Стая (СИ) - Оксана Сергеева

Долго стояла под душем, пытаясь поплакать. Почему-то не получилось. С трудом выдавила из себя пару слезинок. Хотелось освободиться от всего, что разрывало сердце, но даже поплакать не выходило. Думала, что после того, как смоет усталость водой, полегчает, но стало еще хуже. Даже Денис не спасал от темноты. Прошла в гостиную, где он смотрел телевизор. Усевшись на диван, освободила волосы от полотенца. После горячего душа воздух в квартире показался прохладным и возникло желание укутаться во что-нибудь теплое. В сумке лежала тонкая трикотажная пижама, конечно, не самая теплая одежда, но пижамные штаны длиннее, чем шорты. А вот, надев другую майку, мало что получиться выиграть. Только лишь сменить белый цвет на голубой. Подумав, Юля сходила в ванную, переоделась и снова забилась в самый угол дивана, поджав ноги.

— Замерзла? — спросил Денис, увидев у нее на плечах мокрое полотенце. Разве можно им согреться?

— Да.

— Может, поревешь? — Принес ей теплый свитер и присел рядом, глядя, как она дрожащими руками натянула на себя кофту. Ей как раз почти до колен.

— Не получается, — призналась. — Я пробовала.

Шаурин сплел пальцы и задумался, уставившись в телевизор.

— Ладно, — сказал со вздохом, — я в душ, ты посиди пока. Я скоро.

— Куда ж я денусь…

Он вышел из комнаты, Юля проводила его взглядом. В другое бы время обшарила всю квартиру, заглянула в каждый уголок. Всегда было интересно, как он живет, какая у него мебель, что любит. Квартира — это отражение хозяина. И сам он в голубых джинсах и серой майке выглядел сейчас очень близким и домашним. Радостью бы гореть, оттого что впереди у них целая ночь. Что можно наконец-то не бояться посторонних взглядов. Но в душе царило холодное равнодушие и нежелание шевелиться.

— Кофе хочешь? — вернувшись, снова сделал попытку заговорить, вытащить Юльку из раковины, в которую она уходила все глубже. По его крепкой шее стекала капелька воды, Денис стер ее ладонью.

— Да, — не очень хотела, но согласилась. Наверное, чтобы занять себя чем-то и отвлечься. Как-то только покинула Танину квартиру, снова одолело напряжение. Будто и не было приятного разговора. Словно до этого она не почувствовала небольшого облегчения. Таня отвлекала некоторое время, действуя раздражающим фактором, но как только исчезла из виду, все вернулось на круги своя.

На кухне Юля побежала глазами по темной мебели, а потом долго рассматривала фотообои с изображением Мерлин Монро. Рассмеявшись села за стол в ожидании обещанного кофе.

— Ничего так у тебя подружка, — усмехнулась, все еще блуждая взглядом по стене.

— Машка-то? Да прелесть просто, такая сговорчивая. Я фанатею от нее.

— Я поняла. Мне интересно, как это тебе только в голову пришло?

— Не спрашивай лучше.

Комнату заполнил аромат кофе, Юлька глубоко вздохнула, и когда он коснулся легких, внутри стало теплее.

— Что ты мне туда налил? — спросила, когда Денис поставил перед ней белую кружку. Видела, что из большого глобуса, который оказался вовсе не глобусом, он доставал какую-то бутылку, а потом плеснул ей в кофе столовую ложку темной жидкости.

— Успокоительное.

— Я его, знаешь, сколько уже выпила? — усмехнулась она.

— Ты пила неправильное успокоительное.

— А себе?

— А я не волнуюсь.

Он не волновался. Просто не знал, что с ней делать, с Юлькой. Наверное, в том-то и была проблема, что не мог он почувствовать всю глубину ее боли. Мог бы, тогда, может быть, нашел слова, поговорил и как-то успокоил. А так, оставалось только наблюдать за ее мучениями.

Попробовав кофе, Юля ничего особенного не почувствовала. Разве что, немного больше горечи. Но это не беда. Горечи сейчас в ее жизни хватает. Ложкой больше, ложкой меньше.

— Накрылось мое сочинение, — задумчиво сказала после того, как отпила половину кружки. Молчать надоело.

— Какое сочинение?

— Каждый учебный год начинается с сочинения «Как я провел лето». Я никогда не писала ни о лазурных берегах с белым песком, ни об огнях Эйфелевой башни. Всегда о том, как я провела лето у бабушки в древне. Мои сочинения — самые настоящие. Потому что в них ни капли правды, я все сочиняла, придумывала. Как я брожу по лесу, собираю ягоды или грибы. Как слушаю пение птиц, кормлю белок. Катаюсь на велосипеде, одна бесстрашно уезжаю далеко-далеко к желтым подсолнуховым полям. У меня этого никогда не было, — коротко вздохнула, — по понятным причинам. Но у меня офигенная фантазия, такая, что на последнем предложении я сама себе была готова поверить. А теперь вот придется писать про Кипр. Расскажи мне что-нибудь, — подняла сухо блестящие глаза.

— Что, например?

Денис не сел на стул, стоял опираясь бедром о столешницу с кружкой в руке.

— Не знаю. Скажи мне что-нибудь хорошее.

Тяжелый вздох заставил Юлю улыбнуться. Она выжидающе глядела на Дениса, не отпуская с лица заинтересованности.

— Подожди, — глотнул кофе, — я не могу тебе прям вот так с ходу насочинять.

— Жду, — она кивнула и тоже поднесла кружку к губам.

— Я помню, как ты танцевала вальс у нас на парадной линейке. — Поставил свою на стол. Звонко это прозвучало и решительно.

— Да? — Юля улыбнулась. Широко и открыто. Впервые вот так за последнее время.

— Да.

— Я тоже этот день хорошо помню. Мне в туфельку попал камешек. Маленький. Но после этого вальса я с трудом могла наступить на левую ногу.

— Пошли. — Денис стремительно шагнул вперед и схватил ее за руку.

— Куда?

— Научишь меня танцевать вальс.

— Ты с ума сошел, какой вальс после похорон? — попыталась вырвать ладонь из его крепкой хватки. Другой вцепилась в стол, чтобы не дать ему поднять себя со стула. Ненормальный! Смеется он, что ли!

— Я же не предлагаю тебе врубить музыку на всю катушку и прыгать до потолка. Пошли. Без музыки. На счет.

— Денис, что за глупости?.. — Но слова шелестели уже нерешительно.

Он насильно вытянул ее из-за стола — не сказать, что позволила Юля это без сопротивлений, но противостоять ему Шаурину трудно, — почти волоком притащил в гостиную и остановился посреди комнаты. Благо, она, комната, таких размеров, что в ней легко можно устроить соревнования по танцам.

Юлька стояла внешне бесстрастно, как истукан, но внутри чувствовала дрожание. Денис не отпускал. Они стояли так некоторое время. Затем, собрав свою решительность в кулак, Юля медленно и глубоко вздохнула. Без музыки ведь, без света… Только туманно-голубоватое свечение экрана телевизора заливало комнату. Можно попробовать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});