Возвращение домой - Александра Турлякова

Для чего всё это? Для чего? Разве стоит спасённая жизнь такого финала? Стоило ли тогда лечить, выхаживать, ночей не спать? Всесильный Свет! Почему все люди такие глупые?

И этот красивый мальчик со смущённой улыбкой — такой же? Он уже убийца! Он военный!

Почему же так? Кому всё это нужно? Кому?..

— Вообще-то, — неожиданно замолчав, будто опомнившись, Кайна пожала плечами, — Мне ли в дела ваши вмешиваться? Да у вас и приказ, наверно, какой-то был… Вас ждут там, да? — смотрела чуть ли не в самую душу немигающими глазами. Под та-ким взглядом невозможно было врать. Всё нутро сопротивлялось.

— Да нет, вроде бы… Если, конечно, в городе всё настолько серьёзно… — неуверен-но промямлил Джейк в ответ. Всех этих слов от гриффитки он никак не ожидал, поэтому, вот, стоял теперь и моргал ошалело. И такой неожиданный ответ, и такие события в мире — оно кого угодно из колеи выбьет. Но чтобы так?..

— А девушка та? — этот вопрос сорвался с её губ против воли. Кайна сама испуга-лась, стиснула челюсти так, что даже кожа на скулах побелела, боялась, что язык опять скажет что-нибудь не то, из того, что временами лишь мелькало в уме. Сколько её мучил он, этот вопрос! Сколько мыслей рождал! И догадок разных… Он же разговаривал с ней в баре, и в бреду звал её, не иначе. Да она бы никогда не спросила, никогда в жизни! Что же тогда с ней сейчас происходит? Откуда этот страх? И ощущение скорой потери? Почему он так дорог ей, этот человек? Почему она так не хочет его отпускать?

Джейк моргнул несколько раз растерянно и, как ему самому показалось, глупо, совсем по-мальчишески, хотя и понял сразу, о ком речь. О Марте. И он о ней думал, пока шёл сюда. Вместе они о ней подумали… Джейк даже невольно подумал: что он может значить, этот неожиданный и непонятный интерес и взгляд исподлобья, ждущий ответа, и в то же время стыдливо и виновато улыбающиеся уголочки губ?

— Марта! Мы друзья с ней!.. Ещё со школы… — слабая попытка рассмеяться. Она даже удалась ему. И неподдельная беззаботность. Но он же нисколько не врал ей. Они с Мартой лишь друзья. Как хорошо, что и сам он понял это. Вовремя понял, — Она теперь на Ниобе… — добавил для чего-то. Упоминание о Ниобе, неожиданно накатившие воспоминания и странное подозрение, что самому ему о себе так боль-ше никогда не сказать. Страх, что он застрял на Гриффите надолго, если не навсе-гда. Не страх — ужас! Неужели это правда?! Ведь и мама уехала, и будто канула без следа. Ни весточки!

Какой-то кошмар затянувшийся. Ни конца ему, ни края.

Лицо Кийрила стало вдруг отчуждённым, замкнувшимся, и взгляд остекленел. Как когда-то, в первые дни после ранения. И даже эта бледность.

Обиделся? Разозлился? Или вспомнил что-то плохое? Почему такая вдруг резкая перемена?

Да, ты знала бы, умей видеть его мысли…

А может, он обижается из-за тех слов? Ведь раскричалась так, он даже с лица сменился…

Уйдёт сейчас. Уйдёт. И не подойдёт больше. А потом вообще в город вернётся. И пропадёт там. Сгинет без следа навсегда.

— Что мы с вами всё на "вы" да на "вы"? — сменила вдруг тему, улыбнулась со всей возможной дружелюбностью и теплотой, — У нас так не принято. На "вы" у нас об-ращаются только к тем, у кого уже есть дети. А нам-то куда ещё? И непривычно это как-то! Согласны? — Кийрил всё это время смотрел на неё, неподвижный, прямой, как камень. И такой же глухой. Ни мыслей, ни чувств не уловить, как ни старайся. Только чуть хмурил тёмные брови, недоверчиво, так, будто всё подвоха ждал, или розыгрыша.

Уйдёт! Зря стараешься, глупая! Ещё и рассмеётся в лицо. И будет прав. Так тебе и надо…

Но он улыбнулся в ответ, закивал головой, соглашаясь, и крошечные солнечные зайчики зазолотили светлые волосы, спадающие на лоб. В эту минуту он показался ей до боли беспомощным, слабым или, скорее, по-детски доверчивым. И, как все дети, не умеющий долго помнить обиды, не умеющий копить их. Он мог бы уйти, но понял Кайну, и эту резкую смену темы разговора тоже понял правильно.

— Может быть, тогда и познакомимся сразу? — предложила Кайна с улыбкой, озор-но, но совсем не кокетливо, сверкнула глазами. Взгляд Кийрила потеплел, эта новая неожиданная лёгкость в их общении ему нравилась, и он решил поддержать её:

— А я… Я уже знаю ваше, — запнулся на этом слове, поправился, скрывая внутрен-нее напряжение, — Твоё имя… Кайна, да? Я его часто от А-латы слышал, — упомянул об этом и не сумел сдержать какого-то особого блеска в глазах и горечи — в голосе.

