Качели. Конфликт элит или развал России? - Сергей Кургинян

В любом случае, игра через параллельное дело, открытое таможней, не лишена своеобразного блеска. Ведь за ее счет игроки пытались, как минимум, не допустить передачи коммерчески выгодного товара государству или конкурентам. А как максимум… Впрочем, не будем забегать вперед. И признаем, что ситуация была крайне мутная. Группа силовой поддержки Центральной оперативной таможни приехала ставить свое оцепление под изъятый товар, а товарищи из МВД, вроде бы, этого не допустили. Почему «вроде бы»? Потому что описание очень сбивчивое. И уже слегка напоминает телеграммы с театра военных действий.

Вот как описывает борьбу СК при МВД и таможни вокруг контрабандного груза все тот же Шлейнов в «Новой газете» от 29 мая 2005 года:

«И сотрудники таможни наперегонки со следователями МВД принялись срочно изымать компрометирующие документы.

Вскоре дошло до физического противостояния. На станции Бекасово-Сортировочная Московской области (туда прибывали вагоны) лицом к лицу встретились две вооруженные силы. Первая — СОБР, относящийся к МВД, который караулил задержанную контрабанду. Вторая — СОБР таможни, который тоже подступил к контрабандному грузу, но несколько позже. Количество автоматных стволов с каждой из сторон достигло нескольких десятков».

Итак, мы уже видим две силовые группы, наставляющие друг на друга автоматы… Пока только автоматы. И только в количестве нескольких десятков стволов с каждой стороны. Что будет дальше? Когда друг на друга будет наставлено другое оружие и в другом количестве? И что нужно сделать, чтобы этого не допустить?

В любом случае, надо хотя бы следить за происходящим. Не фыркать, не демонизировать кого-то, а просто следить. Тогда можно что-то понять. И только поняв что-то, как-то на что-то воздействовать. Ради чего иначе следить-то?

Итак, автоматы… трусы… и то, что стоит за этим. Пока мы рассмотрели лишь первый невнятный ход в новой фазе определенной игры. Ну, что же, двинемся дальше.

7 апреля 2005 года (ровно через неделю после возбуждения дела Следственным комитетом при МВД) первый заместитель Генерального прокурора РФ Ю.Бирюков (напомним, также связанный с делом «Трех китов») вообще изымает дело о «китайской контрабанде» у СК при МВД и передает в ФСБ. Если наша схематизация верна, то Бирюков («группа Сечина-Устинова») передает дело в ФСБ (условно — «группа Патрушева»).

Что это за ход? А ведь он, как мы увидим, будет иметь самые существенные последствия! Для того, чтобы оценить последствия, зафиксируем, что на тот момент, который мы сейчас рассматриваем, две группы (условно — «группа Сечина-Устинова» и «группа Патрушева») никоим образом не действуют как единое целое. Наоборот — они (и это доказано фактами) противостоят друг другу в деле «Трех китов».

Но кто знает, может быть, жест Бирюкова был первым ходом в рамках глубокой перегруппировки сил? Может быть, две группы почувствовали, что «выяснять друг с другом отношения» вряд ли стоит? И группа «Трех китов» послала мессидж следующего содержания: «Вот вы тут себя неправильно вели с нами по делу, в котором был наш интерес. А мы-то, смотрите, как правильно себя ведем по вашему делу. Мы вам, смотрите, как помогаем!»

Что при этом было получено взамен? Какая-то доля участия в каком-то проекте или просто переигровка отношений? Это мы можем понять, только отслеживая динамику происходящего.

В любом случае, данные действия привели к тому, что именно лубянские генералы, позднее уволенные Путиным, получают возможность сделать так, чтобы дело о «китайской контрабанде», открытое против них, застопорилось. А их роль в этом деле оказалась максимально «размытой».

Так и произошло. Единственным «наказанным» из руководства ФСБ стал отправленный в конце мая 2005 года в действующий резерв заместитель Патрушева В.Анисимов. При этом он фактически не выпал из процесса. Его просто перевели на должность заместителя директора Федеральной службы по техническому и экспортному контролю, с которой он был уволен лишь через год, в сентябре 2006 года.

Итак, в 2005 году возникает дело о «китайской контрабанде» как таковое. А также какие-то первые действия по перегруппировке сил.

В сентябре 2006 года, если верить СМИ, к этому добавляется вышеупомянутая записка главы ФСКН В.Черкесова о причастности высоких чинов спецслужб к контрабандным махинациям. На игровом поле появляется В.Черкесов как еще один элитный игрок.

