Всходы Власти (СИ) - Магнус Гэвин

Можно было ожидать, что меч отскочит, но на моих изумлённых глазах противник разрубил камень колонны насквозь, не встречая большого сопротивления.

Я понимаю, выбить из колонны каменную крошку или разбить её тяжёлыми дробящими ударами… Мои рыцари смерти могли подобное. Но мечом? Рубящим? Что за сила нужна для такого? Откуда вообще взялся этот рыцарь?

Пока я думал об этом, меня вновь убили, разрубая грудь вместе с доспехами одним ударом.

Ожив в очередной раз, я резко перекатился в сторону и ударил пожирателем жизни.

Латы и меч вспыхнули ослепительным белым сияниям, защищая своего владельца, дезориентируя меня, а за кратким мигом слепоты последовала моя очередная смерть.

Дело принимало серьёзный оборот, и мне резко стало не до шуток. Мои лучшие удары не смогли пробить эту защиту! А меня убили уже несколько раз, и не похоже, что мой враг даже запыхался. Возможно, будь у меня больше времени, я бы смог выдать достаточно силы, чтобы продавить эту защиту. Но вот его-то как-раз и не было! Я полагал, что запру противник с собой в тронном зале, заманив его в ловушку, но вышло так, что в ловушке оказался я сам!

И всё же у меня были ещё трюки в запасе. Собравшись из кусков в очередной раз, я начал с защиты. Чёрная сфера покрова смерти окутала меня, и меч белого рыцаря бессильно заскрежетал по ней. А я обрушил на него поток проклятий из антрацитово-чёрной дымки, и на секунду мне показалось, что его защита поддаётся.

Рыцарь резко ушёл в сторону, выходя из-под удара, и вновь обрушился на мою сферу с градом ударов, заставляя меня сменить фокус атаки.

Несколько мгновений мы боролись, пытаясь достать друг друга. Латник не мог пробить мою защиту, а я — не мог пробить его. Но подобное использование искусства смерти не проходит бесследно: я начал медленно умирать под воздействием собственных ударов. И мой противник, похоже, тоже это понимал.

Я хмыкнул и восстановился, не снимая сферу защиты. Почерневшая от смерти кожа вернулась в норму. А затем направил на врага новые молнии смерти.

— Сдавайся. Я могу сражаться целую вечность. — щедро предложил я.

Рыцарь на миг остановился и отпрянул от меня, скрываясь за одной из колонн. Я мгновенно ударил по ней, не давая ему время на передышку, и молнии смерти разбили её вдребезги. Мой противник зигзагами рванул ко мне, но защита была наготове. Что же ты собрался делать?

Оставив меч, мой враг внезапно вцепился двумя руками в край защитной сферы покрова смерти, и смог протолкнуть туда кулак! Неплохой трюк… Воспользовался свойствами своей брони, чтобы продавить энергию защиты. Вот только кулаком ты мне сильно не повредишь.

Я обрушил на него новую волну проклятий, намереваясь отбросить от себя. Он не сможет продавливать защиту и держаться под моими ударами одновременно: всему есть предел.

В следующее мгновение рыцарь ушёл в сторону. А внутренности моей защитной сферы охватило пламя.

Гореть заживо — это неприятно. Крайне неприятно… И что ещё хуже, я не мог это остановить, потому что горело не только моё тело, горели и мои доспехи. При этом я не умирал от этого огня мгновенно, в полной мере ощущая все прелести собственной палёной плоти.

Я долго катался по полу и орал, сгорая заживо, не в силах сдержать крики. А затем умер, и не спешил воскресать, наблюдая за тем, как обугленное тело превращается в прах. Воспринимая мир в виде духа, я быстро обнаружил источник огня: похоже, мой противник протолкнул под защиту какой-то колбу с огненной смесью, осколки которой лежали теперь на полу.

Это было больно. И это уже было существенное повреждение тела: от такого я начал уставать.

Прежде чем я возродился вновь, мой противник, внимательно наблюдая за затихшим телом, достал из кармашков пояса ещё одну колбу и замер, готовый к броску.

Проклятье! Я не хочу гореть заживо второй раз! После ритуала, раздирающего душу, я и не такое готов выдержать, но всему есть предел! Я не мазохист!

