В шаге от вечности (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич

Майор быстро свел разговор к концу:

– Ладно, продолжай в том же духе. Отбой.

И в дальнейшем не говорил ни на какие темы, кроме задания. Похоже, он понял, что сказал что-то лишнее. Неужели боится, что на него донесут за убитую индюшку, украденную картошку и печенье? Когда вокруг тысячи людей превращаются в компост.

Или тут что-то другое.

Из личного дела, которое переслал ему полковник Эдвардс, Синохара знал, что родителями Джошуа были мормоны. Не из Солт-Лейк-Сити, а из глухой дыры в пустыне с населением двести человек под названием Retribution. Воздаяние. Отсталые по меркам СевАмерики люди. Реднеки. Религиозные фанатики, не обычные мормоны, а какая-то ортодоксальная ветвь и явно whitetrash, потому что тот был девятым ребенком в семье.

Поэтому если у Мэйвезера были какие-то отклонения от нормы, даже небольшие… которые есть у каждого второго… они могли лечить его не только визитами к врачу-психотерапевту. Наверняка думали, что посты и молитвы сделают сына «нормальным». Могли и применять передовые, по их мнению, приемы из медицины, которые устарели лет пятьдесят назад. Хорошо еще, если током не били. А, возможно, пытались изгнать из него демонов. И он… судя по тому, что с двенадцати лет рос в приемной семье, был изъят у этих сектантов ювенальной юстицией.

Копаться в чужом грязном белье – последнее дело. Как будто других проблем нет… В армию, подумал Гарольд, вообще много приходит людей не совсем нормальных, а выходит оттуда еще больше.

Ему стало даже жаль майора. Синохара вспомнил про себя самого. Страшно подумать, что было бы с ним, если бы он рос в грязном трейлере без колес, поставленном на бетонные блоки, если бы его пороли и называли одержимым. И если бы подростком слышал, что секс – это мерзость перед Господом, плата за первородный грех, но все равно нужен, потому что Создатель повелел размножаться.

Да, с семьей ему повезло куда больше. В школе его считали странным ребенком, иногда дразнили за смешанное происхождение. Но ничего особо страшного. Культура Японии считает закрытость нормой, взгляд в глаза – вызовом и грубостью, а гиперопеку над детьми – правилом. Причем эта опека в его случае была не навязчивой, а корректной, с уважением к его границам и автономии. Пока мама была жива, он всегда слышал, что он самый лучший и что у него на Земле особая миссия. Но она ушла рано, а отец с мачехой относились к нему более сдержанно. Хотя он резкого слова от них не слышал. Уже когда Гарольд стал взрослым, мистер Стивен Доусон, весельчак, любитель кегельбана и выпить в меру за барбекю, признался ему, что сын всегда пугал его своим угрюмым взглядом.

«У нас в семье таких не было. Мы с Мардж боялись, что ты украдешь пистолет и принесешь в школу».

Поэтому Гарольд был даже рад, когда его отправили в Японию. Дед с бабушкой были более грубые и резкие… но более человечные.

И вот теперь кушая овсянку и пищевые брикеты, Синохара вспомнил, как мама делала ему завтрак в коробочке по всем правилам бэнто, для начальной школы. Не так, как на Западе… считая Австралию Западом, конечно, где все просто и утилитарно кладут в ланч-бокс. На островах это было целое искусство, как икебана. В нем есть строгие правила, но и простор для фантазии хозяйки оставался. В коробочке для ребенка находилась целая композиция. И роллы не обычные, как в суши-баре, а в виде диковинных зверюшек. И фрукты-овощи, гарниры, превращенные во что-нибудь невероятное. Рисовый осьминог с глазами – еще не предел. Очень трудоемкая ручная работа. В местности, где они жили, считалось, что матери, которая такой завтрак ребенку не собирает, должно быть чудовищно стыдно.

«Что она оскорбила духов предков и лично всю правящую династию, ха».

Так было, когда он был маленький. Может, феминизм и веяния гайдзинов уже изжили эту архаику годам к тридцатым-сороковым. Гарольд не знал. Дочка его в школу не ходила, а там, где она содержалась, еда из домашних ланч-боксов не допускалась. В тот интернат вообще в последние два года было тяжелее попасть, чем на охраняемую базу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Могла ли мама подумать, что он будет обедать в таком месте? И станет тем, кем он стал? И гордилась бы она им? Сплошные вопросы без ответов.

