История России с древнейших времен до конца XVII века - Андрей Сахаров

Небольшое отступление. Скрытость королевской поддержки (она не была секретом ни для оппозиции, ни для русского правительства) объяснялась дипломатическими обстоятельствами. К 1604 г. клубок противоречий в треугольнике Речь Посполитая – Россия – Швеция достиг почти предельной остроты. Конечно, все завязалось еще в период Ливонской войны. Но конкретную расстановку сил определила смерть Стефана Батория и победа в 1587 г. в избирательной борьбе, переросшей в прямые военные столкновения, шведского королевича Сигизмунда (его мать была из династии Ягеллонов). Главным его соперником был австрийский эрцгерцог Максимилиан, серьезным претендентом одно время был царь Федор. Затем Москва поддержала австрийского принца. В Австрийской империи Россия пыталась обрести возможного стратегического союзника против Речи Посполитой, включая минимально приемлемое решение балтийского вопроса. Смерть шведского короля Юхана III в 1593 г. грозила польско-шведской унией с явной антирусской направленностью. К этому моменту уже завершились военные действия в победоносной русско-шведской войне 1590 – 1593 гг. – были возвращены все отторгнутые Швецией в конце Ливонской войны русские крепости и территории. Подписанный в 1595 г. мир вместе с тем имел явно невыгодные и неравноправные моменты в отношении русской торговли и вообще связей через Балтику (вот почему он и не был ратифицирован в Москве). Но именно тогда герцог Карл был провозглашен правителем Швеции.

Итак, между Карлом и Сигиэмундом вспыхнула бескомпромиссная борьба, обостренная конфессиональным фактором (Сигизмунд, ярый сторонник контрреформации, был неприемлем для протестантского общества Швеции), столкновением двух государств из-за Прибалтики и соперничеством близких родственников. Борьба быстро переросла в военные действия, сторонники Сигизмунда были вытеснены сначала из Швеции, затем Финляндии, а в 1600 г. вспыхнула война за прибалтийские земли. России предстоял окончательный выбор.

Здесь и обнаружились просчеты отечественных дипломатов. Они отождествили личную политику принца Максимилиана с правительственной и недооценили нежелание шведского правительства поступаться чем-либо в балтийском вопросе. Россия пошла в 1601 г. на длительное перемирие с Речью Посполитой и попыталась сформировать антишведскую коалицию. Но и здесь не удалось достичь желаемого. Окончились безрезультатно попытки заговоров в пользу России в Нарве. Страна осталась без явных и влиятельных союзников.

Второе, о чем следует сказать, – позиция вольного казачества на Дону и в Запорожье. И там, и там Лжедмитрий нашел полную поддержку, хотя мотивы были неодинаковы. Донское казачье войско стало враждебным московскому правительству в ответ на антиказачьи репрессии: по всему южному порубежью Борис Годунов ввел жесткий запрет на торговлю с казаками запрещенными товарами и вообще на приезд казаков в пограничные крепости. Преследования были вызваны нападениями казаков на Крым. На Дону Самозванец приобрел самых верных и воинственных сторонников. Запорожье вообще имело за плечами опыт самозванчества: в 70 – 80-е годы XVI в. из его среды не единожды выходили претенденты на трон в Молдавском княжении. Были и актуальные мотивы: поражение казачества в восстании С. Наливайко привело к сокращению реестра и уменьшению его прав в Речи Посполитой вообще. Активное участие в авантюре Лжедмитрия в случае успеха помимо материальных выгод предполагало укрепление положения казачества Вот почему к моменту пересечения претендентом русской границы украинских (пока еще не запорожских) казаков в его войске было значительно больше, чем наемников. Чуть позднее, уже на русской территории в его лагерь прибывают основные части донских казаков. На исходе 1604 г. к Лжедмитрию пришли главные силы запорожцев со своей артиллерией.

