Зараза. Трилогия (СИ) - Гарцевич Евгений Александрович "jk57"

А уставился на острый и, слава местным демонам, гладкий наконечник с каплями крови и зеленого яда. Посмотрел на рану и ухмыльнулся. Нет, конечно, регенерация, как у Россомахи не включилась. Мясо с кожей не начали срастаться, но вот капельки яда уже стекали на пол, будто что‑то выжимало их изнутри.

К пальцам стала возвращаться чувствительность, недостаточно, чтобы показать дулю или средний палец в сторону нападавших, но вполне, чтобы помочь себе с зарядкой винтовки.

И вовремя. Амазонки отскочили с прохода, встав по бокам от лестницы, а мимо пролетело несколько стрел, с треском воткнувшихся в стену. Оперение еще дрожало, а в проход уже полезли белые напудренные морды. Я выстрелил в ближайшего, попал в шею, чувствуя, что зрению вернули цвет. Как тяжелые темно‑рубиновые капли крови брызгами легли на белые маски его подельников. Амазонки добавили красного, резкими короткими движениями коля копьями первых, забравшихся на второй этаж.

Можно было не целиться, такая куча мала образовалась на полу. Выстрел – труп, выстрел – труп и раненый – одна из пуль навылет пробила тощего туземца и воткнулась аккурат под ребра следующему.

Внизу, под полом что‑то прогудело, как будто дунули в ракушку, и атака остановилась. Прилетело ещё три стрелы, к хвостам которых было что‑то привязано. На двух дымящиеся тряпичные мешочки и связка птичьих черепов на третьем. Ещё несколько тлеющих плетёнок упали на кучу малу из раненых и мертвых тел.

Человек семь осталось лежать на полу и верхних ступеньках. «Амазонки» не стали ждать приглашения, быстро добили раненых и стали копьями сталкивать вниз разгорающиеся пучки с травой. Я зарядил винтовку и, пользуясь, паузой принялся за запасную.

– Не дышите, – прокричал Лу сначала на незнакомом языке, обращаясь к «амазонкам», а потом повторил и для меня, – Это проклятая трава Маркару. Один полный вдох и паралич.

– Пахнет мятой, – я подцепил воротник футболки, подняв ее на нос, и стал отползать по стенке к окну в торце здания, – Сколько их там осталось? Может на прорыв, пока здесь все не загорелось?

Лу пошептался с «амазонками» и та, что была пониже ростом, восемь раз сжала пальцы в кулак. И разразилась звонкой тирадой, жестикулируя руками. Голос у нее оказался приятным и мелодичным, да и сама она была ничего. Без каких‑то африканских особенностей типа сплюснутого носа и чрезмерно больших губ. Пухленькие и аппетитные – да, бывшая таким бы точно позавидовала. Я чертыхнулся, понимая, что не о том думаю, но остановиться не смог.

Красивые губы на чуть овальном лице, гладкая темная кожа, коричневые, почти черные глаза и аккуратный носик, который с натяжкой можно было назвать – картошкой. В ней сквозило что‑то демоническое – холодный стальной взгляд, капли вражеской крови на гибком мускулистом теле. Если бы не небольшая ранка на губе от свежевырванного пирсинга, кровоподтека под глазом и маленькой цветной татуировки в виде птички, я бы, вообще, поверил, что она очередная колдунья или самый настоящий призванный демон.

Я залип на татуировке – хоть и небольшая, но очень искусно выполненная птица. Розовое тело с длинной шеей и тонкими лапами на черной коже смотрелось скорее фиолетовым. Объемный черный клюв и взъерошенные перья за счет вкрапления белой краски, может, вблизи я бы и нашел какие‑то изъяны, но отсюда птичка фламинго выглядела более чем живенько.

Подружка от нее отличалась довольно сильно – и ростом, и комплекцией. Тоже демонесса, но ни элегантности, ни красоты, лишь грубая мощь. Просто бой‑баба, которая одновременно могла и в бокс, и в баскетбол, а, судя по перекаченным икрам, и в бег с препятствиями.

Я спросил у Лу, как зовут наших спутниц, но не то что повторить не смог, а даже запомнить. Поэтому первая стала для меня – Фламинго, а вторая – Метеорка.

