Предчувствие: Антология «шестой волны» - Андрей Лазарчук

— Какая бомба?

— Внутри меня биобомба!

— Ах вот оно что, — Клаудиа была уже совсем близко к дверям.

— Они давно наблюдали… решали, оставить вас на планете или прибрать её к рукам всю!

Пьяные голоса обещали Юджину, что вырвут ему ноги, если он немедленно не откроет.

— Мы уйдём из города, и она не сработает, потому что я не увижу код! Они сказали, что я не могу уйти один — только с тобой! Если ты идёшь — Рагомор получит ещё один шанс, и я стану обычным человеком, а те, кто послал меня, — уйдут и оставят Землю людям! Скорее, вставай, надо одеваться и идти, и не оглядывайся, не то — кто знает — вдруг превратишься в соляной столб!

Клаудиа действовала молниеносно. Она прыгнула к дверям, одним взмахом пальца сорвала щеколду, и Юджин не успел ничего сделать. Толпа ввалилась в комнату, как наводнение, прорвавшее плотину.

Они почти не били его — Клаудиа успела остановить. Здесь, в Рагоморе, её слово было главным.

— Вина! — потребовала она.

Появилось вино. Его было так много, что Юджину казалось, вся зала тонет в вине. Чьи-то руки держали его голову, пока вино лилось ему в рот. Он глотал, чтобы не захлебнуться, а когда ему давали подышать, он пытался что-то втолковать им про последний шанс, про инопланетян и биобомбу.

— Пей! Это мы тебе даём последний шанс! — рычали ему в ухо.

— Всем веселиться! — воскликнула Клаудиа.

Восторженный рёв был ей ответом. Нагая и прекрасная, танцевала Клаудиа на огромном дубовом столе, вино лилось ей в рот, красными ручьями стекало по её груди и животу, и теряющему сознание Юджину казалось уже, что это не Клаудиа, что это голый, окровавленный Моргенштерн кривляется в центре всех миров.

Вскоре о Юджине забыли. Он на четвереньках выбрался из дома, и бледный, дрожащий, прислонился к холодной стене. Перед глазами всё плыло.

Код шесть, — напомнили голоса.

Ему было уже всё равно. Он хотел только одного — уснуть.

— Тебе плохо?

Юджин с трудом разлепил веки и увидел перед собой Сэм. Словно стыдясь своего вчерашнего поступка, девочка надела строгий зелёный костюм. Она наклонилась над Юджином и погладила его по голове.

— Они тебя не очень били?

— Не очень, — выдавил Юджин.

— Надо идти домой, — грустно сказала девочка, — погода портится.

Юджин взглянул вверх и похолодел. Чёрная туча уже скрыла солнце, она почти полностью заволокла небо.

Над Рагомором печально растянулся гудок тепловоза — поезд прибыл на перрон, но едва ли кто-то пришёл встретить его.

— Ты можешь идти? — сочувственно спросила Сэм.

Юджин, пошатываясь, поднялся.

— Идём со мной, Сэмми.

— Куда?

— Не спрашивай ничего. Просто пошли.

— Хорошо.

Они шли долго. Юджина качало, он то и дело хватался за стены. Сэм покорно плелась следом, иногда она брала его за руку и помогала идти.

— Не бойся ничего, ладно, Сэм?

— Я не боюсь.

Под ногами прошелестел белый клочок бумаги. Юджин поспешно отвернулся и зашагал быстрее, но ветер подхватил бумажку и снова бросил к его ногам, тогда Юджин просто втоптал её в алмазную придорожную грязь.

Когда они проходили мимо детской площадки, ребята бросили своих лягушек и заорали:

— Нажрался, нажрался! Пьяная свинья!

— Заткнитесь, придурки! — крикнула в ответ Сэм.

— Жених и невеста! — захохотал Джеки Пейот.

— Ребята, — позвал Юджин, — подойдите сюда.

Что-то было в его голосе такое, что заставило их примолкнуть и подчиниться.

— Идите все за мной. Ни о чём не спрашивайте, просто… идите. Пожалуйста.

Он двинулся дальше по улице, боясь смотреть по сторонам. Он знал, что код уже появился на стенах домов.

— Что встали? — спросила Сэм. — Сказано вам — марш за ним!

Дети молча пошли следом, тихие и серьёзные — впервые в жизни кто-то из взрослых позвал их за собой.

В лицо ударил ветер, почти сбил Юджина с ног, но Сэм поддержала его. По тротуару зашелестела целая стая белых прямоугольников. Келли Остин поймала один ладошкой:

— Здесь какие-то циферки…

— Брось сейчас же! — прохрипел Юджин, закрывая глаза ладонью. — Порви и брось! Это… это смерть!

Келли выронила бумажку и быстро вытерла руки о подол платья. Дети стайкой брели за Юджином, в ужасе глядя на шелестящую вокруг белую реку.

