Том 7. Художественная проза 1840-1855 - Николай Некрасов

…махнул… водой на сомине… — Сомина, соминка — речное судно, управляемое шестами (Даль, т. IV, с. 269).

…бобы разводить… — Здесь: канителиться, вести пустые разговоры.

На полштофчика, разогнать грусть-тоску… — См. комментарий на с. 557.

…голь саратовская?). — Выражение встречается также в «Сказке о царевне Ясносвете» (1840) (см.: наст. изд., т. I, с. 353).

…к кухмистеру сбегать… — Кухмистер — владелец небольшого ресторана.

…и ну по комнате с пугалом прыгать… — Сходный мотив использован Некрасовым в «Говоруне» (1843–1845) (см.: наст. изд., т. I, с. 390).

…частный знакомый и надзиратели приятели… — Частный пристав — начальник полицейского участка; участковые надзиратели — мелкие полицейские чиновники (см. также комментарий на с. 589).

Развязывай мошну-то. — Мошна — кошель, сумка с завязками.

В понедельник Савка мельник ~ В воскресенье Савка пан — Целый день как стелька пьян. — Эти стихи, распеваемые дворовым человеком, могут быть сопоставлены с песней «Пахомушка» из черновой рукописи «Кому на Руси жить хорошо» (глава «Пир на весь мир») — см.: наст. изд., т. V, с. 533. Они имеют фольклорную основу (ср. с юмористическими народными песенками о днях недоли: «В понедельник я влюбился, А весь вторник прострадал…» — Полный новейший песенник в тринадцати частях, собранный М. Гурьяновым, ч. 9. М., 1835, с. 111).

…в комнату вошел полуштоф, заткнутый человеческою головой вместо пробки… — «Заткнутый (в рукописных материалах — „закупоренный“) человеческою головой вместо пробки…» — сатирический троп, имеющий несомненную аналогию в «Записках сумасшедшего» Гоголя: «Он пробка, а не директор. Пробка обыкновенная, простая пробка, больше ничего. Вот которою закупоривают бутылки» (Гоголь, т. III, с. 209). Аналогичное выражение встречается у Некрасова в «Летописи русского театра. Апрель, май (1841)»: «старичок с физиономией, напоминающей пустую бутылку» (ПСС, т. IX, с. 467).

Между людьми, которых зовут пьющими ~ немудрено, что зеленый господин и действительно писал стихи… — Ср. очерк Булгарина «Русская ресторация», герой которого также «был некогда учителем, даже сочинял что-то, но таланта его не уважили, и он с горя спился с кругу… Прежде пивал запоем, а теперь пьет без просыпу!» (Булгарин Ф. В. Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка рода человеческого. СПб., 1843, с. 44). Однако эти внешние совпадения не дают оснований говорить о заимствовании, так как «бывший сочинитель», «спившийся бедняк», деклассированный интеллигент — образы, вообще чрезвычайно характерные для физиологических очерков 1840-х гг. История «зеленого господина» найдет свое дальнейшее развитие в романе о Тростникове (бывший учитель семинарии Григорий Андреевич Огулов) — см.: наст. изд., т. VIII.

Пеперменты — средство от кашля.

…«Богоявленский питейный дом». — Название питейного дома объясняется его местоположением поблизости от Морского Богоявленского Никольского собора, находившегося в Петербурге на Никольской площади (ныне пл. Коммунаров) рядом с Никольским рынком (см.: Пушкарев И. Путеводитель по Санкт-Петербургу и окрестностям его. СПб., 1843, с. 180–182).

Ты, брат, со мной не шути! ~ один палец, брат, восемьсот рублей стоил. — Рассказ «зеленого господина» перекликается с монологом Хлестакова в «Ревизоре»: «С хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчики… С Пушкиным на дружеской ноге <…> На столе, например, арбуз — в семьсот рублей арбуз» (Гоголь, т. IV, с. 48–50). См. также: Кулешов В. И. Натуральная школа в русской литературе, с. 268.

Действительный, брат, и кавалер… — Действительный тайный советник — чин первого и второго (высших) классов. См. также комментарий на с. 571.

…с Измайловым был знаком… — А. Е. Измайлов (1779–1831) — баснописец, прозаик, журналист; как баснописец пользовался у современников большой известностью.

У Яковлева на постоянном жительстве проживал… ~ и обедали, и водку-то пили… — Возможно, имеется в виду А. А. Яковлев (1762–1825), в 1803 г. обер-прокурор св. Синода, автор «Записок бывшего в 1803 г. обер-прокурором св. Синода», изданных позднее (М., 1915). Не исключено, что мог упоминаться живший в те годы М. А. Яковлев (1798–1853), литератор, водевилист, театральный рецензент, сотрудник «Северной пчелы», «Литературных прибавлений к „Русскому инвалиду“», «Библиотеки для чтения», с 1841 по 1842 г. редактор «Репертуара русского театра». В водевиле П. А. Каратыгина «Горе без ума» (1831) он был изображен в непривлекательном виде; современникам была известна эпиграмма на него:

Михайло Яковлев без споровДостоин всякой похвалы —Гроза бутылок и актеровИ трутень «Северной пчелы»

(см.: П. З. Пятидесятилетие со дня смерти первого русского рецензента. — НВ, 1911, 19 июля. № 12697).

