Письма - Исидор Пелусиот

44. Диакону Илии.

На слова: в начале бе Слово (Ин.1:1).

Довременное, вечное, непосредственное, превосходящее всякое слово и всякий ум исхождение Христа от Отца Писания называют рождением с намерением не страсть сим означить, но утвердить единосущие. Ибо рождаемое действительно единосущно с рождающим. А чтобы не представляли Сына младшим, Писание говорит: в начале бе Слово. Потом возвещает и отношения Его к Отцу: и Слово бе к Богу, а потом и достоинство: и Бог бе Слово.

И наученные именем Сын единосущию, наименованием Слово — бесстрастию, словами: в начале бе — совечности, словами бе к Богу — Его свойству со Отцем, словами: бе Бог — достоинству, а также отняв от всякого именования неподобающее Ему приложение, например, от имени Сын — понятие, что Он моложе Отца, от имени Слово — понятие о несамосущности, познаем в Сын Бога вечного, единосущного, бесстрастно и довременно от Отца происшедшего, и поклонимся Ему.

45. К Василию.

Кто законно пользуется правами начальника, для того и последствия будут добрые. Благоуспешно же бывает делание добра, когда превозмогает благочестие, это высочайшее из благ, эта главнейшая из Божиих заповедей, и когда оно состоит в правильном понятии о Божестве и искреннем исповедании, а доказывается страхом Божиим и любовью к Богу, а также любовью и сострадательностью к соплеменникам — такими добродетелями, в которых весь закон и Пророцы висят (Мф.22:40). Это и в начальствах есть нечто премирное, превосходное, наилучшее. Это — законный надзор, попечение о пользе всякого подчиненного. Напротив того, самовластие есть самоуправное господство, домогающееся только собственной пользы властителя.

Посему все те, кому пал жребий проходить начальство законно, возложив на себя благочестие, как златой венец, унизанный драгоценными каменьями, и, облекшись в правду, как в багряницу, да вменят себе в честь начальствовать в Боге и держаться начальства самого правдивого. Они на себе самих докажут преистинное священное слово, которое гласит: Мною царие царствуют и сильнии пишут правду (Прит.8:15). Ибо знают, что начало пути блага, еже творити праведная (Прит.16:6).

46. Не надписанное.

Узнав в первый раз через царского апокрисиария* о достоуважаемом повелении благочестивого и богопреданного великого Нашего царя и о здравии и спасении в Господе благочестивой Вашей царицы и исполнившись весьма великой радости, прилежно возслали мы славу и благодарение Богу нашему, выздоровели от болезни своей и исполнились великого усердия.

Прочитав же достоуважаемое повеление, нашел я, что слово о мире последовало при начальствовавших прежде. Правда, незадолго до этого мы уже слышали об этом отчасти, но оставались в недоумении, не зная, соглашаться ли на эту мысль, понимая, что отважились на такой смелый поступок, которого никто из христиан не предпринимал и из живших доныне никто не приводил себе на ум. А сие, кажется нам, произошло или от великой неопытности и от незнания христианских догматов, или от великого неверия и пренебрежения заповедями Божиими.

Ибо если бы стали внимательны к словесам Божиим, то сохранили бы досточтимость святой и нескверной нашей веры и не попустили бы язычникам и неразумным касаться того, что у нас свято и досточтимо, да и сами бы не стали участвовать вместе с язычниками в сквернах и мерзостях, внимая их нечестивым и странным клятвам. Ибо какая разница, когда христианин и язычник думают уверить друг друга, подтверждая свои слова одними и теми же клятвами и обычаями, на которые, как знаем, негодует и гневается Бог? Ибо так Бог и Владыка всяческих в Своих святых Писаниях заповедал: не совратитеся от предписанного пути на десно или на лево (Втор.5:32).

* Апокрисиарий — адвокат по церковным делам.

47. Епископу Феодосию.

На слова: кто убо есть верный раб и мудрый, егоже поставить господин его над домом своим (Мф.24:45).

Представив достойным осмеяния безумие или, лучше сказать, высокоумие тех, которые присваивают или легко принимают на себя дело трудное, не знаю, почему, блаженный, оставил ты без внимания то, что особенно доказывает сие высокоумие. Что же именно? Не все люди одержимы одними и теми же болезнями, и не все поддаются одному и тому же лечению. Но как недугов много, они разнообразны и бывают всякого рода, так много должно быть и различных пособий. Если же затрудняет тебя сказанное мною, то подожди немного, и овладевшее теперь тобою затруднение превратится в большее сожаление о них.