— Аркайина, если правильно. — Кайна улыбнулась. Неожиданные смены настроения у этого парня она никак не могла понять, но заметила одно: стоило ей улыбнуться приветливо и доброжелательно, как Кийрил сразу же прекращал хмуриться и сер-диться. Хотя хватит звать его "Кийрил", ведь к него, как и у всех, есть имя!

— Так меня в интернате сначала начали звать. Так людям говорить проще, правда? — взгляд в сторону парня, глядящего на неё с немым восторгом. Этот взгляд её не испугал, она к такому привыкла и не обратила внимания, продолжила дальше, — До того дошло, что эти имя в мои документы внесли по окончании школы. Мама смея-лась сначала, а потом тоже стала звать так же, коротко, как воспитатели в интерна-те…

Тут тряхнула вдруг головой решительно, махнула рукой, словно сама себе сказа-ла: замолчи, хватит об этом!

— А вы… — рассмеялась легко, прикрыла рот тыльной стороной ладони, поправи-лась, — Ты… Молчишь всегда. Ничего про тебя не знаем… Даже имени… Расскажи о себе!

Джейк на момент растерялся: с чего начать? Что говорить, а о чём умолчать? Вся правда, она же мало кому интересна. Да и вообще, что́ интересное в моей жизни было? Ничего! Гвардия. Учёба. Выезды. Парады. Армия. И опять по одному и тому же замкнутому кругу с некоторыми лишь отличиями.

Молчание затягивалось, гриффитка посмотрела на Джейка с недоумением, вски-нув брови, будто спрашивала: "Эй, ты не забыл ещё, что не один?" Хотя, в её взгля-де не было насмешки, одно ожидание и неутолённое любопытство.

— В настоящее время я рядовой Ниобианской Императорской Армии, — сказал Джейк, глядя куда-то в сторону. А в голосе всё та же знакомая горечь, уже привыч-ная и нескрываемая тоска, — Пехотинец. Рядовой… Тайлер. Джейк Тайлер… — корот-кий взгляд, глаза в глаза, будто в ожидании ответной реакции, — В составе спецгруп-пы был отправлен с заданием: уничтожить объект — титановый рудник. Но что из этого вышло, и так известно. Приказ не выполнен, командир группы погиб, сама группа рассеялась. И доложить некому…

Замолчал, задумался, опять замкнулся. Кайна поняла: больше ничего не скажет, и не спрашивай, если сам, конечно, не захочет.

Она бросила в корзину последнюю горсть ягод, разровняла их ладонью, крепко взялась за плетёную ручку, выпрямилась — и даже веса ноши не почувствовала! Тайлер, мгновение назад стоявший неподвижно: руки в карманах и взгляд — куда-то сквозь зелень в сторону, и здесь успел — перехватил корзину. Сама быстрота и стремительность! Вот ведь только в тени дерева стоял, закаменевший, забывший про всё и вся.

Кайна и на этот раз не стала спорить, уступила безмолвно, зная: бесполезное дело, он, как и мама, упрямый.

Шли молча по узенькой, еле видимой тропочке. Про́сек для удобства при ходьбе гриффиты никогда не делали, но каким-то особым чутьём всегда находили лучшую и более удобную дорогу. Тропинка петляла туда-сюда, но через дебри пробираться не надо было, только лианы низко свисали, да приходилось отклонять листья и цве-ты.

Шли близко друг к другу, бок о бок, когда тропинка становилась особенно узкой, Тайлер отступал, пропуская Кайну вперёд, отклоняя одной свободной рукой пёст-рые листья, стебли с хрупкими чашечками цветов. Эта обходительность очень нра-вилась гриффитке, невольно она отмечала необычную для всех людей старатель-ность этих движений, словно попутчик знал, что каждое его прикосновение — это прикосновение к живому.

И вообще! Он нравился ей всё больше! Даже этой своей аккуратностью. Обратила бы она на неё внимание иди рядом кто-нибудь другой? Вряд ли!

И сейчас она ловила каждое движение, а от случайных прикосновений этого чело-века к плечу, когда он шёл совсем близко, по телу пробегала дрожь, приятный и лёгкий холодок необычного озноба. Ведь от одного только касания рукавом его рубашки!

Кайна намеренно сократила шаг, потом вдруг вспомнила, что Ариартис просил принести стеблей проклуса специально к обеду. Вот она, возможность растянуть обратный путь, остановиться или на ходу отломить ветку у третьего от земли листа. Как раз в том месте, где жёсткие стебли ломались лучше всего.

А Тайлер не торопился и вопросов не задавал. Зачем, для чего эти ветки? И поче-му идём так медленно? Ни о чём не спрашивал.

И зря!

Если б он только знал, как она обожала звучание его голоса! Негромкого, ровного (из-за ранения, видимо), он ведь вначале показался совсем бесцветным, как у робота-андроида, только потом ей удалось уловить в этом голосе нотки, задеваю-щие до самого сердца. Приятная хрипотца, когда он выговаривал согласные на язы-ке людей; непривычная и поэтому сразу заметная старательность при произноше-нии окончаний, когда он говорил на их языке. Обращала ли она до этого внимание на то, как красив язык ларинов этой своей музыкальностью, большим числом глас-ных? А его голос ей хотелось слушать бесконечно, тем более, он часто даже неза-метно для себя переходил с одного языка на другой и обратно, зная, что она пони-мает.