Суворов. Чудо-богатырь - П. Васильев

Суворов лично руководил сражением, и за три часа восемнадцатитысячный польский корпус был разбит.

На другой день, при Брест-Литовске, Суворов одержал над поляками другую славную победу.

В 1794 году, 22 октября, наша армия с распущенными знаменами, под грохот барабанов и под звуки труб подошла к Праге.

Солдаты очутились пред огромными неприятельскими укреплениями: назначено было взять Прагу штурмом. Суворов под огнем неприятельской артиллерии осматривал укрепления и отдавал приказы, показывал, где должны быть батареи.

В этот же день неприступная Прага была взята. Уничтожено было 30 тысяч отборного неприятельского войска. С нашей стороны убито и ранено было с небольшим полторы тысячи солдат.

Отдыхало наше храброе войско; запылали костры — все были веселы и радостны. Только один князь Борис Пронский был невесел. Он задумчиво грелся у костра со своим неизменным товарищем — подполковником Ждановым. Оба они принимали участие в штурме и в числе других офицеров получили личную благодарность от главнокомандующего.

Вдруг с неприятельской стороны около полуночи раздался звук труб и громкий барабанный бой. Приятели, несмотря на усталость, быстро встали и поспешили к тому месту, откуда доносились эти звуки.

— Что это значит? — проговорил на ходу Пронский.

— Я и сам удивляюсь… Поляки что не задумали ли!..

Все бежали на берег Вислы, где две лодки отчалили со стороны неприятельского берега и поплыли к нашему.

Это были депутаты из Варшавы с письмом к Суворову несчастного польского короля Станислава Лещинского.

Депутаты просили перемирия на неделю для переговоров.

На это Суворов так ответил через дежурного генерала: «Договоры не нужны. Войско обезоруживается, и всякое оружие отдается русским. Русские вступают немедленно в Варшаву. Жизнь и имение жителей безопасны. Ответ через 24 часа».

Поляки присмирели и на следующий день прислали ответ, что Варшава сдается без боя и что польский воевода выступает с своим войском из Варшавы. Столица отдавала оружие и арсеналы. Польское войско выходило нестройными толпами. Зачинщики бунта бежали. Игнатий Потоцкий, один из главных возмутителей, был прислан королем в русский лагерь. Суворову посоветовали задержать Потоцкого.

— Никогда! Постыдно употреблять во зло доверенность человека, добровольно ко мне пришедшего, — ответил Суворов.

29 октября 1794 года последовал торжественный вход русских войск в Варшаву. Солдаты шли под звуки труб, под гром барабанов, церемониальным маршем, с распущенными знаменами. Главнокомандующий Суворов ехал верхом, в простом вицмундире, без всяких орденов, на простой казацкой лошади.

У моста его встретили представители города и поднесли городские ключи (они и доныне хранятся в Петербурге, в Петропавловском соборе).

Русские пленные, томившиеся в Варшаве в неволе, были немедленно выпущены.

«Всемилостивейшая государыня! Ура! Варшава наша».

Таково было лаконическое донесение Суворова императрице Екатерине II.

Умнейшая из женщин ответила на это Суворову так же лаконично:

«Ура, фельдмаршал Суворов!»

За победу над поляками Суворов был произведен в фельдмаршалы.

Суворов посетил несчастного короля Станислава. Станислав, как пленник, встретил героя низким поклоном, но фельдмаршал оказал ему королевские почести.

Король стал просить об освобождении одного польского офицера.

— Если вашему величеству угодно, я освобожу вам больше, — с поклоном ответил Суворов.

И в тот же день пятьсот пленных польских офицеров получили свободу.

Участь Польши была решена: после своей десятивековой жизни Польша скончалась.

V

Великую Екатерину теперь занимала новая мысль, новая дума: ей хотелось примкнуть к союзу европейских государей и положить предел французской революции, которая своими беспорядками наводила ужас на всю Европу.

В этом она рассчитывала на помощь Суворова и с этой целью вызвала его в Петербург.

Проезд Суворова из Варшавы был для него триумфом. Как ни старался великий полководец скрывать свое имя, везде устраивали ему пышную встречу. Во всех городах, по которым проезжал Суворов, встречали его с хлебом-солью, народ толпами бежал за его коляской, оглашая воздух радостными криками:

— Ура, ура, Суворов!

