Волшебники - Майк Эшли

О-парни приближались быстрее, чем она ожидала. Они разделились на две группы, пытаясь окружить ее, чтобы она не смогла бежать. Они подошли угрожающе близко и приготовились схватить ее. Джеймс говорил что-то о китайцах и пальцами оттягивал уголки глаз, превращая их в щелочки. Он не знал, о чем говорил. Прадедушка и прабабушка Сары со стороны матери были корейцами, а со стороны отца — ирландцами. Сара слышала это все уже не раз, но ее до сих пор обижало подобное обращение, особенно когда оно исходило от знакомых.

— Джеймс, старик, это я, Сара! — воскликнула она, глядя в его горящие глаза. В них светился вопрос: здесь еще есть кто-нибудь? Есть что-нибудь стоящее?

Джеймс остановился в замешательстве. Над его верхней губой росли усы — тонкие, светлые, грязные; на щеках виднелись шрамы от прыщей, и еще у него были жирные волосы, спадающие до плеч. У него было все еще доброе лицо, несмотря на то что он казался чем-то обиженным, загнанным в угол. Он опустил руки. Сара ударила его приятеля скейтбордом ниже колена. Она сделала это по старой дружбе — а то ведь могла бы и прямо по колену. Приятель Джеймса закричал, схватился за голень, повалился на счетчик на стоянке, а с него — на асфальт. У парня будет огромный синяк.

Сара проскочила между двумя припаркованными машинами и кинулась на улицу.

Какой-то взрослый вышел из книжного магазина, чтобы выяснить, что происходит снаружи. Сара подумала, что это их задержит. Но топот Джеймса звучал все ближе за спиной, и остальные О-парни — те, что были с Волшебником на углу, — тоже бежали за ней, безумные, жаждущие разобраться хоть с кем-нибудь. Ведь Волшебника уже нигде не было видно. Сара выскочила на дорогу перед носом машины — та затормозила со скрипом и возмущенно загудела. На дальнем тротуаре Сара толкнула женщину с сумками, полными покупок, и получила в ответ короткое ругательство.

Облезлая, от руки сделанная надпись на гладкой белой двери просто гласила: «Эльфы». Сара толкнула дверь, и та открылась. За ней был длинный темный коридор. Сколько Сара помнила, ни разу эта дверь не была закрыта. Но люди как будто не замечали надписи и не беспокоили Эльфов. Сара пригнулась и побежала по коридору; дверь захлопнулась за ней. Над самой головой висели огромные трубы, а ноги девочки шлепали по лужам. Она споткнулась в темноте, упала на бетон, содрала кожу на ладонях и намочила джинсы. Сара услышала, как О-парни распахнули дверь позади нее, увидела свет и собственную тень на мокром полу. Она быстро поднялась на ноги.

Сара знала, что коридор приведет ее к большому двору, окруженному высокими стенами, где-то в самой глубине квартала. Солнце проникает туда сквозь окна с цветами за стеклом и сидящими на карнизах голубями; мимо фресок, созданных Эльфами, — они в красках рассказывали истории о своем прибытии на склад, о музыкантах и деревьях.

Сара уже различала впереди тусклый свет. И вот — в конце коридора появилась фигура.

— Кто здесь?

Ее сердце забилось в горле. Сара отчего-то боялась Эльфов и старалась избегать их. Да все они были с причудами! Они пересказывали друг другу длинные отрывки из героической поэзии или диалоги из Монти Пайтона, или изображали целые эпизоды из «Звездных войн», или сравнивали самодельную кольчугу… Сара тяжело сглотнула.

— Черт, — пробормотала она и громко сказала: — Друг Эльфов! — Сейчас не время было подтрунивать над их манерой изображать что-то, чего на самом деле не существует.

— Орки? — спросил голос.

— О-парни, — подтвердила Сара.

До нее дотронулись чьи-то руки, чтобы поддержать. Сперва она запротивилась, но потом увидела вокруг себя Эльфов, выходивших из темноты. Они заполнили весь коридор. Сара позволила им вывести себя во двор и усадить на скамью рядом с дверью.

Аладьюниель — Эльф, окликнувший ее, — отдавал приказы остальным. Многие из них вышли в коридор. Сара не понимала ни слова из того, что они говорили. Они разговаривали на своем собственном, эльфийском языке. Они давали себе имена — воздушные, слишком длинные имена — и произносили их с поддельным британским акцентом. Они одевались, словно беженцы с картин эпохи Возрождения, — в просторные рубашки с волнообразными рукавами, кожаные бриджи и высокие шнурованные ботинки. Их одежда была старой, вся в заплатах и пятнах. Они были худыми, как и все уличные дети. Но за поясом Эльфы носили ножи, и Сара видела, как они дрались, — лучше, чем можно было ожидать. Действительно лучше, хоть она и не хотела признавать этого. О-парни, если у них есть здравый смысл, уже должны были удирать отсюда со всех ног; но они не отличаются сообразительностью…

Эльфы ненадолго оставили ее одну, пока Аладьюниель не появился из коридора и не отдал ей бейсболку — Сара, должно быть, выронила ее, когда споткнулась. Бейсболка была мокрой. Сара опустила взгляд, чтобы осмотреть себя. Непомерно большая армейская куртка с загнутыми рукавами. Джинсы на левом колене порваны — должно быть, во время падения. На ногах — черные, промокшие кеды, и поперек колен, задрав колесики, лежит скейтборд.

Сара запихнула кепку в карман. Руки дрожали. Неужели это было так близко? Наверное, да.

— Спасибо, Эл, — сказала она.

Длинные, ниже плеч, волосы Аладьюниеля украшали разноцветные перья. Вокруг груди у него был повязан красный кушак, а на ремне рядом с ножом висел рог для питья. У него были красные щеки, все в белых и черных точках от прыщей, и большой нос.

Его длинное, костлявое тело казалось неуклюжим, даже когда он не двигался.

— Леди ждала тебя, — сказал Аладьюниель.

Он взял ее за руку и повел мимо фресок на склад, затем вверх но длинной лестнице и дальше — через большую территорию, заваленную кучами старых телевизоров и компьютеров, разбитого стекла и кабелей на полу. Все было покрыто пылью. Наконец они вошли в небольшую опрятную комнату. Пол в ней был выкрашен ярко-красным, на стенах нарисованы неоновые деревья, упирающиеся в необычайно яркое небо. В комнате Сару ждала Леди Джи — правительница Эльфов.

Леди Джи была полной женщиной, самой старшей из всех Эльфов. В ее черных тонких волосах виднелась преждевременная седина. Она сидела в кресле перед компьютером, установленным на рабочем столе. Кресло громко скрипело, когда она откидывалась назад. Ее пухлые руки лежали на подлокотниках; жир свисал с плеч и бугрился под большой, широко посаженной грудью. У Леди Джи было плоское гладкое лицо, широкие скулы, тяжелый подбородок и огромные черные глаза, смотревшие, казалось, в разные стороны. Она источала спокойствие и силу.

Прежде чем выйти, Аладьюниель встал на колени перед Сарой, все еще держа ее руку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});