Пламя почти затухло, и белый рыцарь бросил новую колбу в моё тело, продолжая уничтожить его. Мысленно я заскрипел зубами. Удерживать внимание на одной точке мире становилось всё сложнее и сложнее, по мере того как моё тело превращалось в прах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Следовало что-то придумать. Что-то, что сможет достать этого ублюдка. Иначе он будет рубить меня на куски и сжигать до тех пор, пока у него не кончатся запасы.

И не бы не хотелось проверять, что кончиться раньше: мой разум или его колбы с огненной смесью. Они небольшие, а пояс у него широкий. Кто знает, сколько он их запас.

Я нашёл решение. В критические моменты у меня всегда получалось соображать быстро…

Оставив старое, обугленное тело в стороне, я собрался в воздушном вихре за спиной рыцаря. А затем выплеснул в воздух вокруг столько силы смерти, сколько мог. Но не затем, чтобы навредить ему, или проклясть, отнюдь.

Я сделал то же самое, что делал, когда защищался от холода дракона. Уничтожил воздух. Но в этот раз не в небольшой изолированной области, создавая вакуумную прослойку для собственной защиты, а во всём тронном зале, образуя в огромной комнате вакуум.

Кровь вскипела, а в глазах потемнело, стало нечем дышать. Я уничтожал воздух пока мог, не останавливаясь. Вскоре это убило меня самого, а воздух нашёл дорогу: с громкими хлопками лопнули стёкла в окнах, наполняя тронный зал битым стеклом.

Но вот я-то быстро вновь воскрес, а для моего противника воздействие вакуума не прошло бесследно. Кажется, кто-то плохо учил физику и не был готов к такому!

Белый рыцарь пошатнулся, упав на колено. Его движения замедлились, теряя былую силу и грацию. Он попытался встать, но вновь рухнул, ослабленный, но всё ещё живой. Вяло двигаясь, он с трудом подполз к ближайшей стене и сел рядом, облокотившись на неё спиной.

Это была победа.

Я подошёл к собственному обугленному остову доспехов, глядя на останки старого тела. Кажется, у меня входит в привычку воскресать голым. Надо будет что-то придумать. А ещё, пожалуй, не стоит больше ходить в одежде, которая будет долго гореть…

Меч королей Ганатры лежал чуть вдалеке, давно выбитый из рук. Но вряд ли он сможет пробить доспехи рыцаря. Нет, меня интересовало другое: мой собственный костяной стилет.

Этот пропитанное ужасом орудие самое смерти сможет пробить всё что угодно, я уверен.

Голый и вновь облысевший, я подошёл к рыцарю, что сидел у стены, тяжело дыша.

— Всё ещё не хочешь представиться? Ну, тогда я сам.

С этими словами я нашёл заклёпки, что удерживают шлем, подцепил их костяным стилетом и оторвал, а затем снял головной убор со своего противника, наконец-то взглянув ему в лицо.

На меня смотрели уставшие, измученные серые глаза с полопавшимися капиллярами. Но что хуже, я знал их владельца. Это был сэр Кадоган.

Старик выглядел скверно. Вакуум не прошёл бесследно. Но, наверно, он ещё мог выжить: недаром тот был мастером жизни.

— Из всех людей, что живут в королевствах… Ты последний из тех, кого я ожидал увидеть в роли своего убийцы. — медленно сказал я.

Мой бывший наставник сплюнул кровь, наклонил голову вбок, и криво усмехнулся.

— Вот как? Может быть, тогда тебе стоило сдержать собственные клятвы. Ты думал я буду просто стоять и смотреть, как ты творишь все эти злодеяния? Думаешь, никогда не наступит расплаты за них?

— Какие злодеяния ты имеешь в виду? — с интересом спросил я.

Нет, мне было очевидно, что рыцарь-странник каким-то образом узнал о том, что ему не положено знать, но что именно он успел выяснить?

— Не прикидывайся. Может, простачков ты и проведёшь, но я всё выяснил. И про похищенных людей в Ганатре, и про принуждение людей к убийствам во время войны, и про этот проклятый Отцом ритуал, где ты принёс в жертву тысячи людей. Как у тебя только рука поднялась?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты следил за мной. — констатировал факт я.

— Только догадался? — старик раздражённо сплюнул, но уже не кровь. — Плохо я тебя учил, раз ты только сейчас это понял. Иные из моих учеников давно превзошли меня в сенсорике.