Зеркала и галактики (СИ) - Ворон Елена

– Клятва женщины.

С сердитым оскалом, он сел на корточки, пощупал у Элана пульс. Избегая молящего взгляда Мишель, вновь забросил тигреро на плечо.

– Что у вас? – Сверху ящерицей скользнул Крокодав; острые глаза впились в Майка.

– Ему снова худо. Пропустите! – рявкнул версан, хотя кругом был свободен весь склон.

Охотник посторонился, подал руку Мишель и подтянул ее на уступ, где стоял сам. Поглядел вслед Майку.

– Что происходит?

– Сама не понимаю. – Она сухо всхлипнула. – Идемте. Майк сейчас опять свалится.

Удивленный предсказанием, Крокодав бросил на Мишель пытливый взгляд, однако промолчал и стал карабкаться наверх.

У версана хватило если не физических сил, то силы воли добраться до тропы. Борис принял Элана, и Майк рухнул наземь. А через несколько мгновений тигреро снова открыл глаза.

На Приюте это событие вслух не обсуждалось. Притихшие, неразговорчивые, люди притворялись, будто по-прежнему отдыхают и наслаждаются жизнью. Минуло два дня. Не отходивший от Элана Майк отощал, как во время тяжелой болезни; он был угрюм и не желал иметь дела с Мишель, отделываясь короткими фразами. А Элан вообще ни с кем не разговаривал. Он принял помощь версана, он выжил – однако невозможно было понять, благодарен он или, наоборот, сожалеет, что ему не дали умереть. Его ободранное, в коричневых корках лицо было страшным, взгляд погасших глаз – тусклым, словно он не до конца вернулся с того света.

Приют накапливал недовольство. Он еще не бесился, но в воздухе витала растущая напряженность.

– Надо уходить, – неожиданно заговорил Элан на третье утро, когда группа уныло завтракала.

– Отличная мысль, – буркнул Майк. – Ты на ногах-то стоишь?

– Дойду.

– Сколько до Десятого? – осведомился Крокодав.

– Не знаю. Километров двенадцать будет.

– Как не знаешь? – Урсула замерла, не донеся до рта вилку.

В обращенных на Элана взглядах обоих охотников было нечто такое, отчего к нему повернулись все.

– Не знаю, – резко повторил он. – Я не ходил по маршруту.

– Почему? – Крокодав отставил тарелку.

– Проводника заменили в последнюю минуту, и я не имел возможности пройти здесь до вас, – хмуро сообщил Элан.

– Тогда какое имеешь право вести группу? – возмутилась Урсула. – Ты со своей рекламой совсем спятил!

– Эй, я чего-то не пойму, – вмешался Борис, жуя салат. – Наш тигреро – самозванец?

– Заткнись, – холодно посоветовала Тамара.

– Почему ты повел людей, не ознакомившись с маршрутом? – спросил охотник.

– Я ознакомился, как сумел. Смотрел подробную карту. Меня послали внезапно…

– С какой стати ты согласился? – перебила мадам Крокодав. – Порядка не знаешь?

– Отстаньте от него, – раздраженно сказал Майк. – Эл без вас еле жив.

– Какой ты после этого проводник? – наседала Урсула, не слушая. – Денег лишних захотел или что?

– Хватит! – вскрикнула Мишель. – Не доставало оскорблений.

– Проводник обязан знать маршрут, по которому ведет людей, – ответил ей Крокодав. – Элан тропы не знает.

– Ну и пусть; какая разница? – подала голос Лена, теребя свою толстую косу. – Мы и так не заблудимся.

– Речь идет о принципе, – объяснил тигреро, глядя в землю. – Да, я не знаю маршрута; но так сложилось, что…

– Оправдания оставь при себе, – отрезала Урсула.

– Прекратите свару. – Майк внушительно встал на ноги. – Я просил: никаких разборок. Кстати, насколько мне известно, – он повернулся к мадам Крокодав, – вы не должны прилюдно накидываться на старшего группы. Все претензии – с глазу на глаз.

Майк был прав. Однако взвинчивающая нервы атмосфера Приюта оказалась сильней.

– Элан, я тебя не понимаю! – фыркнула Урсула, передернув плечами. – Реклама безобразно портит людей.

Тигреро поднялся и зашагал к дому. Мишель хотела было направиться следом, но Майк придержал ее, выразительно указал на бревно. Она покорилась: клятва есть клятва.

Завтрак продолжили в угрюмом молчании. Через несколько минут Элан появился в дверях с рюкзаком за спиной. Ругнувшись, Майк вскочил с места, двинулся ему навстречу.

