валентина. — Разве он никогда не был щедр к вам?

— Теперь я понимаю, слухи верны, — огрызнулась в ответ Хатидже. — У вас язык, как у змеи!

— Язык, который также хорошо знает, как доставить удовольствие хозяину, — насмешливо ответила Валентина женщине, которая, к ее удовольствию, сделалась пунцово-красной.

— Интересно, что принесут торговки сегодня днем, — быстро вмешалась Эсмахан. Она была миротворцем среди женщин.

Визирю она давно наскучила. Однако она была матерью двух его младших дочерей, и он терпел ее, потому, что Эсмахан была совершенно бесхитростной и добрейшей женщиной. Она никогда не бранила его и не повышала на него голос. Она сохраняла его благосклонность, ласково сияя своей медленно увядающей красотой.

— Что бы они ни принесли, сейчас мы узнаем об этом, — сказала принцесса, когда двойные двери распахнулись и появилась группа закутанных в черное женщин с яркими узлами в руках. Торговки опустили узлы на пол и развязали их, чтобы показать, что они будут продавать. Наложницы, забыв о правилах приличия, бросились вперед выбирать самое лучшее.

Латифа Султан положила руку на локоть Валентины, удерживая ее.

— Ждите, — тихо сказала она. Когда она убедилась, что остальные слишком заняты, чтобы обращать на них внимание, она сказала тихо и торопливо: