Теневой раб. Том 4: Разрушитель Оков - Guiltythree

пережить Кошмар и вернуться в мир бодрствования живым. Даже у Санни. Она бы не сделала ничего такого, что не оставило бы ей шанса на спасение.

В любом случае, каждый из них находился в страшной опасности. Если бы Солвейн удалось победить Ноктиса, она пришла бы за ними следом. А Касси могла умирать или уже погибнуть где-нибудь среди обломков.

Нельзя было тратить время на ненужные мысли.

Санни потащил Кая вперед, сетуя на то, что лучник так медленно приходит в себя. Его невероятное зрение сейчас бы очень пригодилось...

Четыре тени полетели к обломкам, скользя между ними в поисках молодой девушки. Однако в хаотичном беспорядке щепок, вывороченного грунта и разорванных парусов трудно было что-то разобрать.

И вот, наконец, ему показалось, что он заметил слабое движение под грудой обломков.

С двумя бешено бьющимися сердцами Санни бросился вперед, затем отбросил в сторону кусок корпуса корабля и наклонился, копаясь в земле. Вскоре он увидел кусок черной ткани, а затем разгреб еще немного грязи и увидел бледное лицо Касси.

Она с трудом села, а затем яростно закашлялась.

Слепая молодая девушка, казалось, была... в порядке. Кусок ткани, закрывавший ее глаза, сполз вниз, обнажив две пустые глазницы, платье было пропитано кровью из раны от стрелы в плече, но, кроме этого, на ее теле были лишь легкие царапины и порезы.

Чудесным образом Касси была жива.

Санни смотрел на нее широко раскрытыми глазами, чувство глубокого облегчения медленно распространялось в его груди. Молодая женщина еще немного покашляла, вытерла грязь с лица, затем слегка повернула голову с неуверенным и уязвимым выражением лица.

— Кто... кто там? Санни?

Он помог Касси сесть, затем сказал:

— Да, это я. Но разве твоя Способность не может сказать?

Касси поморщилась.

— У меня закончилась эссенция души. Проклятье...

Из его уст вырвался придушенный смех.

— Так вот что тебя беспокоит? Ты чёртова дурочка... что это был за трюк?! Как ты вообще выжила после аварии?!

Касси повернулась к нему с растерянным выражением на своем прекрасном лице.

— Как я... что? Я спрыгнула с корабля за несколько мгновений до того, как он врезался в Принца, конечно. Тихая Танцовщица унесла меня вниз... Я не сумасшедшая...

Он уставился на нее на мгновение, затем закрыл лицо рукой и испустил долгий, облегченный вздох.

— Ты слишком много времени проводишь со мной... только безумец может назвать таран летающего корабля в бессмертного стального гиганта на полной скорости не безумием!

Теперь, когда он знал, что слепая девушка жива, он мог наконец подумать обо всем остальном. По его позвоночнику пробежали холодные мурашки, и Санни повернулся и уставился на темную зияющую дыру в корпусе разбившегося корабля, где исчезли Ноктис и Солвейн.

Обломки корабля все еще дрожали и стонали, доказывая, что два Трансцендента все еще боролись внутри.

Касси попыталась встать, упала и несколько мгновений оставалась неподвижной.

— Что происходит?

Санни помрачнел.

— Эффи разбирается с тем, что осталось от Принца Солнца. Кай здесь, но у него выбило дух. Ноктис... тоже на острове. Похоже, он сильно проигрывает Солвейн.

Тени вернулись, окутали его тело и принесли с собой огромную и страшную силу.

Санни задержался на мгновение, а затем встал.

— Ты останешься здесь с Каем и немного отдохнешь. Я... я скоро вернусь.

Слепая девушка нахмурилась, затем поспешно нащупала повязку и натянула ее, закрыв пустую темноту отсутствующих глаз.

— К-куда ты идешь?

Он несколько мгновений смотрел на обломки, а затем мрачно улыбнулся.

— А... Я просто собираюсь вернуть долг.

В конце концов, он был многим обязан Солвейн.

Месяцы агонии и отчаяния, жизнь дорогого друга... и даже его сердце.

Когда же у него снова появится шанс отплатить за ее гостеприимство?

Оставив Касси и Кая позади, Санни собрал все свое мужество и бросился в сторону кораблекрушения.

***

Прыгнув через пролом в корпусе, он приземлился на перекошенный пол одного из отсеков в кормовой части корабля и на мгновение замер, охваченный сильным чувством дежавю.

Все это... не кажется ли ему очень знакомым?

Не тот ли это отсек, через который он проник на затонувший корабль в далеком будущем во время охоты за чудесными монетами?

Конечно, тогда древний корабль выглядел совершенно иначе, по крайней мере, изнутри. Он был заросшим бурыми лианами и мхом, а мутный воздух был полон яда, который они выделяли.

Тогда Санни еще не знал, кто такой Ноктис и как его корабль оказался сломанным и брошенным на пустынном острове у разлома.

Ну... теперь все встало на свои места.

Этот остров должен был стать островом кораблекрушений. Рана в груди гигантского стального трупа, ужасные повреждения, нанесенные носу разбившегося судна, — все это теперь имело смысл... кроме одного.

Как Солвейн могла оказаться запертой на тысячи лет в грузовом отсеке, чтобы Санни мог убить ее в будущем?

Санни не считал свои шансы в битве с живым воплощением Войны очень высокими, но сам факт знания будущего говорил ему, что победить ее не так уж невозможно.

По крайней мере, в это ему хотелось верить, пробираясь сквозь разбитый корабль, когда он все ближе и ближе подходил к звукам яростной битвы.

Однако если он ошибался...

Не исключалась возможность того, что Санни сам станет носителем чудовищного испорченного паразита.

Глава 726: Сладкое Высвобождение

Когда Санни медленно приближался к главному грузовому отсеку, он почувствовал, как в его разум закралось сомнение.

Что он на самом деле делал?

Битва двух Святых — не место для Пробужденного, каким бы сильным он ни стал после поглощения тысяч фрагментов теней и формирования четвертого ядра. Разрыв в силе между Санни и Солвейн был слишком велик... В прошлом он дважды сталкивался с ней, и каждый раз Дева Войны сокрушала его, даже не прикладывая особых усилий к своим атакам.

Горький привкус тех поражений все еще оставался у него во рту.

...Особенно второго, когда он беспомощно наблюдал, как она на его глазах расправлялась с Элиасом.

Когда он вспомнил тот мерзкий день, его зрачки сузились. Непреодолимое чувство ненависти и гнева затопило его разум, настолько обжигающее и всепоглощающее, что Санни на мгновение был ошеломлен его интенсивностью.

Каждая рана, каждая секунда мучительной боли, каждая ночь тихого отчаяния, пережитого им в Красном Колизее, поднимались из глубин его памяти, заставляя его чувствовать, будто он заново переживает все эти мучения. Там было и воспоминание о горящей Священной роще, и плач старика, державшего на дрожащих руках мертвое тело матери.

И яркие глаза Элиаса, внезапно ставшие пустыми и впалыми. Горе, стыд и