— Видишь, видишь, князек, как меня встречают. Неужели заслужил я, старичишка, такой встречи? — обращаясь к князю, Борису Пронскому, говорил великий полководец.

Князь Пронский особенно отличился в деле под Прагою, за что получил чин, крест Святого Владимира и зачислен был Суворовым в число своих адъютантов.

Теперь князь Борис ехал вместе с фельдмаршалом в Петербург.

После торжественной встречи Суворову отвели помещение в Таврическом дворце, и Екатерина Великая среди увеселений и празднеств часто удалялась с ним в свой кабинет и там целые вечера проводила со старцем-полководцем, советуясь с ним о политических и военных планах. Французская революция все свирепствовала и грозила спокойствию Европы.

18 февраля 1795 года был заключен союзный и оборонительный трактат России с Англией, а 20 мая — тот же договор Англии с Австрией.

Весной фельдмаршал Суворов принял начальство над армией; главная квартира его находилась в Тульчине, на Днепре. Нетерпеливо ожидал старый вождь приказания двинуться за границу.

Уже австрийцы воевали на Рейне. Наконец приказание было получено. Суворов поздравил офицеров и солдат с походом.

Но вдруг военные и политические дела мгновенно изменились. Во Франции последовала перемена правительства, конвент сменился директорией, а в 1796 году Европа в первый раз услышала имя Наполеона Бонапарта. Победы его в Италии заставили призадуматься союзников; императрица Екатерина нашла нужным остановить движение нашего войска. Суворов получил приказ расположить войска на зимние квартиры.

Этот указ пришел в то время, когда старый вождь приготовился к походу.

— Хоть я и стар, но с корсиканским выскочкой еще поборемся, — так говорил Суворов про Бонапарта.

— Говорят, он замечательный полководец, ваше сиятельство, — сказал Суворову почти безотлучно находившийся при нем князь Борис Пронский.

— Александр Македонский, Юлий Цезарь были лучше Бонапарта, но и то ошибались и проигрывали сражения.

В комнату к фельдмаршалу вошел другой его адъютант с запечатанным пакетом в руках.

— Что это? — спросил Суворов, принимая пакет.

— От императрицы вашему сиятельству.

— Посмотрим, что пишет мне царица-матушка.

Суворов распечатал пакет и стал читать присланное Екатериною приказание Суворову остановить движение нашей армии.

По мере чтения лицо старика вождя бледнело.

— Боже, а я думал… надеялся! — тяжело опускаясь в кресло и закрывая лицо руками, со слезами на глазах проговорил фельдмаршал.

В том же году фельдмаршал Суворов получил печальную весть о кончине императрицы.

VI

Император Павел I в начале своего царствования был очень милостив к Суворову. Однако после восшествия его на престол были прерваны все приготовления к походу за границу и войскам указано было возвратиться домой.

Государь стал вводить в русском войске прусский воинский устав. Новые приближенные к Павлу вельможи, как-то: Румянцев, Панин, Репнин и другие — были поклонниками прусского устава.

Суворов же был против этих заимствований и смело высказывал свое мнение относительно различных нововведений в войске.

Государь, которому исправно доносили о всех высказываниях полководца, сердился на него, был недоволен, и вот 6 февраля 1797 года последовал указ об отставке Суворова.

Суворов, оставляя дивизию, трогательно простился с солдатами и уехал в Москву. Вместе с ним, взяв отпуск, отправился и Борис Пронский.

Никто, кроме подполковника Жданова, их не провожал.

VII

Вернемся к героине нашего романа.

Анюта, расставшись с молодым князем, стала вести жизнь замкнутую: она редко куда выходила и все время проводила в своей девичьей комнатке и в небольшом садике, который примыкал к домику ее отца.

Разлука с милым тяжело отразилась на молодой девушке: она стала худеть, яркий румянец на щеках сменился бледностью; Анюта стала молчалива и задумчива.

Так прошло лето, наступила осень, и потянулись длинные дождливые вечера.

В домике священника стало еще печальнее и мрачнее.

Однажды в горницу к отцу Василию вошел старик управляющий, Матвей Ильич.

— Здорово, отец Василий! — сказал Матвей Ильич и подошел к священнику под благословение.

— Здравствуй, Ильич, рад тебя видеть.

— Да вот я пришел, отец Василий. За сына пришел твою дочку сватать. Или мой жених не по нраву тебе?