Проследим, как именно фактор под названием «Черкесов» начинал, что называется, «засвечиваться». То есть обсуждаться сначала в кулуарах, а потом и в прессе в качестве одного из игровых факторов в ведущейся большой элитной игре.

Сентябрь 2006 года… Новый виток скандала вокруг «китайской контрабанды»… Виток-то виток, но в течение более чем года это дело находилось в стадии купирования. Оно никак не развивалось (иначе мы бы узнали по результатам).

Оно вдобавок почти перестало привлекать внимание публики и СМИ. Последние статьи на эту тему выходили в начале лета 2005 года. Обе статьи опубликовал в «Новой газете» (23 мая и 30 июня 2005 года) Р.Шлейнов. Он и отметил важную особенность, которая выводила историю с «китайской контрабандой» за рамки обычного коррупционного сюжета.

Особенность была в том, что уже в апреле 2005 года, сразу же после ареста вагонов с ширпотребом, китайское посольство в Москве потребовало вернуть конфискат его владельцам. Китайские дипломаты в специальной ноте не только отрицали контрабандный характер груза, но и заявляли, что он был поставлен в Россию в рамках межправительственных соглашений Москвы и Пекина. Сказав об этом в статье от 23 мая 2005 года, Р.Шлейнов надолго замолкает. И никто тему не подхватывает. К ней возвращается тот же Шлейнов лишь 2 октября 2006 года.

Но что означает затронутая Шлейновым тема?

То, что межправительственные соглашения России и Китая исполнялись через «особые» схемы растаможки товаров. По крайней мере, никто прямо и отчетливо не опроверг того, что схема была отнюдь не «белой». А значит, то ли «серой», то ли «черной»… Повторю, никто за все время этого не опроверг. А спрос на такое опровержение был, как мы понимаем, огромен. И было кому этим заняться. Значит, не было возможности опровергнуть.

Знало ли китайское дипломатическое ведомство о том, что, вмешиваясь, оно оказывается инстанцией, поддерживающей нечто «серое» (или, скажем так, не вполне «белое»)?

На наш взгляд, произошедшее можно объяснить тремя способами.

Способ № 1. Китайское дипломатическое ведомство ничего не знало и действовало, исходя из представлений о стандартных процедурах, принятых в торговых отношениях между странами.

Способ № 2. Отдельные китайские чиновники и представители дипкорпуса сами являлись участниками контрабандной операции и действовали, защищая своих российских подельников. Возможно ли это? Думается, что вполне: российская коррупция способна разложить даже самых честных иностранных чиновников.

Однако и тот, и другой способ объяснения не вполне убедительны. Китайские чиновники весьма и весьма осведомлены. А также компетентны. То есть не могут не понимать, что открытое давление на ход следствия ссылкой на авторитет межгосударственных соглашений — крайне редко применяемая «технология» урегулирования торговых конфликтов. Применение такой «технологии» возможно лишь в экстренной ситуации и лишь с санкции высшего руководства страны.

ТОЛЬКО ЭТО В ДАННОМ СЛУЧАЕ И ЯВЛЯЕТСЯ ДЛЯ НАС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИНТЕРЕСНЫМ. Мы ведь не следователи и не таможенники, не так ли?

Так подчеркнем же, что «технология» урегулирования конфликта с помощью адресации к межгосударственным соглашениям требует от применяющих эту «технологию» абсолютной уверенности в том, что китайские власти не заподозрят их самих в причастности к контрабанде. То есть, как минимум, в коррупции. Ведь в Китае, как известно, борьба с коррупцией ведется методами, весьма далекими от либеральных российских. Публичные казни взяточников в Китае — регулярно воспроизводимая норма.

Итак, приходится признать наиболее адекватным только «патерналистский» способ объяснения произошедшего.

Этот способ (он же способ № 3) интерпретирует случившееся как выражение крайнего недовольства серьезных китайских элитных групп тем, что через «контрабандное дело» оказались «засвечены» некие конфиденциальные операции с российскими контрагентами в лице верхушки ФСБ.

Не будем ничего утверждать. Выскажем гипотезы, оценим их правдоподобность и продолжим рассмотрение динамики интересующего нас процесса.

В «выжимке» мы уже рассмотрели одно важное событие, к которому сейчас опять возвращаемся, развивая тот же подход.

14 сентября 2006 года в прессе было объявлено, что А.Патрушев (сын директора ФСБ Н.Патрушева) был назначен советником главы Совета директоров НК «Роснефть» И.Сечина.