Обломки нерушимого - Стейс Крамер

случайно… м-м… прыснет ей в личико кислотой. Ты тогда перестанешь хотеть ее?

Джераб помертвел от ужаса. Что могло произойти в сознании женщины, чтобы она дошла до такого состояния? Да и не женщина это вовсе. Дьявол говорил ее устами.

– Алесса… мне ведь придется обратиться в полицию после таких слов.

– Обращайся куда хочешь. Ты ничего не докажешь. А я все равно это сделаю. – В глазах Алессы мелькнуло мрачное торжество. – Мне терять нечего. Как раз наоборот, я приобрету гораздо больше. Диана будет изуродована. Я спасу столько мужчин, что потеряли бы голову, как ты, увидев ее прекрасное личико. А еще помогу стольким женщинам, оказавшимся в таком же плачевном положении, что и я. Ох, я буду счастлива! Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы не допустить этого.

Когда Джераб вспоминал этот разговор, он обнаружил, что совсем не помнит того, что произошло в следующий миг после угрозы Алессы. До такой степени он был разъярен, что рассудок его забарахлил, отключился на некоторое время. От Джераба в этот момент осталась лишь телесная оболочка, внутри же была одна смертоносная ярость.

Выпало из памяти Джераба то, как он подбежал к Алессе, взял ее за горло, толкнул к стене. Потом снова обеими руками вцепился в ее шею и с волчьей ухмылкой прорычал ей:

– Только тронь ее и я…

– Ну что? Что ты сделаешь, Джераб? У меня столько идей, как выкрутиться и подставить тебя! Я не дам тебе спокойной жизни! И от Дианы не отстану! Не надейся, что тебе удастся перехитрить меня!

Невероятную стойкость тогда проявила Алесса. В ней почти не осталось воздуха, тело приготовилось к предсмертным судорогам, а она все равно находила силы злорадствовать, угрожать…

Джераб отпустил Алессу до наступления роковой секунды. Тогда он очнулся и очень удивился, увидев ее, откашливающуюся, на полу, заметив на ее шее красные полулунные следы, и, почувствовав в своих руках странное напряжение, как будто им пришлось до этого перетащить что-то невообразимо тяжелое.

* * *

Он сделал выбор в ту самую секунду, когда его пальцы, вцепившиеся в шею Алессы, превратились в тиски, между которыми застряла ее жизнь. «Три пути у меня, – рассуждал Джераб. – Первый – я убью ее и сгнию тюрьме; второй – выберу Диану и стану свидетелем ее гибели. Алесса непременно воплотит задуманное. Третий… третий и единственный верный путь – сдаться. В очередной раз погубить себя и спасти Диану. Я должен, наконец, отпустить ее. Алесса – мое проклятие, пора бы с этим смириться. Но хотя бы в качестве утешительного бонуса получу повышение, частично осуществлю свои мечты. Лишь на это стоит уповать. Я действительно не смогу перехитрить Алессу. Для того чтобы перехитрить ее, нужно быть злее и безумнее ее, быть могущественнее Дьявола».

Но выбор – это еще не самое сложное, что предстояло сделать Джерабу. Найти подходящие слова, дабы объяснить Диане свое решение – вот настоящая мука. Как же перебороть себя? Как отважиться на этот шаг?.. Джераб понимал, что стоит ему взглянуть в искренне преданные глаза Дианы, он тут же растеряется и позабудет обо всем на свете. Как можно отказаться о того, кого так сильно любишь? Как?! Он много раз пытался, но постоянно возвращался к ней, потому что без нее его существование на этой бренной земле не имеет смысла. Джераб вновь обращался к себе: «Пойми разумом, никто еще не умирал, потеряв любовь. Все эти мученические мысли имеют литературное происхождение. Ты находишься в плену своих чувств. Раньше ты ведь жил как-то, до встречи с Дианой? У тебя были планы, цели и мечты. Порой у тебя даже получалось радоваться жизни. Джераб, ты – реальный человек, а не герой шекспировской трагедии. Не ной и доведи дело до конца!»

Один случай помог Джерабу довести дело до конца. На перемене к нему подошла Искра. Долго она сверлила его своими магнетическими, разноцветными глазами.

– Вы что-то хотели, Героева?

– Да, мистер Эверетт. Я хочу, чтобы вы извинились.

– С какой стати?

– Вы потребовали раскаяния в том, чего я не совершала.

– Так вы же признали свою вину?

– Мне пришлось это сделать, потому что тогда у меня не было другого выхода. А теперь… – Искра положила перед Джерабом свой телефон. – …есть.

Она включила запись с пьяным, но очень откровенным монологом Никки. Очередное разоблачение, очередные угрозы. Вся жизнь Джераба превратилась в бесконечные поиски вариантов спасения! И все его страдания неразрывно связаны с Дианой. Возможно, при иных обстоятельствах Джераб спокойно бы отреагировал на такой поворот событий, но, будучи растерзанным многочисленными запугиваниями от Алессы и пребывая в непосильном нервном напряжении перед решающим разговором с Дианой, выдержка Эверетта была донельзя расшатана, он уже не мог скрыть свое волнение. Одна беда за другой… Да как все это выдержать?!

– Увлекательная история, – сказал Джераб, когда запись закончилась. – Это кто говорит? Никки Дилэйн вроде? Значит, когда я задаю написать эссе на свободную тему, то она едва справляется, а тут с лету такой рассказ выдумала!

– Вы напрасно стараетесь делать вид, что к вам все это не относится, мистер Эверетт, – сурово ответила Искра. – Нет сомнений в том, что у вас подскочил кортизол. Ваше тело само по-дает сигналы. Вам страшно. А если вам страшно, то, значит, все, что вы услышали на этой записи – чистая правда. Если эта чистая правда дойдет до ушей миссис Маркс, то уровень гормона стресса взлетит у вас еще выше.

Джераб смалодушничал и немедля выполнил требование Искры.

– Перед тем как начать урок, я должен сделать заявление, – сказал он, когда Диана и ее одноклассницы заняли свои места в аудитории. – Искра Героева, я виноват перед вами. В том, что произошло с Дианой Брандт, нет вашей вины. Я ошибся. Приношу свои искренние извинения.

Все удивленно воззрились на довольную, восстановившую свой авторитет Искру. Диана же недоумевающе смотрела на Джераба, пока тот судорожно перебирал бумаги на своем столе. Этим неожиданным заявлением Джераб усугубил и без того жалкое положение Дианы. Теперь у змеек «Греджерс» стало на одну причину больше для ненависти к ней. Совсем завралась Диана. Королева лжи, не иначе! Искру очернила, так еще и учителя в это втянула! Не исключено, что прошлые ее высказывания тоже были пропитаны ложью. И этому человеку они доверяли столько дет? Уважали… подражали?..

Джераб тоже сознавал, что из-за его трусливого поступка Диану теперь точно будут гнобить до самого выпускного. Он презирал себя за собственную слабость. При этом его сочувствие к Диане несколько поубавилось. Во всех неприятностях, что обрушились сейчас на Диану, виновата она сама. Вечно у нее