Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа - Глен Кук

Конфетка как будто не удивилась:

– Он такой противный? Как великан?

– Нет, он просто толстый. И у него длинный нос.

– Он лапочка, – сказала Белинда.

– Кто лапочка? – спросил я.

– Можно я возьму с собой Шутника? Конфетка имела в виду котенка. Уже имя придумали. Белинда кивнула, даже не посоветовавшись со мной.

– Ладно, – сказал я, будто в этом доме кого-нибудь интересовало, что думает его хозяин. – Хорошая мысль.

На кошку бывают направлены добрые чувства и мысли, которые иначе остались бы глубоко внутри.

Конфетка пошла в комнату Покойника. Криков не последовало. Белинда заметила:

– Я правда думаю, что ты, наверно, хороший парень, Гаррет.

– А?

Она махнула рукой, словно говоря, что слышала обо мне много чего, но не хочет повторять это в моем присутствии. Я пришел в недоумение. Сколько они могли рассказать друг другу, пока я заходил к Покойнику?

Женщины. Кто их разберет?

Белинда взяла меня за руку и прижалась ко мне.

– Сейчас не слишком рано для того, чтобы ты повел меня на кухню и угостил пивом? Дин заканчивал стряпать горячее.

– Что это такое? – спросил я.

– Вам надо поесть. И юная дама, которую вы привели, видно, давно не ела хорошей пищи.

Еда для Дина – дело серьезное. Была бы его воля, каждое блюдо стало бы произведением искусства. Его ужасает мое отношение к еде просто как к горючему, хотя, когда я ем, я получаю удовольствие от вкусной пищи. Но я не буду ради этого лезть из кожи вон или тратить лишние деньги. Можете считать меня дикарем.

Я налил Белинде пива. Она сказала:

– Я думала, как мне поступить с Краском и Садлером.

– Хорошо.

У меня не было на это времени.

– Вы не подойдете к двери, мистер Гаррет? – спросил Дин. Кто-то прямо ломится внутрь. – Я не могу отойти от плиты.

– Извини, – сказал я Белинде. Она только улыбнулась и подмигнула.

50

– Ну что еще? – простонал я, отступив на шаг, чтобы дать войти Тупу. – Только не говорите, что вы опять сели в калошу. Я не выдержу, если вы скажете, что опять сели в калошу.

– Гаррет, Уинчелл сбежал.

– Я просил вас не говорить, что вы опять сели в калошу.

– Я не виноват.

– А кто виноват? Вы за это отвечаете. Этот тип сидел в прочном мешке. Как он мог удрать?

– Один чертов придурок захотел посмотреть на преступника и развязал мешок. Я чуть не завопил:

– И тут из мешка выскочили бабочки, а вслед за ними деликатно вылез Уинчелл и удалился. Так?

– Так.

– Я бы схватил вас и того, другого чертова придурка, запихнул в мешок и утопил в речке, поделом бы вам досталось!

– Тот, другой чертов придурок – принц Руперт. И он настолько порядочен, что не пытается снять с себя вину.

– Ну ладно… Когда его коронуют, я буду кричать Ура! Ну и что? Чего вам от меня надо?

Туп усмехнулся:

– Ничего. Я хочу видеть вашего партнера. Он хорошо угадывает действия убийцы.

– Потому что у Покойника тоже извращенный ум. Он наверняка знает, что вы пришли. Сейчас у него посетитель. Посидите вон там. – Я показал на маленькую гостиную. – Он вас вызовет. У меня второй завтрак.

А тебя не приглашали, никудышный сукин сын!

Я сел напротив Белинды:

– Почему бы нам не распрощаться с Танфером? Давай поженимся, уедем на Карнавальские острова и откроем там бюро предсказаний.

– Интересное предложение. Как ты до него додумался?

– Стража упустила убийцу. Псих опять на свободе, и в его распоряжении восемь или десять часов, чтобы проделать свой маленький фокус.

– Но если Конфетка и я здесь…

– Он убьет кого-нибудь другого. Ему надо кого-то убить.

* * *

Нравилось мне это или нет, но каким-то образом мой дом превратился в тактический штаб, руководящий поимкой Элвиса Уинчелла. К концу дня явился сам принц Руперт. Я не мог его выставить, но твердо решил не впускать его свиту. Я подскочил к нему и со свирепой, вызывающей улыбкой сказал:

– Ваше величество, у меня нет возможности обслуживать всех этих людей. – Он не настолько обиделся, чтобы позвать палача, и я продолжал: – Такая тьма народу…

Дело шло к вечеру, но улицы не были пустынны, и толпа привлекала внимание.

Мы договорились. Никто из свиты не вошел внутрь.

Принц Руперт стал первым членом королевской семьи, с которым я познакомился. То, что я увидел, не произвело на меня никакого впечатления, хотя позже Покойник и болтал о том, какие добрые намерения он обнаружил в голове принца. В то время я был не в настроении, так что просто заметил, что дорога в ад вымощена… и так далее.

Солнце еще не взошло, когда объявили, что Эмму Сетниз, известную под именем Дикси Старр, нашли в прискорбном виде. Полиция прибыла, когда обряд уже был завершен. Уинчелл опять скрылся, но его сообщника задержали. Ножи обнаружились снова.

– Ножи? – закричал я. – Какие ножи? Мы же их сломали.

Выяснилось, что найдены простые старые кухонные ножи, не очень пригодные для совершения жертвоприношений.

Покойник заметил:

«Я полагаю, что ножи не являются орудием проклятия.»

– Черт возьми! – проворчал я. – Я это еще раньше сообразил. А то бы Уинчелла уже не было в живых.

«Ножи сломаны, распилены на кусочки, но ночи кровавого железа продолжаются.»

– Остроумно. А кто этот парень, которого схватили?

Сообщник оказался умственно отсталым крысенышем (опять немыслимое сочетание); он признался, что сторожил Дикси после похищения, которое произошло задолго до того, как умыкнули Конфетку. Значит, Уинчелл решил держать несколько брюнеток про запас. Удрав от Тупа и принца, он просто побежал туда, где прятал Дикси. Я пробормотал:

– Не нравится мне это все. Этот Уинчелл чертовски смышленый.

– Уинчелл? – усмехнулся Туп. – Да он сам не может ботинки зашнуровать.

«Это проклятие в действии, господа. На этот раз, возродившись в наше время, оно достигло опасной стадии развития. По моему мнению, можно утверждать, что оно начало самообучаться, а не просто медленно усваивать новое, как собака, путем многократных повторений. Не исключено, что нам придется рассмотреть самый страшный вариант, – что оно обретет способность мыслить.»

– Подождите минуточку. Подождите минуточку. Из-за проклятия корова может перестать давать молоко, или ребенок начнет косить, или вы покроетесь лишаем. Это не то что…

«С точки зрения деревенского колдуна, вы правы. Возможно, ни один из ныне живущих чародеев не смог бы наслать такое проклятие. Но это заклинание возникло в те времена, когда по земле ходили титаны.»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});