И.П.Павлов PRO ET CONTRA - Иван Павлов

Павлов поставил себе задачу: подвергнуть анализу функции высших областей мозга в объективных условиях. Приспособле ния, лежащие в основе памяти и обучения, зависят от коры го ловного мозга.

У Павлова явилась счастливая мысль: только что описанные им секреторные реакции могут быть использованы как индика торы корковой функции. Когда пища фактически введена в рот собаки, то выделяется поток слюны и желудочного сока, причем сила ответа варьирует в соответствии с интенсивностью раздра жителя. Реакции такого характера Павлов назвал «безуслов ными». Когда, однако, подача пищи регулярно предупреждается звуком звонка или каким-нибудь другим сенсорным раздражите лем, животное быстро начинает ассоциировать специальный сен сорный раздражитель с последующим приемом пищи. Такой предварительный раздражитель был назван «условным», а от вет, который следовал за ним, хотя бы даже пища фактически не подавалась, назывался «условным рефлексом». Павлов думал, что такие условные рефлексы зависят от целостности мозговой коры. Следовательно, при помощи анализа такого рода реакций

* Edward L . Thorndikе. Animal intelligence. An experimental study of

the associative processes in animals. 1898. 392 Дж. Ф. ФУЛТОН он был в состоянии исследовать функции коры как целого, так же как и реакции разных областей коры головного мозга.

Павлов посетил США дважды. Последнее его посещение от носится к 1929 г., когда он присутствовал на Международном физиологическом конгрессе в Бостоне. Публичные выступления его в 1929 г. особенно памятны и живы благодаря замечатель ным переводам Анрепа. Вот одно из таких выступлений в Бос тоне.

Перед нами, небольшой избранной группой, в лаборатории у Кеннона — Павлов, знакомящий нас со своими новейшими иде ями о торможении в связи с неврозами, которые он подавал нам прямо как бы с пылающей сковородки. Живой, энергичный, жестикулирующий, он говорил, обращаясь главным образом к Г. В. Анрепу, который спокойно сидел рядом, куря одну папи росу за другой. Внезапно Павлов останавливался, указывая на Анрепа (который задавал ему один или два вопроса для того, чтобы удостовериться в правильном понимании сказанного), ото двигал от себя свои часы, лежащие перед ним на столе, и бро сался в кресло, беспокойно передвигаясь то в одну, то в другую сторону. Анреп же после этого приступал — всегда очень спо койно — к блестящему и сжатому изложению на английском языке того, что говорил его учитель. Затем Павлов снова продол жал излагать свои мысли. Так прошел целый час, и, если не счи тать вторжения нескольких запоздавших гостей, тишина была такая, что можно было бы услышать падение иголки.

Метод условных рефлексов стал главным экспериментальным способом при анализе функций мозга. Физиологи применяют павловский метод во многих областях исследований. Психоло гические лаборатории, в особенности в США, все приняли этот метод, но психологи дают более ограниченную интерпретацию полученным результатам. Эволюционное изучение корковой функции указывает на то, что некоторые реакции в более высо кой степени церебрированы, чем другие, вследствие чего такие животные, как, например, кошка и собака, могут проявлять примитивные реакции и после того, как у них удалены полуша рия. Исследования зрительной функции у обезьян указывают на то, что условные рефлексы, включающие в себя ощущение све та, могут быть демонстрированы и после разрушения окципи тального мозга, но рефлексы, зависящие от видения предмета, исчезают, когда соответствующая часть переднего мозга хирур гически удалена.

Допуская модификации, возникающие из сравнительных психологических и биологических исследований, широкие кон Иван Павлов 393 цепции Павлова все же остаются основой современного анализа корковой функции. Рефлекс, как он наблюдается в спинном мозгу, становится единством, из которого в конечном счете выра ботались все высшие реакции, и мозговая кора существенно не отличается от организованного механизма спинномозгового жи вотного, разве только по своей сложности. Таков был тезис Пав лова, и, хотя есть много критиков, которые играют словами по поводу отдельных взглядов Павлова, например в отношении внутреннего торможения, факт остается фактом, что Павлов от крыл миру новый подход к сложной проблеме и тем самым соз дал порядок из хаоса. Павлов был одним из немногих людей последнего поколения, который заставил мыслить в новой фор ме; он открыл новые горизонты, остался целиком объективным в своем способе собирания научных данных.

Присутствовавшие на XV Международном конгрессе физио логов в Советском Союзе в августе 1935 г., вспоминая об этом, были рады, что еще застали Павлова в живых и что он предсе дательствовал на этом памятном собрании. Он несколько раз болел, около четырех месяцев до этого заболевание пневмонией угрожало его жизни, но, казалось, судьба решила, что он дол жен дожить до конгресса. Он председательствовал с чрезвычай ной живостью на открытии, присутствовал на следующих за этим научных заседаниях, занимал беседой многих делегатов на завтраках и обедах и еще раз председательствовал на официаль ном банкете в Детском Селе. По этому случаю талантливые по вара торжественно открыли пышное празднество, приготовив бюст Павлова из мороженого. Это поразительное изображение Павлова, живого, как огонь, было внесено во главе процессии, состоящей из 180 официантов, проносивших разные яства через громадные банкетные залы Екатерининского дворца.

Весь этот конгресс остался в памяти торжеством, завершаю щим жизнь великого ученого.

<1936>

А.В. ХИЛЛ

Дань хвалы великому физиологу

Престиж Павлова и любовь к нему, а также смесь живости, строгости, нетерпения, простоты, составляющих главные черты его характера, способствовали такому успеху конгресса, что от крыли, надо надеяться, эру дружественных отношений между физиологами России и физиологами всего остального мира.

Когда бы ни выступал публично Павлов, будь то в Ленинграде, Лондоне, Бостоне или любом другом месте, его романтическая, почти легендарная личность, подкупающая простота и мальчи шеский юмор вызывали длительные восторженные рукоплеска ния. Иногда он тяготился этой популярностью. Мне пришлось сидеть рядом с ним на нескольких пленарных заседаниях XV конгресса, и когда ровное течение докладов нарушалось руко плесканиями, этот старый человек грозил кулаками и роптал, пока не прекращалась эта лишняя, как ему казалось, помеха.

Павлов был старик по годам, но не казался старым ни но духу, ни по внешнему виду, и одной из незабываемых картин конгрес са был Павлов, помогающий своему коллеге, десятью годами старше, чем он сам, взойти на кафедру, чтобы обратиться к нам. Благодаря своим годам, репутации и, наконец, своему характеру он не знал себе равных среди ученых своей страны. Если ми нутами он мог казаться деспотичным, то в другое время был мальчишески прост; его всегда гораздо больше любили, чем бо ялись. Его безраздельная преданность науке и ее делу была без гранична.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});