Разбитые. Как закалялась сталь - Liticia09

понравилась русоволосая грязнокровка, а потом и разговоры, которыми она исправно доставала его по вечерам.

Николь была уверена, лицо Малфоя — последнее, что она могла бы захотеть видеть по утрам, но эта белая голова рядом всё время заставляла кровь приливать к её щекам — не от стыда, а от сокровенной радости, в которой она сама себе не способна была признаться. И ей очень хотелось, чтобы он хоть однажды сказал ей, какая она красивая без дневного макияжа и залитая краской от своего счастья, с которым она не справляется. А ему очень хотелось, чтобы хотя бы Рейнер стала той первой женщиной, которая ничего от него не ждёт. Почему нельзя просто быть внимательной, считывать его взгляд, пытливо следящий за тем, как она надевает и поправляет свою любимую юбку? Почему нельзя всё понять по тому, как он всегда пропускает её вперёд и открывает перед ней дверь, чуть ли не как чёртов домовик? Почему нельзя вовремя вспоминать хотя бы о том, что одеяло преимущественно на её половине дивана? Зачем им всем так нужны эти слова? Внутри Малфоя их всегда слишком мало, чтобы отлавливать и насильно тащить наружу.

Сейчас Драко готов был наплевать на все свои принципы и запреты и целые сутки напролёт признаваться Никки в любви, только бы она пришла в себя. Он никогда не думал, что может так переживать за другого человека.

«— Волнуешься за меня? — усмехнулась девушка, глядя парню в глаза.

— Не хочу приходить на твои похороны, — ответил Малфой и ни один мускул на его лице не дрогнул»

Они часто говорили о смерти — как о ней можно не говорить, когда смерть, казалось, ходит за ними по пятам? Они шутили на тему смерти, смеялись над ней и говорили, что им всё нипочём. Досмеялись.

Смерть — это искусство. У них его было в избытке. Смерть следовала за ними по подошвам лакированных до чёрного блеска туфель, словно отсчитывающих секунды до вспышки зелёного света. Смерть была у них на кончике языка, язвительная и саркастичная.

«— Ты не умрёшь. Я обещаю. Я сделаю всё, что в моих силах»

Малфои всегда держат свои обещания. Почему же в этот раз Драко не может этого сделать?

— Не смей умирать, Рейнер! Не вздумай! Мы ещё слишком многого не успели! Я не могу потерять тебя! Только не тебя. Очнись! Давай же, очнись! — кричал Драко, дрожа от злости и страха, и тряс Никки за плечи. — Не смей! Я люблю тебя, идиотка! Рано ещё умирать! Очнись! — его глаза горели сумасшедшим блеском. Эмоции били через край, и Драко не знал, что с этим делать. — Прошу, очнись… — его голос перешёл на хриплый шёпот. — За последнее время произошло столько дерьма, и я не справлюсь без тебя, Никки. Борись, ты же не умеешь сдаваться, борись…

Мерлин, да помогите кто-нибудь! Он же без неё загнётся! Он же…

Я уйду следом, если ты бросишь меня. Какой смысл жить, если без тебя я не справлюсь? И когда ты стала так важна для меня?.. Ты убиваешь меня, Рейнер.

Пожалуйста, вернись ко мне…

* * *

Пустота.

Она стояла посреди чего-то огромного. Яркий белый свет заливал всё вокруг. Она умерла? Это рай? Если да, то здесь довольно-таки спокойно. Только очень одиноко.

Николь осмотрелась по сторонам. Везде только этот белый свет. Из-за него не видно ничего вокруг. Это свет в конце тоннеля?

В голове было пусто. Никаких мыслей. Совсем. В теле появились необъяснимая лёгкость. Она всё-таки мертва?

— Никки.

До боли знакомый голос проник сквозь звенящую тишину. Девушка обернулась на звук и замерла.

— Папа? — её голос прозвучал очень жалко, но Николь не волновало это. Перед ней стоял мистер Рейнер. Точно такой, каким она его запомнила. Мужчина улыбался, смотря на дочь, и крепко обнимал свою девочку, вытирая слёзы с её лица. — Где мы? Я умерла?

— Нет, — покачал головой мужчина. — Пока нет. Твоё сердце ещё бьётся, но совсем скоро оно может остановиться. Всё зависит только от тебя, Никки. Если ты решишь, что хочешь жить — очнешься, а всё, что происходит сейчас покажется тебе сном. Это место — развилка между жизнью и смертью. Только тебе решать, куда идти.

— Но почему ты здесь? Ты можешь вернуться? — с плохо скрываемой надеждой спросила Николь.

— Нет, — засмеялся Филипп. — У меня такого выбора не было. Я умер, — слова сорвались с языка мужчины очень легко, а когтевранка с трудом подавила всхлип.

— Я скучаю по тебе, пап. Ты мне очень нужен! Ты нужен маме! Я люблю тебя! — Николь прижалась к отцу, утыкаясь ему в грудь. Рубашка в том месте сразу же намокла от её слёз.

— Я тоже люблю тебя, доченька, и очень скучаю по вам с мамой. Но мой путь окончен. Ты должна принять это и идти дальше.

— Но я не хочу! Я не хочу возвращаться без тебя!

— Никки… — Филипп ласково провёл рукой по голове дочери. — Так нужно. Я сделал всё, что хотел, а у тебя ещё вся жизнь впереди. Тебе нужно вернуться в реальность.

— Я не хочу! Я так устала, пап… Я не могу больше сражаться и делать вид, что я сильная. Я поставила перед собой непреодолимую цель. Я не смогу победить в этой войне. Так зачем мне тогда возвращаться?.. — слёзы не прекращались. Николь больше не видела смысла в своей жизни. Всё равно убьют. Днём раньше, днём позже — какая разница?

— Ты сможешь, Никки. Сейчас ты не веришь в это, но ты справишься. Подумай, кому станет лучше, если ты решишь уйти? Маме? Как думаешь, ей будет хорошо? Она недавно потеряла меня. Не взваливай на неё ещё одну потерю. Или, может быть, тому мальчику, который приходил к нам домой летом, ему будет легче без тебя? А твоим друзьям? Никки, не лишай себя радостей жизни из-за нескольких неудач.

— Но я всё равно умру… Тёмный Лорд убьёт меня, когда поймёт, что я играю не по его правилам, — возразила девушка. — Маме придётся это пережить в любом случае.

— Почему ты не рассматриваешь вариант, где ты не умираешь? Война не может длиться вечно. Ты прирождённый лидер, Николь. За тобой пойдут люди, если ты покажешь им, что не боишься. Тебе нужно вернуться к жизни. Пожалуйста, Никки… Сделай это ради меня, — сглотнул мужчина, ни на секунду не отпуская девушку от себя. — Вернись, пока ещё не стало поздно. Твоё сердце может остановиться в любой момент. Время на исходе.

— Но, пап… Я устала. Я уже