Игрушка для бога - Avadhuta

Райдзин выставил руки перед собой, на миг сосредоточился, а потом с его ладоней в Дарта ударил поток молний. Всё его тело болело и не желало двигаться, но его сил хватило на то, чтобы подставить меч под удар. И тут… Дарт почувствовал, как живительная сила магии вливается в меч и далее в его тело. Боль тут же прошла, синяки, оставленные богом на его руках, мгновенно сошли. Тело налилось небывалой силой, а меч окружила сияющая аура небесного цвета.

— Ой! А это я зря. — Посмурнел Райдзин.

Дарт не стал ничего говорить в ответ, а кинулся в бой с новыми силами. На этот раз попытка заблокировать удар меча запястьем закончилась тем, что клинок рассёк кожу, и кровь высшего бога впервые пролилась в этот день. Райдзин ускорился и попытался достать Дарта серией рукопашных ударов, но тот с не меньшими силой и скоростью бил в ответ, даже успевая парировать половину ударов. А пропущенная половина хотя и заставляла его скрипеть зубами от боли, почти не влияла на движения.

— Надо заканчивать с этим. — Высказался бог, отскакивая назад.

Он протянул в сторону правую руку, и в неё прыгнул посох, до этого скромно стоявший в уголке зала. А соломенная шляпа пронеслась по воздуху и сама заняла своё место на голове хозяина. Стоило Райдзину принять свой «каноничный образ», как Дарт почувствовал исходящую от него ауру непостижимой магии. Казалось, что до этого он сражался против просто человека, а вот сейчас перед ним стоял действительно бог.

Вот только вернув себе силы, Райдзин чрезмерно расслабился и допустил ошибку. Налетев на Дарта, он нанёс удар посохом, рассчитывая, что воин заблокирует его мечом. Но Дарт не стал устраивать обычный размер ударами. Он позволил посоху упасть на левое плечо, в то время как меч воткнулся богу в живот. Дарт услышал, как хрустнули кости его ключицы. Но вместе с тем его руки ощутили, что на этот раз клинок вошёл как надо и достал до божественной требухи.

Раздался короткий вскрик, и Дарта откинуло назад сильнейшей вспышкой молнии. Вот только меч опять поглотил магическую энергию молнии и… усилился. Богоборец почувствовал, как его кости за долю секунды встают на место и срастаются, становясь прочнее стали. Тело налилось небывалой силой, и его окружило ярчайшее сияние, которое будто раздвигало окружающий мир, создавая духовное давление.

Райдзин взвился вверх, вскидывая посох над головой. Рана на его животе уже исчезла без следа, а вот одежда и не думала восстанавливаться. Следующее столкновение посоха и меча породило взрывную волну, от которой стены зала треснули, а местами и разлетелись в каменное крошево. Дарт и Райдзин буквально летали по помещениям дворца, нанося удары невиданной силы.

Спустя несколько секунд бог молний, видимо по привычке, ударил в Дарта ослепительным потоком молний, исходящим из навершия посоха. Увы, все молнии были поглощены мечом и окружающей Дарта лазурной аурой. В тот же миг его глаза вспыхнули ярчайшим светом, затмевая свет, идущий из глаз высшего бога. Сила и скорость движений воина увеличились многократно, и он насел на противника, теперь уже явно тесня его. Лазурный меч оставлял на теле бога глубокие раны, но те затягивались, стоило только извлечь клинок из тела. Бог кривил лицо от боли, но скорость его движений ничуть не снижалась.

Следующие несколько часов Дарт провёл, погрузившись в бешенство схватки. С каждым нанесённым ранением меч, казалось, становился всё сильнее, но этого всё ещё не хватало для того, чтобы убить высшего бога в месте сосредоточения его силы. Атаки божественной мощи разметали дворец по кирпичику, и теперь они носились по руинам, «разравнивая» последние остатки стен. Всё вокруг горело и обращалось в прах, но битва и не думала угасать.

И вот, очередной удар Дарта обрушился на посох Райдзина и… расколол его. Сделанный из золота посох разбился на части словно хрустальный. Осколки полетели во все стороны, раскидывая противников и нашпиговывая их тела острыми как иглы кусками металла. Дарт ударился о выступ стены и посмотрел, как Райдзин точно так же ударяется об остатки лестницы. Кровь текла из тела бога, но он и не думал умирать. И тогда Дарт сосредоточился, отпустил рукоять меча, и… Лазурная Погибель рванула вперёд со скоростью стрелы. Она вошла между рёбер Райдзина, пробивая его сердце. И в тот же миг глаза верховного бога молний потухли. Его искажённое болью лицо застыло, выражая недоумение. А залитое кровью тело наконец-то успокоилось, замерев без движения.

Без меча в руках регенерация Дарта замедлилась, но она всё ещё работала, подпитываемая светящейся аурой. Кое-как он смог выдернуть самые крупные осколки посоха из груди и уселся, переводя дух. Райдзин всё так же лежал без движения, пришпиленный к руинам мечом.

Через пару минут все осколки вышли из тела Дарта, а раны затянулись. Он устало поднялся на ноги и подошёл к телу своего врага. Он чувствовал, что сила верховного бога всё ещё полна и бьёт через край. Но в то же время, эта сила будто уснула, скованная магией меча.

На ум сразу же пришёл ангел, что пролежал несколько тысяч лет в разрушенном городе. Что ж, это тоже вариант. Да, он не смог убить Райдзина. Но он запечатал его силу. Если повезёт, то его тело пролежит тут тысячи лет. И даже если он в конце концов очнётся, его сила многократно уменьшится. Не это ли произошло с Силай-Тэ в прошлом цикле? Тогда они не дали ему проникнуть в новый Верхний Мир, а в конце цикла и вовсе уничтожили, использовав один из его собственных божественных артефактов. Пусть такая судьба ждёт и Райдзина. Через тысячи лет боги найдут его иссушённый труп и завершат работу богоборца. Или, кто знает, может, это будет не кто-то другой, а сам Дарт, который к этому времени сам станет богом?

Примерив на себя роль верховного бога, Дарт усмехнулся и сплюнул на землю. Что толку тысячи лет копить силы, если в конце концов ты всё равно вынужден будешь драться за место под солнцем, цепляясь за жизнь? Что боги, что последние бомжи — какая между ними разница? Для кого-то жизнь нищего в Империи Хетт — это предел мечтаний. А кто-то не удовлетворится даже силой верховного бога и всю жизнь будет ныть о том, как его обидели и обделили. Так что Дарт просто пойдёт по своему пути. Пойдёт так, как он привык. Жизнь наёмника коротка, но его всё устраивает. Это его жизнь.

С этими