Сказания Меекханского пограничья: Север – Юг - Роберт М. Вегнер

верно? Более ничего в расчет не принималось.

В паре футов под поверхностью песок изменился. Сделался слежавшимся, твердым, словно смешанным с глиной. Один из осколков, воткнутый слишком резко, разломился напополам. Йатех стал копать медленнее, но все равно шло быстрее, поскольку песок не осыпался, как раньше. Работал он равномерно. Еще минута — и они получат свои шесть футов обнаженной стены. Наконец он остановился. Стоя внизу, у стены, он уже не доставал головой до ее края. Наверное, именно столько ей и нужно.

Он обошел стену и встал перед девушкой.

— Я закончил.

Она подняла лицо, и он почувствовал, как корчится его желудок. Снова эта чуждость, отвратительная, полузвериная, выглядывающая из глаз и из-за изменившихся черт лица.

— Хорошо, — прохрипела она. — У нас есть еще время.

— Что теперь?

Она кинула ему узелок. Маленькая фляга и несколько сухарей.

— Напейся. Сядь. Жди.

— Чего?

— Пока не откроется переход.

* * *

Рык разорвал пространство в клочья, ударил по мозгам, заставил трястись кости. Она лежала в траве, вжимая лицо в землю и крича изо всех сил. Чувствовала, как почва под ней дрожит и потрескивает, словно раздираемая в клочья рубаха. Слезы на ее лице мешались с соплями и грязью.

Кто-то споткнулся об нее и кувыркнулся. Алавен. Когда она встала, чтобы к нему подобраться, на нее упал кто-то еще, опрокинув ее снова. Покатились в сплетении рук и ног, вопль, что раздался возле нее, был сильнее рычания сошедшего с ума мира. Она едва узнала его: Гверн, старший брат Алавена.

— Перестань! — крикнула она ему на ухо. — Пере-ста-а-а-а-ань!

Воспользовавшись тем, что как раз оказалась наверху, она чуть приподнялась, придерживая его одной рукою, а второй изо всех сил врезала ему по лицу. Раз, другой, третий. Помогло. Был он старше ее на год и мог бы снести многое, но только не то, что его избивает девчонка.

— Хватит! Хватит!!

Почти в тот же миг мир тоже успокоился. Она встала с парня, краем фартука отерла себе лицо, оглядела лежащую перед ней фигуру. Наверняка выглядел он хуже, чем она. Был полуголым, а все тело его покрывали свежие красные царапины.

— Ежевика, — усмехнулась она, моментально позабыв о своем страхе. — Вы купались в пруду и пытались сбежать через кусты ежевики. Дурачье.

— Нет уже пруда. — Гверн поднялся с земли и подошел к брату. Младший парень все еще лежал на земле и тихонько стонал. — Сделалась там дыра в земле, и вылилась в нее вся вода. Вместе с Хавером, Йоханой и Малым Ло. Все мертвы.

Улыбка на ее лице угасла. Как это — мертвы? Еще сегодня утром она видела их всех, когда они шли на пруд.

— Что… что случилось?

— Не знаю. Встань, Алав, все уже хорошо. — Он охнул и поставил брата на ноги. — Пошли домой, нужно всех предупредить, может, удастся кого-нибудь вытащить из той дыры.

Вот теперь она поверила. Он не стал бы рассказывать что-то такое, если бы с прудом и вправду не произошло чего-то серьезного. Он же глянул на небо.

— Нужно поспешить, вот-вот ударит гроза.

Небосклон наливался черными клубящимися тучами. Распростерлись они, казалось, повсюду, от горизонта до горизонта. Хотя несколькими минутами ранее, прежде чем землю охватили корчи, по небу плыло всего несколько облачков. Сделалось темно и холодно.

Они не успели сделать и трех шагов в сторону села, как наткнулись на Йохану.

— Чу… чудовища!

Она распахнула глаза, полностью в сознании, словно и не спала вовсе. Чудовища, приближаются чудовища. Осмотрелась в камере. Кроме узкой кровати и столика, на котором порой позволяли ей рисовать, не было здесь ничего. Ей запрещали владеть красками, углем, тщательно отбирали остатки еды, мочу и отходы. Все, чем она могла бы творить, подлежало тщательнейшему контролю. Каждую ночь и каждый день, каждый час, а то и чаще стражник подходил к двери и заглядывал в окошко, проверяя, не рисует ли она. Рисунки ее пугали. Но если бы она держала их в голове, если бы не могла время от времени их выпускать — умерла бы.

Теперь она тоже чувствовала: должна рисовать, должна это освободить. Спотыкаясь, чуть ли не на ощупь она добралась до стены. Видела их, мужчину с закрытым лицом и стоящую перед ним женщину, запертых в каменной стене и стремящихся оттуда выйти.

Она должна была им помочь.

* * *

Вторая башня. Они шли узким коридором, освещенные масляными лампами, на четвертом этаже, в средней части дома. Первые два этажа были вычищены, оставались там лишь несколько деревянных столпов, поддерживавших свод. Чтобы добраться до третьего этажа, им пришлось взбираться по лестнице, приставленной двумя хмурыми солдатами в полном вооружении. Едва только они попали наверх — лестницу убрали.

Здесь находились казармы с дюжиной стражников, несших караул по четверо, сутки напролет. Двое патрулировали четвертый этаж, еще двое находились у дверей, ведущих наверх, четверо, вооруженные до зубов, сидели в комнатке неподалеку от двери; остальные отдыхали.

— Они меняются каждое утро на рассвете. Мало кто выдерживает дольше, — произнес Гентрелл.

Вельгерис взглянул на него внимательно, но не отозвался ни словом.

На четвертый этаж вели обычные деревянные ступени. Стражники внизу отсалютовали и уступили им дорогу. Оба не спускали взгляда с двери наверху лестницы.

— Нам пришлось оставить ступени, поскольку доставлять еду наверх иначе было ужасно неудобно. Кроме того, если стражники за теми дверьми столкнутся с проблемами, помощь должна прийти немедленно.

Старая Крыса вынул из-за пояса тяжелый ключ и вставил его в замок. Прежде чем провернул, отворил глазок и заглянул внутрь.

— Все нормально, Навенн?

— Так точно, комендант, — донеслось из-за дверей.

— Отойди, я захожу с двумя гостями.

Вошли. Навенн даже не напрягся, чтобы отсалютовать, что, впрочем, оказалось бы непросто, учитывая тяжелый арбалет, который он держал в руках. Арбалет был направлен вглубь коридора, а тот чуть дальше поворачивал вправо. Слева находилась стена без окон, справа — четверо дверей, между которыми разместили несколько светильников. Неоштукатуренные каменные стены, гранитные плиты на полу. Духота непроветриваемого много дней помещения. Гниль и влага. Более сурового места нельзя было себе и вообразить.

— Как оно сегодня?

— Пока тишина и покой, господин комендант.

— Все четверо?

— Да.

— Хорошо.

— Авегер! — во все горло рявкнул стражник. — У нас гости. Комендант и еще двое!

— Слышу. — Из-за поворота коридора донесся отголосок шагов. — Это что же, мне не стрелять?

Гентрелл улыбнулся, извиняясь.

— Юмор солдат, что находятся в крайней степени напряжения, оставляет желать лучшего. Прошу, — указал он на освещенный факелами коридор.

Вельгерис заложил руки за спину и пошире расставил ноги. Кадык у него внезапно прыгнул вверх,