В тёмной комнате без окон я останусь навсегда…

Выбрались из города. Дорога убегала вверх, к обрыву, оставляя Пьяную Скалу далеко справа, и бумажные послания запутались в высокой придорожной траве, отстали от их маленького отряда. Юджин несколько раз останавливался, чувствуя, как начинает кружиться голова. Дело было не только в выпитом вине, какая-то сила держала его, разворачивала, словно магнитом тянула назад, в Рагомор. Каждый шаг давался ему всё тяжелее, но одного взгляда на серьёзное бледное личико Сэм хватало, чтобы заставить себя идти дальше.

— Куда мы идём? — громко прошептал один из близнецов ОʼКерри, Люк или Бивер — не разобрать.

— К обрыву, — уверенно заявил Джеки Пейот, — он прыгнет вниз, а мы будем смотреть.

— Дурак, — сказала Сэм.

На обрыв вела крутая лестница, вырубленная в гранитной стене, — сто двадцать ступенек. Юджин поднимался по ним зажмурившись — ещё издалека он увидел, что на каждой ступеньке мелом написан код. Дважды во время подъёма его стошнило, но он всё равно не открыл глаз.

— Пришли, — выдохнул он наверху.

Голова раскалывалась — в виски словно вбивали стальные клинья.

— И что теперь? — спросил Джеки.

— Ждать…

— Давайте подождём, ребята, — неуверенно, непохоже на себя, пробормотала Сэм.

Они уселись на бетонную плиту площадки и стали ждать. К счастью, ждать пришлось недолго. Поезд, натужно пыхтя, вполз на обрыв и, как обычно, остановился на минуту, словно собираясь с силами перед рывком в темноту. Двери вагонов были раскрыты, внутри, в разноцветном сиянии лежало всё, что только может пожелать человек.

— Если хотите жить — лезьте в вагон, ребята, — тихо сказал Юджин.

— Вы нас убьёте, если мы не полезем? — серьёзно спросила Келли.

Ты права, хотел сказать Юджин, когда сработает бомба, я погублю всех. Вместо этого он ласково потрепал её по голове и сказал:

— Ну что ты… просто… уезжайте. Не спрашивайте ни о чём, — в который раз повторил он, — просто залезайте внутрь. Когда поезд выйдет из тоннеля и остановится… прыгайте. Возьмите побольше еды… тёплые вещи…

Язык не ворочался, перед глазами плавали какие-то пятна.

— Скорее… он сейчас уйдёт…

Странно — дети послушались. Они все забрались в один вагон, расселись на мешках с золотыми украшениями и дорогими духами.

— А ты? — спросила Сэм.

Юджин покачал головой:

— Нельзя. Ты же видишь… я сюда еле дошёл.

Состав лязгнул и медленно тронулся с места.

— Я не хочу без тебя! — крикнула Сэм.

— Ты, как старшая… отвечаешь за малышей.

Сэм плакала.

— Куда идёт поезд? — испуганно спросил Джеки.

— Сиди тихо! — рявкнула Сэм, размазывая слёзы.

Юджин прошёл несколько шагов, держась вровень с Самантой, споткнулся, упал. Медленно, с трудом, поднялся на ноги.

— Если увидишь маму… — крикнула Сэм. — Если увидишь её ещё раз, передай… Если увидишь…

Она не договорила. Двери вагонов синхронно опустились, захлопнулись, и поезд, стремительно набирая ход, полетел к тоннелю.

Юджин спускался по лестнице, закрыв глаза, — он решил, что постарается как можно дольше не смотреть на цифры. Ноги, с таким трудом донёсшие его наверх, теперь словно сбросили невидимые гири, и Юджин уже через пять минут вернулся в Рагомор.

Небо над куполом съёжилось чёрной кляксой, набухло, вздрогнуло. Из сердцевины кляксы выпала электрическая веточка молнии, и купол взорвался.

В своём особняке в центре города Клаудиа вдруг покачнулась и схватилась за сердце.

— Сэм, — прошептала она, но в накатившем грохоте никто её не услышал, — где Сэм? Вы не видели мою девочку?

Она шла по дому, открывая все комнаты подряд, но в каждой видела только плавающие в дыму раскормленные сонные лица, похожие на маски.

— Кто-нибудь знает, где Сэм?!

Вислощёкие маски, так похожие на свиные морды, отрицательно качались из стороны в сторону.

Юджин почти бежал. Вернее, его ноги неслись вперёд, давя летящие навстречу клочки бумаги, а сам он отрешённо наблюдал за действиями тела, окончательно вышедшего из подчинения. Пульсирующая боль в висках отступала, сменялась странным оцепенением, зато застучало, задёргало что-то в груди — горячее, незнакомое, словно живое.

Ветер ревел. Огромные осколки купола падали на Рагомор, перерубая стволы деревьев, пробивая крыши, одна из сияющих глыб стекла рухнула на последнюю инсталляцию Моргенштерна и превратила её в кучу металлолома.