…по пяти рублей ~ по пяти пощечин на день… — Цитата из комедии Д. И. Фонвизина «Недоросль» (1783), слова Еремеевны в ответ на вопрос Кутейкина: «А велика ли благостыня?» (д. II, явл. 6).

…в русском государстве все пишут или писали стихи… — Некрасов иронизировал по поводу «стихотворной горячки» в рецензии «Пять стихотворений Н. Ступина» (ЛГ, 1842, 15 февр., № 7, с. 144–146). Ср. с аналогичным высказыванием В. Г. Белинского в статье «Русская литература в 1845 году»: «Писать стихи, даже порядочные, в наше время ничего не стоит, и в этом отношении „поэтов“ у нас несметные легионы — тьмы тем» (Белинский, т. IX, с. 392).

…русская литература началась с хвалебных гимнов на разные торжественные случаи… — Ср. с аналогичным высказыванием Белинского в статье первой «Сочинения Александра Пушкина» (ОЗ, 1843, № 4): «Идея поэзии была выписана в Россию по почте из Европы и явилась у нас как заморское нововведение. Ее понимали как искусство слагать вирши на разные торжественные случаи. Тредьяковский был привилегированным придворным пиитой и „воспевал“ даже балы и маскарады придворные, словно как государственные события. Ломоносов, первый русский поэт, тоже понимал поэзию как „воспевание“ торжественных случаев, и первая ода его (и в то же время первое русское стихотворение, написанное правильным размером) было песнию на взятие русскими войсками Хотина» (Белинский, т. VII, с. 107).

Известен анекдот о Тредьяковском, которого Волынский собственноручно наказал ~ не изготовил оды на какой-то придворный праздник. — В. К. Тредиаковский (1703–1768) — русский писатель; А. П. Волынский (1689–1740) — государственный деятель, дипломат, с 1738 г. кабинет-министр императрицы Анны Иоанновны, противник «бироновщины». Имеется в виду широко бытовавший в литературных кругах эпизод о наказании, которому подвергся по приказанию А. П. Волынского Тредиаковский за попытку последнего пожаловаться на него Бирону (см.: Пекарский П. П. Жизнеописание В. К. Тредиаковского. — В кн.: Пекарский П. П. История Академии наук в Петербурге, т. 2. СПб., 1873, с. 77–83). Этот эпизод мог быть известен Некрасову из статьи Белинского «Русский театр в Петербурге. „Ломоносов, или Жизнь в поэзии“» (ОЗ, 1843, № 3; Белинский, т. VII, с. 16). Приводится он и в книге Ф. В. Булгарина «Комары. Всякая всячина. Рой первый» (СПб., 1842, с. 16). Анекдот о Тредиаковском Белинский цитирует по «Запискам» Пушкина, опубликованным в «Северных цветах на 1827 год» (с. 112).

Поэт Петров официально состоял при Потемкине ~ в обозе действующей армии. — В. П. Петров (1736–1799), автор хвалебных од и посланий Екатерине II, Г. Г. Орлову, Г. А. Потемкину. За «Оду на карусель» получил от Екатерины II табакерку с 200 червонцами. С 1768 г. находился в дружеских отношениях с фаворитом Екатерины II Г. А. Потемкиным. Во время русско-турецкой войны Потемкин вел переписку с императрицей через В. П. Петрова, исполнявшего должность чтеца и переводчика при Екатерине II (см.: Поэты XVIII века, т. I. Л., 1972, с. 319–320).

В начале XIX столетия этот род литературы начал заметно упадать ~ всё было лучше, чем теперь. — Ср. высказывание Белинского в статье «Русская литература в 1844 году»: «На Руси еще не вывелись люди, которые <…> со вздохом вспоминают о пудре, о косах с кошельками, о висках ala pigeon, о шитых кафтанах, о шляпах-корабликах <…> о пирах, о „Петриаде“ Ломоносова, трагедиях Сумарокова, „Россиаде“ Хераскова, „Душеньке“ Богдановича, одах Петрова и Державина и обо всей этой поэзии, столь плодовитой, столь громкой, столь однообразной, некогда возбуждавшей такое благоговейное удивление, а теперь известной большей частию только по воспоминаниям, по преданию и по слухам» (ОЗ, 1845, № 1; Белинский, т. VIII, с. 431).

…сказал голосом, который очень бы шел Манфреду, просившему у неба забвения… — Ср. драматическую поэму Д.-Г. Байрона «Манфред» (1817, рус. пер. 1828): «Седьмой дух, все семь духов Манфреду: Скажи же, чего ты, сын смертных, хочешь от нас? Манфред: Забвения» (д. I, сцена 1).