«Время убивать, – написал Мэйвезер. – Атака через четыре минуты синхронно по двум направлениям. Артиллерия сейчас обрабатывает их. Проблем быть не должно. Это как охота на кроликов. Только кролики милые, кроликов жалко, а этих – нет».

Видимо, у него в его мормонском детстве был кролик. Черт его знает.

Следующей целью был лежавший к северо-западу курорт Коста де Оро, который был последним из небольших населенных пунктов на их пути. Дальше начинались густонаселенные места, где воевать надо будет очень осторожно. А там и до столицы штата, города Веракрус, рукой подать. Но, судя по всему их, бросят на юг проводить зачистку остальной части штата, а мегаполисом будут заниматься другие подразделения.

Несмотря на свое благозвучное название – «золотой берег», курортный городок показался ему довольно захолустным и единственная ценность его, если не считать пляжи, на которых им некогда было валяться, в том, что он находится рядом с побережьем, а рядом проходит стратегическое шоссе. И то, и другое отсюда удобно контролировать.

Обороняться здесь было негде. Голый песчаный пляж и куча прилепившихся друг к другу одно-двухэтажных домиков почти у самой береговой полосы. Но повстанцы все равно пытались. Судя по данным сканера и роя, их было всего человек сто.

Вряд ли это были местные жители. Те или сбежали еще раньше, или сидели по подвалам. Скорее всего перед ним фанатики из «Черной гвардии».

Тоже смертники? Чем же они накачиваются, что так легко готовы отдать жизни?

Но им не удалось продать свои жизни дорого, как они хотели. Они просто отдали их бесплатно. Даже запас взрывчатки им не помог. И установленные обычные мины и booby-traps – мины-ловушки – почти не собрали своего урожая, потому что атакующие были осторожны. Только три робота нарвались на них.

Волны накатывали на пристань, где лежали несколько десятков продырявленных лодок с электромоторами. Все их Корпус уничтожил с воздуха, даже прогулочные яхты, катамараны и скутеры, чтоб не достались партизанам, которые уже совершали свои рейды с моря.

Рядом гнили кучи дохлой рыбы. Видимо, ее выбросило на берег. Отчего? Тут только ихтиолог бы разобрался. Вроде бы рыба – не киты, она самоубийств не совершает. Но разные виды излучения могут, наверно, сбивать ее гидролокацию.

Комбинезон полной защиты изолировал его от запахов, но Гарольд мог представить, как тут пахло. Мертвые тела тоже завоняли бы, хоть по зимнему времени погода и не была жаркой. Но их быстро уберут. Теперь после зачистки трупы лежали в домах и на чердаках, рядом с их снайперскими винтовками, из которых они успели сделать максимум четыре-пять выстрелов.

«Мои предки бы мной гордились».

Он уже осмотрел некоторых из них. В вещах не обнаружилось никаких личных данных. И маркеров или чипов на них не было. Личности, конечно, установили сразу по картотеке даже у тех, кто обгорел или был разорван. Половина из них оказались иностранцами.

Нужно провести обеззараживание, чтоб не было эпидемии.

Важную инфраструктуру необходимо сохранить. Хотя бы дороги и мосты. Плотины. Но эти убогие дома… ценности не представляют. Это в основном нелегальный самострой. Малая часть пригодится как сырье, а их содержимое, техника, приборы – как источник некоторых элементов. Остальные можно сжечь вместе с телами их бывших хозяев, которые оказывали сопротивление, стреляя из окон, и здесь же погибли. Этим займутся специальные роботы.

Гарольд вспомнил аниме про гигантских кроликов-убийц, которое ему нравилось в детстве. В мультике эти существа рвали людей на куски, пожирая жителей целого городка не хуже, чем Годзилла.

Уцелевшие проводили его отряд, когда они вступили на улицы, взглядами, полными сдержанной ненависти и отчаяния. В основном женщины. Никто не бросал бойцам из «Скорпиона» резких слов. Видимо, понимали, чем это чревато. Как муравьи из разоренного муравейника, мексиканцы суетились. Собирали свои вещи. Или наоборот, апатично застывали в дверях.