Гея: Альманах научной фантастики - Владимир Губарев

Больше всего ему хотелось потрогать игрушку. Но продавец смерил его ледяным взглядом и набросился на коробку с листом плотной бурой бумаги и шпагатом. Бенедикт не успел даже попросить доставить покупку на дом и безропотно принял ее в руки, потому что совершенно не выносил скандалов. Всю дорогу в автобусе он думал о тигре. Как всякий мужчина, волею случая оказавшийся с игрушкой, он знал, что не устоит перед искушением.

Его руки дрожали, когда он положил коробку в угол гостиной.

— Только взгляну… — бормотал Бенедикт. — А потом снова запакую для Рэндольфа…

Он развернул бумагу и поставил коробку так, чтобы картинка с тигром была у него перед глазами. Не желая торопить события, он приготовил себе еду, потом убрал грязные тарелки и уселся поодаль. В сгущающихся сумерках рисунок притягивал его с неумолимой силой, и Бенедикту казалось, что он и тигр — нечто гораздо большее, чем человек и игрушка, дар и даритель. А пристальный взгляд нарисованного зверя становился все более властным, и наконец Бенедикт встал и развязал шпагат.

Коробка раскрылась, и он опустил руки, разочарованно глядя на невзрачную кучку меха. Ему даже пришла в голову мысль, что на фабрике при упаковке произошла ошибка. Но когда он тронул мех кончиком ботинка, раздался щелчок, стальной каркас встал на место, и Бенедикт отпрянул, невольно затаив дыхание.

Перед ним возник тигр в натуральную величину, ничем не отличающийся от тех исполненных грации хищников, которых Бенедикт видел в городском зоопарке. Его глаза, искусно освещенные изнутри маленькими электрическими лампочками, горели янтарным огнем; жесткие торчащие усы, как в панике заметил Бенедикт, были выполнены из найлона. Словно выйдя из джунглей, тигр неподвижно стоял в ожидании команды и только яростно хлестал длинным, черно-золотым полосатым хвостом.

Огромный зверь занимал половину комнаты. Бенедикт в страхе попятился к дивану и сел. Сгущались сумерки. Скоро во мраке комнаты единственным источником света остались пылающие янтарные глаза. Тигр стоял в углу, размахивал хвостом и не спускал с Бенедикта свирепого взгляда. Глядя на него, Бенедикт непроизвольно сжимал и разжимал пальцы, а в голове стучала мысль о микрофоне и командах…

Казалось, сам воздух был наэлектризован, как будто там, в углу, появился мощный заряд энергии… Бенедикт слегка шевельнулся и ногой притронулся к какому-то предмету. Это был микрофон. Какое-то время Бенедикт сидел неподвижно, наблюдая за тигром. Наконец, уже глубокой ночью (а может, под утро), странно счастливый, поднес микрофон ко рту и робко выдохнул.

Тигр шевельнулся.

Эдвард Бенедикт медленно поднялся и, призвав на помощь все самообладание, сумел овладеть своим голосом.

— К ноге, — сказал он.

Гордо, величественно тигр исполнил команду.

— Сидеть, — выдавил из себя Бенедикт, бессильно привалившись к двери, все еще не в состоянии поверить.

Тигр сел. Даже сейчас он был ростом с человека, и даже сейчас, в расслабленной позе, под лоснящейся шкурой чувствовалась пружинистая мощь.

Бенедикт подал в микрофон команду и восхищенно замер, когда тигр поднял лапу и прижал ее к своей груди. Он был таким огромным, таким сильным, таким послушным, что Бенедикт в неожиданном приливе уверенности сказал: «Пойдем гулять», — и открыл дверь. Минуя лифт, он прошел к черному ходу в конце коридора и побежал по лестнице, преисполненный восторга, а сзади по грязным ступенькам бесшумно скользил тигр.

— Шшш… — приказал Бенедикт, остановившись в подъезде, и тигр покорно замер.

Бенедикт выглянул на улицу. Все кругом застыло в абсолютной, нереальной тишине, которая бывает только в ранние предрассветные часы.

— Иди за мной, — прошептал он и ступил во мрак.

Тигр следовал за Бенедиктом по пятам, растворяясь в тени всякий раз, когда неподалеку раздавался шум машины. Наконец они подошли к парку, и там, на его асфальтированных аллеях, тигр стал заметно беспокоиться, потягивая лапами, словно застоявшаяся лошадь. Бенедикт с внезапной горечью понял, что часть тигра все еще принадлежит джунглям, что ему надоело лежать в коробке и не терпится размяться.

— Давай, — неохотно разрешил Бенедикт, почти убежденный, что больше никогда его не увидит.

Зверь прыжком сорвался с места, пулей долетел до маленького пруда, взвился в воздух и исчез в зарослях на другой стороне.

Оставшись один, Бенедикт опустился на скамейку и стал вертеть в руках микрофон. Да, больше он ему не понадобится, это ясно. Он думал о наступающем уикэнде, когда ему придется убито извиняться: «Я купил Рэндольфу игрушку, дядя Джеймс, а она убежала…», о потраченных впустую деньгах… Но, вспоминая тигра, проведенное вместе время, колоссальный заряд энергии, хоть раз ожививший его квартиру, он понял, что деньги потрачены не зря. Тигр… Зачем ему возвращаться теперь, когда в его распоряжении целый парк, целый мир? И все же, горя желанием увидеть его снова, Бенедикт не мог удержаться от отчаянной просьбы и снова приник к микрофону.

— Вернись, — взмолился он шепотом. — Вернись. — И добавил: — Пожалуйста.

Он напряженно замер, пытаясь уловить какой-нибудь шорох, какой-нибудь слабый звук, но все было тихо и недвижно. Неожиданно из зарослей появилась гигантская тень, низким грациозным прыжком приблизилась к скамейке и остановилась у его ног.

— Ты пришел, — прошептал Бенедикт дрогнувшим голосом. И королевский бенгальский тигр, с пылающими, как угли, глазами, положил лапу ему на колено.

— Ты пришел, — повторил Бенедикт и после долгого молчания робко опустил руку на голову тигра. — Нам пора, — пробормотал он, заметив, что начало светать. — Идем… — Он запнулся, поймав себя на фамильярности. — Идем, Бен.

И зашагал домой, почти побежал, испытывая неимоверный восторг от близости тигра, следующего за ним длинными мягкими прыжками.

— Теперь надо спать, — сказал он тигру уже в квартире. А потом, когда Бен свернулся калачиком в углу, позвонил на службу и сказался больным. Счастливый и уставший, Бенедикт растянулся на диване, впервые в жизни не боясь запачкать мебель обувью, и заснул.

Когда он проснулся, пора уже было ехать в гости к дядюшке. В углу все так же лежал тигр, теперь неподвижный, но загадочным образом живой, изредка помахивающий хвостом.

— Привет, — нежно проговорил Бенедикт. — Привет, Бен. Он улыбнулся, и тигр поднял голову. Если до тех пор Бенедикт и думал, как упаковать тигра, то, когда величественный зверь вскинул на него свои лучистые глаза, Бенедикт понял, что Рэндольфу придется довольствоваться чем-нибудь другим. Это был его тигр. Обласканный янтарным сиянием, Бенедикт стал собираться. В чемодан полетели чистые сорочки, пижама, аккуратно завернутые в бумагу зубная щетка и бритва.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});