Дверь в преисподнюю - Елизавета Абаринова-Кожухова

Каково же было удивление Беовульфа и его боевых товарищей, когда через открытые ворота действительно въехал Его Величество на белом коне, а следом за ними с протяжным мычанием вошла корова.

Однако, хоть и в столь своеобычной форме, но триумфальный въезд Александра в замок состоялся, и рыцари нестройным хором провозгласили:

— Да здравствует король! Виват!

И только теперь все заметили, что король не один — вместе с ним прибыла какая-то неизвестная дама. И когда приветствия смолкли, Александр ловко спрыгнул с коня, помог спуститься спутнице и обратился к рыцарям с краткой речью:

— Господа, примите мою самую искреннюю благодарность, что встали на защиту попранной справедливости и восстановили ее. — Король вздохнул и немного помолчал. — А теперь позвольте представить вам Катерину — вашу будущую королеву. — С этими словами Александр трепетно поцеловал ручку своей даме.

Рыцари стояли, пораскрыв рты — такого они от своего короля совсем не ожидали. Первым пришел в себя Беовульф:

— Да здравствует Ее Величество королева!

Разумеется, и это приветствие тут же было горячо подхвачено всеми рыцарями. Катерина стояла несколько смущенная — ее, прожившую долгие годы на уединенном хуторе и порой месяцами не видевшую никого, кроме Александра, такое многолюдие явно утомляло. Не говоря уж о всеобщем внимании к ее скромной особе.

— Ну а Буренку нам пришлось привести с собой, — добавил Его Величество, ласково похлопав корову по крупу, — не оставлять же без присмотра… — Александр снова вздохнул, как бы вспоминая те дни, что он провел с любимой женщиной вдали от людской суеты. Но теперь людская суета вновь окружила его, и с этим приходилось считаться. Его Величество сделал широкий пригласительный жест: — Господа, ну не стойте вы как вкопанные, сегодня же ваш день. Добро пожаловать на небольшой праздничный пир.

Рыцари радостно потянулись в трапезную, где слуги уже вовсю накрывали на стол.

Зигфрид и Беовульф подошли к королю. Отвесив почтительный поклон Катерине, отчего та совсем растерялась и не знала, чем ответить, Зигфрид сказал:

— Ваше Величество, а как насчет Виктора?

— А что такое? — с неудовольствием спросил король.

— Ну, мы держим Его Высочество под надзором в его же покоях, — сообщил Беовульф. — До вашего распоряжения.

— Ничего, потом разберемся, — беспечно махнул рукой Александр. — Да, а кстати, что с той девушкой, с княжной Марфой?

— Жива и здорова, — ответил Зигфрид. — Она же, между прочим, и помешала нам отрубить Виктору голову.

— А, ну и правильно, — вздохнул король. — Не думаю, что сегодня подходящий день для казней. — Александр медленно двинулся в сторону трапезной. И уже на ходу спросил: — А почему я не вижу госпожу Чаликову?

— Так она ж теперь вместе с Марфой, — хмыкнул Беовульф. — Должно быть, у них там свои дамские разговорчики…

— Да нет, не думаю, что дамские. Скорее другое… — Однако договорить Его Величество не успел, так как прямо при входе в трапезную залу на него радостно вспрыгнул неведомо откуда взявшийся Уильям. Вскарабкавшись по камзолу и привычно устроившись на плече, кот что-то замурлыкал королю на ухо.

Так вместе с Катериной и Уильямом Его Величество вошел в залу. Уже успевшие рассесться за длинным столом рыцари поспешно вскочили.

— Садитесь, садитесь, — махнул рукой Александр.

Но тут дверь трапезной распахнулась, и Теофил впустил в залу еще нескольких гостей — и их появление господа рыцари также встретили не без воодушевления: то были поэты, которых сразу же после взятия замка вызвал из корчмы Флориан. Впереди шествовала собственной персоной госпожа Сафо — и хоть на ней все еще была та одежда, в которой она копала канавы, но, глядя на нее, никто бы не усомнился, что перед ним настоящая служительница муз.

По знаку Александра рыцари пододвинулись на скамьях, дабы высвободить место для поэтов, а слуги побежали за дополнительными столовыми приборами.

В королевский замок стремительно возвращалась прежняя жизнь и прежние порядки.

* * *

Недолгий осенний день клонился к закату. Анна Сергеевна и Каширский по-прежнему плелись по бесконечной пустынной дороге, которая змейкой вилась между болот. После долгих споров было принято решение, единственно возможное в их незавидном положении — пробираться к Гороховому городищу, минуя Белую Пущу, а по возможности и Царь-Город. Не будучи особенно искушен в географии параллельного мира, Каширский все же составил маршрут, который оказался в три раза длиннее, чем тот путь, которым путешественники обычно добирались от Новой Ютландии до Кислоярского царства и обратно. Однако другой возможности у них сейчас не было, и приходилось действовать, исходя из реалий. Особенно трудно было смириться с этим Анне Сергеевне, и она снимала нервное напряжение громкой и нелицеприятной бранью. Доставалось всем — и Каширскому, и барону Альберту, и королю Александру, и Виктору, но более всех — Василию Дубову. Каширский со скорбным видом внимал забористым речам своей наперсницы, и лишь при особо неприличных выражениях краснел и смущенно опускал глаза, будто красна девица.

— Посмотрите туда, — прервал Каширский очередную руладу Анны Сергеевны, посвященную Херклаффу и его «липовым» сокровищам.

— Куда? — резко обернулась Глухарева.

— Туда, туда, — Каширский указал вверх. По небу летела крупная темная птица. Но летела она как-то не очень уверенно — ее то и дело заносило в сторону.

— Ну и что такое? — скривила губки Анна Сергеевна. — Можно подумать, я орлов не видела!

— Это, кажется, коршун, — определил Каширский и для пущей важности даже произнес непонятное латинское слово. — И такое впечатление, что раненый…

— А мне что за дело, — злобно процедила Анна Сергеевна, — пускай хоть коршун раненый, хоть петух недорезанный!

В этот миг коршун камнем упал на землю прямо под ноги Анне Сергеевне и Каширскому — видимо, силы совсем его оставили.

— А давайте съедим его на ужин, — предложила Глухарева, глядя на недвижно лежащую птицу.

— С точки зрения диетологии, — начал было Каширский, но тут коршун чуть приподнялся, вскинул клюв и в мгновение ока превратился в высокого худощавого господина, одетого в темный фрак.

— Херклафф! — удивленно вскричал Каширский.

— Вот уж не ждали, — пробурчала Анна Сергеевна.

Надо сказать, что знаменитый людоед пребывал не в лучшей форме — фрак сильно помят и кое-где порван, всегда безупречно уложенные волосы растрепаны, и даже монокль с треснувшим стеклышком бесполезно болтался на цепочке. Словом, все говорило, что господин Херклафф только что побывал в весьма серьезной переделке.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});