Дело о неприкаянной душе - Сергей Садов

Викентий что-то буркнул, но отстал. Отправился разыскивать Ксефона. Впрочем, долго его разыскивать не пришлось. Он уже и сам явился, сияя счастливой улыбкой. Викентий отошел с ним в сторону и стал что-то говорить, изредка бросая взгляды на меня с Альеной. Иногда, правда, он посматривал и на директора. Тот, кажется, тоже уловил эти взгляды.

– Нехорошо, конечно, при учениках отзываться плохо о педагогах, но этот самодовольный петух мне надоел.

– Да ничего, – равнодушно махнул я рукой. – Мы в классе его и не так называем.

Директор сердито посмотрел на меня.

– Старших, молодой человек, не мешало бы уважать. Хотя бы за их возраст.

– Возраст, – парировал я, – в отличие от ума дело наживное.

Директор хотел было рассердиться, но вдруг усмехнулся.

– Парень, ты далеко пойдешь, если, конечно, тебя не погубит твое самомнение. Постарайся сдерживать его.

– Если у него не получится, то я сдержу, – пообещала Альена, продемонстрировав мне свой кулак.

Директор расхохотался. Я заметил, что Викентий и Ксефон смотрят на нас одинаково недоумевающе и настороженно. Похоже, до них стало доходить, что что-то тут не так. Ну не можем мы выглядеть такими веселыми, если осознаем свой проигрыш. Однако додумать этот момент времени у них не было.

– Господа практиканты, кураторы, – распахнулась дверь кабинета, – прошу вас.

Ксефон с Викентием вошли первыми. Потом директор. За ним я, таща на буксире Альену. Ей почему-то захотелось подождать меня в коридоре.

На этот раз никакой торжественности не было. Мы все гурьбой прошли к партам и разместились там, где каждый посчитал удобным. Морсифий сел от меня через проход, Альену я посадил за одну парту с собой. Ксефон и Викентий заняли первую парту поближе к комиссии. Я мельком глянул на них и сосредоточил все внимание именно на комиссии. Председатель – старик, который еще вчера произвел на меня сильное впечатление, – не отрываясь смотрел на меня. Я почему-то под этим взглядом почувствовал себя крайне неуютно. Даже оглянулся, надеясь, что председатель все же смотрит не на меня, а на что-то за моей спиной. Нет, он смотрел именно на меня. Заметив мое слегка нервозное состояние, он отвернулся. Я вздохнул с облегчением и стал рассматривать остальных членов комиссии. Из всех них я знал имя только одного, которого вчера называл председатель, – Кордул. Тот самый, кто отказался взять копию моего отчета, посчитав, что вполне может ограничиться тем, что сообщил ему Викентий. Похоже, хотя это и было против правил, он был знакомым Викентия. Возможно, он и случайно оказался в составе комиссии, а возможно, и нет.

Председатель встал. Встал медленно, что вполне можно объяснить его возрастом, но этот конкретный черт умудрился встать медленно и величественно. Именно величественно. Никому и в голову не смогло бы прийти пожалеть его или кинуться на помощь. И этот старик смотрел сейчас на меня.

– Почему здесь присутствует ангел? – спросил он.

Поспешно поднялся директор. Я с удивлением понял, что ему тоже не по себе от присутствия этого черта.

– Господин председатель, по закону нашей школы каждый практикант может в качестве поддержки пригласить одного друга. Эзергиль пригласил ангела. Когда же принимался закон, то я вовсе не думал, что может возникнуть такая ситуация. Однако и отменить закон сейчас не могу.

– Это возмутительно! – взвился Кордул. – Я требую, чтобы ангел покинул наш совет.

Председатель медленно повернулся к нему.

– Господин Кордул, не выдвигайте поспешных требований. Даже я не могу кого-то заставить нарушить закон. В конце концов, мы не люди. Прошу вас проявить уважение к хозяину. – Кордул покраснел и сел. Председатель же повернулся к Альене. – Юная леди, я приветствую вас в нашем скромном обществе.

Альена молча встала и слегка поклонилась. Председатель вернул ей поклон. После чего медленно сел.

– Какой потрясающий старик, – ошеломленно прошептала рядом со мной девочка. – Почему-то хочется перед ним навытяжку встать.

Я мог только кивнуть в ответ.

– Итак, – снова заговорил председатель, – на повестке дня судьба двух практикантов. Так получилось, что их судьба оказалась связана. Успех одного означал неудачу другого. Хотя все присутствующие в курсе дела, все же напомню его. Между уважаемым директором школы Морсифием и преподавателем этой же школы Викентием возник спор по поводу того, какого ученика считать лучшим в школе. Морсифий считал, что Эзергиль, безусловно, лучший. Викентий полагал, что Эзергиль ни на что не годный ангелочек… – Председатель замолчал и посмотрел на Викентия. Тот заерзал на стуле. – Господин Викентий, – обратился прямо к нему председатель, – мы полагаем неправильным, когда дети публично оскорбляют преподавателей, и считаем, что это подрывает их авторитет. Но еще более неправильно, когда преподаватель публично оскорбляет ученика, поскольку ученик ничего не может ответить ему, и, таким образом, он беспомощен перед авторитетом старшего и по возрасту, и по положению.

– Я… я прошу прощения, господин председатель, – выдавил из себя Викентий, метнув в мою сторону гневный взгляд.

– По-хорошему, вам надо просить прощения не у меня, а у вашего ученика. И так же публично, как вы его оскорбили.

– Что оскорбительного в слове «ангел»?!! – поднялась Альена, гневно смотря на председателя. Я дернул ее за руку, чтобы посадить, но Альена отмахнулась от меня. – Нет, вы скажите, что тут оскорбительного?!

Председатель повернулся к ней. Однако, к моему удивлению, Альена вовсе не отвела глаз от этого пронизывающего взгляда. И тут случилось невероятное. Председатель улыбнулся ей. Пусть уголками губ, едва заметно, но улыбнулся.

– Ничего, – ответил он. – Поэтому я и не заставляю господина Викентия извиняться перед Эзергилем. По большому счету, он сделал ему комплимент. Ибо очень хорошо, когда в черте есть немного от ангела. Это не дает ему стать циничным на нашей работе. И очень хорошо, если в ангеле есть немного черта. Это помогает ему быть решительным в трудные минуты и принимать важные решения, даже если они противоречат тому, чему их учили.

Намек был более чем прозрачен. Альена покраснела и села. Черти в комиссии, правда, попытались возмутиться, но все они моментально смолкли под взором председателя. Когда в комнате воцарилась тишина, он снова вернулся к прерванной теме.

– Если с этим все ясно, то продолжим. Думаю, что господин Викентий сделает должный вывод из того, что здесь было сказано. – Викентий яростно закивал. Однако на него никто не обратил внимания. – А сейчас слово предоставляется практиканту Ксефону.

Ксефон гордо встал, постаравшись сделать так, чтобы я увидел его гордый профиль и улыбку. Он уверенно прошел к месту для доклада.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});