Тузы за границей - Гейл Герстнер-Миллер

Приятели и приятельницы расступились, оставив в одиночестве корявую сгорбленную фигурку. Джокер неловко развернулся и снизу вверх посмотрел на Тахиона. Его лицо было прекрасно. Благородное, чуть тронутое усталостью, вокруг глаз и губ – морщинки, свидетельствующие о перенесенных страданиях. Замечательное лицо – его, Тахиона.

Послышался дружный хохот, и черты поплыли, словно смяли глину или сжали губку, и перед ним оказалось настоящее лицо джокера. Большая квадратная голова с озорными карими глазами и копной седеющих волос, насаженная на маленькое искривленное тельце.

– Простите, но я просто не мог упустить столь соблазнительную возможность, – фыркнул джокер.

– Главное – в точности твое выражение, Тахи, – вставила Кристалис.

– Хорошо тебе смеяться, тебе-то ничто не грозит. Тебя он изобразить не сможет, – протрубил Десмонд.

– Tax, это Клод Боннелл, Le Miroir[116]. Он выступает в «Лидо».

– Пародирует политиков, – пророкотал Молот.

– Ну да, исполняет уморительно смешную сценку с Рейганами, – хихикнула Соколица.

Джек Браун, привлеченный общим смехом, маячил чуть поодаль. Его глаза встретились с глазами Тахиона, и такисианин посмотрел сквозь него. Джек попятился и остановился лишь тогда, когда они оказались по разные стороны от толпы.

– Клод пытается помочь нам разобраться в абракадабре из букв, которую представляет собой французская политика, – сказал Проныра. – Как де Вальми сколотил впечатляющую коалицию из ОПР, ЦСД, ЖЖСШ, ФКП…

– Нет-нет, мистер Даунс, не надо включать мою партию в число тех, что поддерживают Франшо де Вальми. У нас, коммунистов, вкус получше и к тому же имеется свой кандидат.

– Который не победит, – вставил Браун, хмуро глядя на крошечного джокера с высоты своего роста.

Черты Боннелла расплылись, и Эрл Сэндерсон-младший негромко сказал:

– Были люди, которые поддерживали цели мировой революции.

Побелев как мел, Джек отшатнулся в сторону, вокруг него разлилось золотистое сияние – сработало защитное биополе.

После ухода туза повисла неловкая тишина, и Тахион нарушил ее:

– Спасибо.

– Не за что.

– Вы здесь как представитель жертв вируса дикой карты?

– Отчасти, но я здесь также в силу должностных обязанностей. Я – делегат съезда партии.

– Так вы большая шишка у красных, – присвистнул Проныра со своей обычной бестактностью.

– Да.

– Как вы изобразили Эрла? Вы просто изучили прошлое всех членов нашей делегации? – поинтересовалась Кристалис.

– Я очень слабенький телепат. Я могу изображать лица тех, кто оказал большое влияние на какого-то человека.

Помощник Хартманна снова возник у него за плечом.

– Доктор, прибыл доктор Корвисар и хочет повидаться с вами.

Тахион состроил гримасу.

– Делу время, потехе час. Дамы, – вежливый кивок, – господа.

Он поклонился и зашагал прочь.

Час спустя Тахион стоял и слушал камерный оркестр, очарованный убаюкивающими звуками мелодии Мендельсона. Внезапно у него заныли ступни – вот что значит сорок лет, прожитых на Земле! Где его способность проводить долгие часы на ногах без особых проблем? Вспомнив давнишние уроки хороших манер, он втянул живот, распрямил плечи и вздернул подбородок. Ему мгновенно стало легче, но он решил, что еще один стаканчик ему не помешает.

Подозвав к себе официанта, такисианин протянул руку к бокалу с шампанским. И вдруг пошатнулся и тяжело повалился на мужчину – ослепляющая, лишенная направления мысленная атака обрушилась на его щиты.

«Ментальный контроль!

Источник?

Где-то снаружи».

Он смутно слышал, как бьются бокалы, слетевшие с подноса изумленного официанта. С усилием поднял веки, казавшиеся бесконечно тяжелыми. Его собственный пси-поиск и вопиющая сила чужого ментального контроля производили такой искажающий эффект, что действительность стала вдруг странно изменчивой. Яркие наряды гостей посерели. Он видел ментальный щуп – ослепительную полосу света. Она рассеивалась у источника, лишала возможности засечь его. Однако вот он, окруженный сиянием.

Мужчина.

Форма.

Один из офицеров службы безопасности.

Кейс.

БОМБА!

Он мысленно потянулся и схватил офицера. Тот задергался, как мотылек в языках пламени, – Тахион боролся с тем, кто его контролировал. Напряжение оказалось непосильным для человеческого разума, и его сознание погасло – словно задули свечу. Майор упал, широко раскинув ноги, на натертый паркет. Тахион обнаружил, что его пальцы сжимают ручку черного кожаного кейса, хотя не помнил, чтобы он двинулся с места.

«Тот, кто контролировал офицера, знает, что потерял фокус. Часовой механизм или радиоуправление? Раздумывать некогда».

Решение, когда оно пришло, было почти бессознательным. Он потянулся, завладел человеческим разумом. Джек Браун застыл, выронил свой бокал и помчался к высоким окнам, выходившим в парк и на фонтаны. Люди разлетались во все стороны, как кегли, перед бегущим тузом. Тахион вознес молитву предкам, прося у них укрепить и направить его руку, затем размахнулся и швырнул кейс.

Джек, точь-в точь как один из героев фильмов о футболе, подпрыгнул, перехватил вращающийся кейс в воздухе, крепко прижал его к груди и устремился в окно. Стекло ореолом окружило его сияющее золотом тело. Еще секунда – и чудовищный взрыв выбил все оставшиеся стекла в окнах Зеркального зала. Женщины завизжали – тончайшие осколки глубоко впивались в беззащитную кожу. Стекло и гравий со двора обезумевшими дождевыми каплями посыпались на пол.

Все бросились к окнам – взглянуть, что случилось с Брауном. А доктор опустился на колени рядом с оглушительно дышащим майором.

– Давайте повторим еще раз.

Тахион примостил ноющий зад на твердый пластмассовый стул, поерзал, пока наконец не удалось украдкой бросить взгляд на часы. 12:10. Определенно, полицейские во всем мире одинаковы. Вместо того чтобы сказать ему спасибо за то, что предотвратил трагедию, с ним обращались как с уголовником. А Джек Браун избежал этой участи – власти настояли на том, чтобы его отправили в больницу. Разумеется, Золотого Мальчика не ранило – именно поэтому Тахион и выбрал его.

«Наверняка к утру все газеты будут до небес превозносить отважного американского туза, – мрачно подумал Тахион. – Моего участия никто никогда не замечает».

– Мсье? – подстегнул его Жан-Батист Рошамбо из «Сюрте»[117].

– Чего ради? Я уже все вам сказал. Я почувствовал мощное действие природного ментального контроля. Определить источник не удалось – он не обучен и не умеет контролировать свой дар. Однако я сумел определить его жертву. Когда я пытался перехватить контроль, то проник в сознание контролировавшего, узнал о присутствии бомбы, завладел разумом Брауна, бросил бомбу ему, он выпрыгнул в окно, бомба взорвалась, не причинив ему никакого вреда, разве что он сам слегка помял клумбы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});