– Космос, очнись! Ты чего слюни пустил, яд действует? – ко мне подошел Дедушка Лу, поддерживая очнувшегося Али, – Наши юные спутницы, говорят, что видели за домом грузовик. Сможешь его завести?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– А ключи они там не видели?

– Вопрос на миллион, да? – Дедушка Лу потащил Али в открытую дверь чьей‑то спальни.

– Зависит от модели и того времени, что нам дадут колдуны.

Я подбежал к окну и высунулся сбоку, прячась за занавеской. Заметил край кузова и прикинул, из какой комнаты к нему быстрее подбираться. Попытался оглядеть плантацию и понять, что делает враг, но этого мне уже не дали. Над головой разбилось стекло и посыпались осколки. Я вжался в стену, пропустив еще несколько камней с привязанными тлеющими мешочками, упавшими в коридоре.

Если грузовик довольно старый, то чисто в теории можно попытаться.

Если прям совсем древний, то, может, и обычная отвертка сработает. Найти бы ее только. Если в меру старый и, хоть я не Вадик с его фпефифифефкими навыками, то тоже можно попробовать. Найти провод от аккумулятора, скрутить его с тем, что подает питание на систему зажигания, а потом еще поддать напряжения на обмотку стартера. Так, думай! Вспоминай! Обычно от аккумулятора провод – красный, желтый – это цепь стартера, а коричневый – система зажигания.

Вот только это глушь на задворках Сьерра‑Леоне, где по улицам бродят бабайки. Ладно. Пусть хоть баба Яга там ступу свою оставила, главное, чтобы иммобилайзера в ней не было. А то мой горе угон закончится так и не начавшись. Погнали!

Пригнувшись, вдоль по стеночке, пошел по коридору. Дверь, которая была мне нужна оказалась заперта – та самая, которую прикрыл Дедушка Лу, чтобы снизить вонь от мертвечины.

Я замер перед дверью и сквозь дым, которого становилось все больше, покосился на «амазонок». Выглядели они не очень, вялые, будто опьяневшие. Если до этого они, как в бейсболе, метко сбрасывали обратно все дымящееся, что к нам забрасывали, то сейчас все чаще промахивались. И что хуже, не отбивали плотные тлеющие пучки, а разбивали и разбрасывали по сторонам.

Метеорка уже нормально стоять не могла. Плечом и щекой вжалась в стену и с каждым разом все медленней и медленней машет копьем. Надо было ее вытаскивать, если с нашей стороны дым растягивался по коридору и хоть частично уходил в разбитое окно, то у нее там тупик.

Я подкрался к ним, выглянул из‑за кучи тел в лестничный проем. Один труп с пулевым ранением, брошенные палки и парочка щитов – больше никого. А вот ровно под нами мелькают руки, не глядя, забрасывающие колдовские дымовые гранаты.

– Замуровали, демоны, – я выпрямился, подошел к краю и прицелился в доски пола, криво перекрестился почти оттаявшей рукой и выстрелил.

Внизу охнули, раздался звук упавшего тела и в проеме мелькнула соломенная нога.

– Ха! Вот что крест животворящий делает! – я выстрелил еще четыре раза, сначала в место, где должно было быть продолжение ноги, а потом по мелькнувшим в дырке теням.

Поманил рукой Метеорку, но та лишь покачала головой и сползла по стенке на пол. Зато Фламинго на четвереньках, опасаясь, как бы что ни прилетело с лестницы, шмыгнула мимо трупов и подхватила подругу. Убедившись, что обе девчонки на нашей стороне, и новых попыток лезть к нам пока не предвидится, я вернулся к двери.

Собрался с мыслями, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов через нос. Опять задрал футболку и, вытянув шею, чтобы она не свалилась, толкнул дверь «мосинкой». Сместился, ведя стволом по углам, а то вдруг в окно кто‑то влез или мертвецы обернулись. Одно тело с головой все‑таки в комнате было. Разложившийся труп блондина привалился к боковой стене, сидел на полу, опустив голову на раскуроченную грудь.

Прошел до балконной двери, распахнул ее, впуская в комнату божественный свежий воздух, и на корточках вылез на балкон. С этой стороны дома банановые деревья росли дальше, до них нужно было пройти мимо каменного сарая и теплицы, в которой за мутными стеклами угадывалось чье‑то присутствие. Но нам туда и не надо. Прямо под балконом шла поросшая травой дорога с двумя укатанными полосами, и на ней стоял грузовик.