– Ты что задумал?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Тигреро зло усмехнулся.

– Надо пройти по маршруту.

– Эл, не дури. Куда ты собрался?

– До Десятого и обратно. А затем поведу группу.

– Брось, – попытался вразумить его Майк. – Кому это надо?

– Мне.

– Ты сдохнешь.

– Отвяжись.

Версан рассерженно сплюнул. Черт бы побрал Крокодавов – какого рожна прицепились к парню? Из-за них он забрал себе в голову невесть что…

– Элан! – подбежала Мишель. – Господь с вами!

Тигреро направился к кострищу, где сидели остальные.

– Старшим группы останетесь вы, – объявил он Крокодаву. – Вечером я вернусь, и завтра уйдем на Десятый.

– Считаешь, тебе по силам одолеть двадцать пять километров?

– Едва ли, – заметила Тамара. – Лучше бы ему идти в постель. Баиньки.

Версаны разом повернулись к колдунье – и оба смолчали: Майк – со свирепым оскалом, Мишель – с серым от подавленного гнева лицом.

– Счастливо оставаться, – сказал Элан.

– Схожу-ка я с тобой, прогуляюсь, – проворчал Майк.

– Все остаются здесь до моего возвращения.

– Эл, брось ерунду…

– Все остаются здесь! – рявкнул тигреро.

Он исчез за поворотом тропы; шелестели скрывшие его колючие кусты, сухо постукивали длинными шипами.

– Ну, господа, если он не вернется в срок – берегитесь, – проговорил Майк, не обращаясь ни к кому в отдельности.

Элан не вернулся – ни вечером, ни к утру.

На рассвете Крокодав увел группу; но когда пришли на Десятый Приют, Элана не оказалось и там. Дом стоял закрытый, слепой из-за опущенных жалюзи.

– Где Элан? – тихо спросила Мишель.

– Сейчас узнаем, – охотник открыл Приют и вошел в холл.

Ни записки, никаких следов тигреро.

Мишель бросила сумку на пол и гневно уставилась на супружескую чету. Майк стал рядом с девушкой.

Вяло защищаясь, Урсула передернула плечами.

– Найдем, – пообещала она. – Идем, посмотрим тропу на Одиннадцатый, – обратилась она к мужу; в голосе поубавилось всегдашней уверенности и напора.

Крокодав пересек площадку и остановился у начала тропы. Десятый Приют расположен в расщелине, место по-своему чудное, хоть и мрачноватое, когда уходит солнце. На краю площадки, под скальной стеной, лежит озерцо небесной синевы, а в него прыгает юркий водопад. Вокруг камни, блестящие, как черное стекло, и меж них вьются лозы с красными цветами. И больше ничего – только камни и цветы. Да тропа лежит светлой лентой, посыпанная чистым песком.

Крокодав с Урсулой осмотрели тропу.

– Следов нет, – подвел итог охотник. – Элан здесь не проходил.

– Тогда где он? – Стоя у них за спиной, Мишель сунула сжатые кулаки в карманы куртки. – Где он, я вас спрашиваю?!

– Послушай, девочка, – попыталась вразумить ее Урсула, – Элан не пропадет. Здесь нет хищных зверей, которые могли бы…

– Он ушел один, чуть живой! И всем было плевать!

– Элана никто не гнал, – возразил Крокодав. – И будьте добры без истерик.

Майк прижал девушку к себе, опасаясь, что она кинется в драку.

– Где он? – повторила Мишель, сдерживаясь из последних сил.

– Насколько я понимаю, между Девятым и Десятым Приютами, – холодно объяснил охотник. – Из каких-то соображений он свернул с тропы.

Версана была похожа на разъяренную айтраву, настигшую похитителя, который утащил из логова котят. Прижимая ее одной рукой, Майк поглядел на часы.

– Пятнадцати минут на обед достаточно? После этого, господа, вы отправитесь разыскивать Элана. И не дай вам Бог…

– Хорошо, – ответил охотник. – Договорились – через четверть часа выходим. Но девушка останется здесь.

Мишель рванулась, Майк едва ее удержал.

– Останетесь здесь, – властно повторил Крокодав. – Я не потерплю ваших выходок.

Она снова рванулась, да так, что Майк с трудом устоял на ногах. В глазах блеснули слезы бессильной ярости. Урсула подступила к ней, сокрушенно покачала головой – и неожиданно влепила две хлесткие пощечины.