Невеста - Карина Демина

Виттар не хныкал, только рот кривился. И слюни еще текли.

Он был теплым, мокрым и жалким.

А руки действительно не разгибались, хотя Оден пытался… хорошо, нянька вовремя вернулась. Крик подняла… и уже на ее голос Виттар отозвался пронзительным плачем.

Он не умер, только рос медленно… и в год еще ползать учился. А Оден помогал. И потом, когда брат встал на ноги, кривые, колесом. Он ходил тяжело, часто останавливался, а то и падал, но подымался, упрямый, и лишь покряхтывал. Оден же следовал за ним, страшно было — вдруг да с лестницы свалится, зацепится за порог, столкнется с кем-то… он же маленький, беззащитный.

Таким и оставался.

Всякий раз, когда приходилось уезжать, особенно вначале, Оден болезненно переживал расставание с братом: казалось, непременно случится плохое.

Случилось.

А когда?

Оден не знал.

— Мне велено поговорить с тобой. — Виттар передвинул кресло. — Хотя я-то понимаю, что ты и на этот раз не отступишь. Если хочешь о чем-то спросить, то спрашивай. Отвечу как есть.

— Гримхольд. Король был в городе?

— Нет. Жилу… привязали на неделю раньше.

Что ж, это все, что Оден хотел бы знать.

— Ты должен был отступить.

Кому должен? Королевской разведке, которая решила разыграть очередную партию?

Или тем мальчишкам, что умирали, потому что Оден думал, будто защищает короля?

Честь. Долг.

И город за Перевалом.

— Ты всегда отличался благоразумием. И опыта хватало. И силы. Ты бы вывел гарнизон с минимальными потерями.

…открыв путь туману и альвам.

— У тебя был приказ.

— Был. — Сложно смотреть в глаза брату. — Удерживать позиции.

— И отступить, если это невозможно.

Дело не в возможности — в цене.

И Виттар понял. Он покачал головой и тихо продолжил:

— Им бы позволили углубиться на наши территории…

…рассредоточиться. Подтянуть основные силы.

…поверить, что молодой король растерян. Бессилен.

— Потери атакующей стороны всегда выше. Это же классика. Ты сам меня учил. — Виттар сцепил пальцы под подбородком. — По эту сторону гор альвы слабее. Мы бы просто вырезали их. Не всех, но основной костяк. У нее не осталось бы армии, во всяком случае действительно способной воевать…

И земли за Перевалом отошли бы к детям Камня и Железа.

Хороший план.

Красивый.

А Оден взял и все испортил.

— Никто не предполагал, что ты захочешь стать героем. — Виттар избегал смотреть в глаза.

— Я и не хотел.

— Тогда почему?

Наверное, он спрашивал себя об этом неоднократно. И теперь ждал ответа, а Оден не был уверен, что сумеет объяснить: он разучился разговаривать с братом.

— Присяга. Я клятву принес.

Кто же знал, что в этом мире клятвы ничего не значат?

Виттар молчит. Одену тоже сказать нечего. Его ждут книги.

— Мне и вправду не следовало с разведкой связываться. — Живое железо прорывает кожу Виттара и прячется, оставляя розовые пятна ран, которые, впрочем, скоро исчезнут. Виттар прячет руки за спину.

— Наверное.

— Я хотел предупредить… думал, но… информация не подлежала разглашению… если бы вдруг что-то пошло не так… мы не могли допустить утечки.

Разведке ли не знать, что расколоть можно любого. Вопрос желания и времени.

И то, и другое у королевы было.

Оден действительно рассказал ей все, что знал. Вот только знал он немного.

— Оден, я пытался тебя вытащить.

— Знаю.

— И не только я.

— Знаю.

Ему озвучили размер его долга. Четыре с половиной года жизни, каждый день из которых оплачен, и если бы только золотом… золото Оден вернул бы. Этот долг не исчезнет сам собой.

Вот только счет предъявили слишком поздно.

— Сегодня у нас гости. Ты должен спуститься. — Виттар поднялся, и ножки кресла проехались по паркету, издавая мерзкий резкий скрип. — Хотя бы взгляни на… невесту.

Ей пятнадцать.

Последняя нить на родовом гобелене.

Живая награда.

И шанс для многих влить свою кровь в огненную жилу древнего рода.

— Подумай, Оден. — Пальцы Виттара лежат на спинке кресла. — С ней ты получишь земли. И жилы. Право изменить герб.

И среди Великих домов появится новый.

Красного Железа?

Или Лунного Золота?

Получит власть, едва ли не высшую, а возможно, и высшую: Стальной Король был предельно откровенен.

— С ней ведь необязательно жить постоянно. Договоритесь как-нибудь… купишь ей дом в городе. Компаньонку. Представишь ко двору. Девочка не избалована. И в твои дела не полезет.

Виттар замолчал, готовый выслушать возражения.

— Оружейник как бы ни возмущался, но отказать королю не посмеет. Получишь свою альву обратно.

— В качестве кого?

— Какая разница?

Кресло, не удержавшись на задних ножках, опрокинулось. Книги рассыпались. Перемешались.

— Оден, я понимаю, что ты не отступишь. И я сказал то, что от меня потребовали сказать. Был шанс, что ты услышишь. — Виттар почесал ладонь, на которой еще блестела стальная чешуя. — И еще… сегодня король предельно ясно дал понять, что твое время закончилось.

Это должно было случиться.

— Невеста прибыла. Спустись. Взгляни на нее. — Виттар вздохнул и добавил: — Пожалуйста.

— Конечно. Беспокоиться не о чем. Я все сделаю правильно.

Вот только ответа нет. А Виттар, окинув книжные развалы взглядом, пробормотал:

— Не сомневаюсь.

У его невесты белые волосы и, примесью чужой крови, желтые глаза.

На пятнадцать она не выглядит: ребенок в слишком взрослом платье.

Напугана. Растеряна. И чересчур горда, чтобы показать испуг.

— Кэри из рода Лунного Железа счастлива приветствовать будущего мужа. — За нее говорит компаньонка.

И Оден против воли задерживает взгляд на этой женщине. Немолода, некрасива и властна не в меру. Да и компаньонка ли?

Черный вдовий наряд из тяжелого атласа.

Темное кружево на белых волосах.

Россыпи родимых пятен.

И черты лица, пусть измененные временем, но узнаваемые, характерные.

Эта женщина — истинная хозяйка рода, но, на свою беду, она слишком стара, чтобы представлять интерес для короля. Ее роль давным-давно отыграна, а путь предопределен. Отсюда раздражение и откровенная ненависть к подопечной, что проскальзывает в светлых глазах.

А девочка вздрагивает от каждого взгляда.

— И я рад, — ответил Оден. Врать не так уж сложно. Привычки нет, но… хорошее воспитание заменит. — Надеюсь, дорога сюда не слишком вас утомила?

Девочка не отвечает. Смотрит на собственные руки. На лице компаньонки мелькает неприкрытое отвращение, еще немного — и ударит.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});