Ибо по причине существования многих и разнородных болезней человеку, во–первых, трудно сознать в себе болезнь, а потом, и узнав это, доведаться, какое пригодно врачевство. Не всем пригодны одни и т же пособия, не все излечиваются одним и тем же: что принесло пользу одному, то повредило другому, и пригодное другому повредило еще кому–то. И чтобы не показалось тебе, будто бы говорю нечто странное, раскрою сказанное.

Руководимые словом не уцеломудриваются примерами; но один — тем, другой — этим приводятся в лучшее состояние. Имеющие нужду в шпорах не терпят узды, а ленивые и неудобоподвижные к добру возбуждаются словесным ударом, но горячих более надлежащего и неудержимых, подобно молодым коням, уносящимся за пределы ристалища полезно сдерживать и останавливать.

Одни уцеломудриваются похвалами, другие — порицаниями, если те и другие будут благовременны; но противоположные выйдут последствия, если они будут не вовремя. Одни уступают увещанию, другие — выговору. Одни изглаживают свои недостатки, когда их обличают в собраниях, а другие — когда их вразумляют втайне. Ибо одни, уцеломудриваемые всенародным выговором, обыкновенно пренебрегают беседой наедине; а другие, всенародными обличениями доводимые до того, что отлагают и стыд, таинственностью и сострадательностью выговора приобучаются к благопокорности.

За одними надлежит во всем наблюдать, — а именно за теми, мнимая скрытность которых, так как о ней заботятся, надмевает мыслью, что они мудры; по отношение же к другим на что–то надобно не обращать внимания, чтобы от частого раздражения не дошли они до бесчувственности и напоследок не сделались во всем неудержимыми, отвергнув самое сильное врачевство при убеждении — стыд. На иное надлежит даже и гневаться, не гневаясь в действительности, иное надлежит презирать, не презирая внутренне, от иного отказываться, не отказываясь на самом деле. Иных должно врачевать снисходительностью, других — отлучением; над одними одерживать верх, а другим, смотря что кому полезно, для видимости уступать над собою победу.

Итак, поскольку столько недугов и пособий и не все поддаются одному и тому же, а напротив того, чем–то возбуждаются к худшим проступкам, кто, не просветив души Божиим Духом, в состоянии будет все узнать и на все иметь достаточные силы? Но есть такие, которые осмеливаются принимать на себя начальство, если только почитают его для себя подходящим, и трудным его не представляя в уме и не внимая Владычнему слову. Посему оно в такой мере показывает редкость доброго начальствования, что с сомнением говорит: кто убо есть верный раб и мудрый, егоже поставит господин его над домом своим, даяти им житомерие (Лк.12:42)?

48. Епископу Исидору.

И избавит сих, елицы страхом смерти чрез все житие повинни беша работе (Евр.2:15).

Спрашивал ты, что значит: и избавит сих, елицы страхом смерти чрез все житие повинни беша работе? Посему слушай. От грехов, наилучший, отвращает не смерть, но суд по смерти. Ибо нечестивые, держась той мысли, что душа есть искра, по угашении которой, как говорили они, тело будет пеплом, думая, будто им надлежит только умереть, а не предстать на суд (так рассуждали они в книге Премудрости, приписываемой Соломону, что и тебе известно; а если не известно, то взяв в руки книгу, приобретешь о сем понятие), ничего не признавали для себя недозволенным. Поскольку они считали, что не будут уже существовать по смерти, то решались делать все постыдное и достойное и смертей, и наказания, говоря: сия часть наша, и жребий сей (Прем.2:9).

Посему пришел Спаситель, чтобы, сверх всего прочего Им совершенного, избавить людей и от сего ложного мнения. Ибо, определив бессмертие души в словах: души же не могущих убити (Мф.10:28), и благовестив воскресение тел в словах: в воскресение мертвых ни женятся, ни посягают, но будут яко ангели (Мф.22:30), и указав на суд во многих местах в том числе и там, где сказал: убойтеся могущаго и душу, и тело погубити в геенне (Мф.10:28), всех освободил от всякой таковой мысли, справедливее же сказать, — от сего рабства, ибо, содержа в уме Божий суд и как к цели устремляя к нему око, люди не осмелятся делать ничего худого. Посему думаю, что изречение сие мною объяснено.