Поразительная вещь – Самозванец приобрел множество крепостей и стойких сторонников самим фактом своего появления на российской земле. Время и место его похода (в юго-западном пограничье) оказались неожиданностью для правительства: его передовым отрядам и имени царевича сдались Чернигов, Путивль и множество других крепостей. Схема повторялась из раза в раз: появление отряда сторонников царевича (чаще всего станицы донских казаков) под стенами города быстро приводило к восстанию против воевод местных жителей и гарнизона, аресту годуновских военачальников и их отправке к Лжедмитрию. Там, где столкнулись с крупными силами стрельцов, спешно отправленных из Москвы, – успеха не было. Мало что переменила победа Самозванца в первом сражении с основной царской армией. Разве что большинство наемников во главе с Ю. Мнишком отправилось восвояси: на очередном сейме преобладали противники восточной политики короля, а посему опасались сеймовых репрессий в отношении польских участников похода. Но еще удивительнее – решительная победа царских воевод над ратью Лжедмитрия 20 января 1605 г. под Добрыничами не повлекла перехода местного населения на сторону правительства. Наоборот: в Путивле формируется областной представительный орган – совет – от местных сословных групп. От их имени отправляется в Речь Посполитую посольство к Снгизмунду с просьбой о помощи. По решению этого совета «со всех без омены» собирается тяжелый экстраординарный налог на уплату жалованья ратным людям. Кризис, а затем и развал царской армии, осаждавшей несколько месяцев небольшую крепость Кромы (в ней засел незначительный отряд донских казаков), смерть Бориса Годунова, наконец, всеобщее восстание во всем южном пограничье и антиправительственное выступление в столице 1 июня 1605 г. (в его ходе были убиты царь Федор Борисович и его мать) довершили дело: Лжедмитрнй выиграл борьбу за престол.

Было ли все это актом гражданской войны? Несомненно. Налицо раскол общества и территории на два лагеря с двумя центрами – Москвой и Путивлем. Налицо вооруженная борьба за верховную власть, параллельные и соперничающие институты государственного управления. Во время пребывания Самозванца в Путнвле в феврале – мае 1605 г. при нем функционировали собственная Боярская дума, свой орган представительства от местных сословий, свои приказы и дьяки. Из Путивля Лжедмитрнй рассылал воевод по городам.

Труднее дать ответ на следующий вопрос – можно ли приведенные факты классифицировать как проявление крестьянской войны? Прежде всего, ратные силы претендента черпались по преимуществу из местных мелких дворян, местных же служилых приборных людей, местных горожан (их было совсем немного) и местного крестьянства – оброчного (черносошного) и дворцового. И, конечно, вольные казаки с Дона. Участие крестьянства было широким и активным: это прямо подтверждает погром и массовые казни, учиненные царской ратью в Комарицкой волости. Косвенно об этом свидетельствует хронология событий – главные из них пришлись на месяцы, свободные от основных сельскохозяйственных работ. Именно в крестьянской среде утопия о царевиче-избавителе получила самое широкое хождение. Показательно, что одним из первых указов нового царя было освобождение Северщины от государственных налогов на 10 лет. Бесспорно, что более всего здесь выиграли крестьяне: дворяне (со своей запашки) и приборные служилые прямых налогов в казну не платили. Наконец, по мнению политиков из правительства царя В. Шуйского, победу Самозванца во многом обеспечили «суровые севрюки-мужики». Несомненна также авангардная роль вольных казаков и едва ли не решающее их значение в военном успехе. Итак, по масштабам вовлеченности в ход борьбы, по составу антиправительственного лагеря описанное выше подпадает под ряд признаков крестьянской войны. Другое дело, что осознание собственных интересов (ближайших и отдаленных), осознание своей особности от других сословных групп Северщины было у крестьян слабым в силу относительной неразвитости противоречий в данном регионе. Все специфически крестьянские устремления как бы растворялись в нарочито туманных и неопределенных обещаниях милостей от нового царя. Специально «антифеодальной» направленности никак не разглядеть в калейдоскопе событий. Впрочем, а была ли она свойственна вообще крестьянским выступлениям в том догматическом понимании, которое показательно для ряда работ советского периода? Навряд ли. Итоговый вывод прозвучит так: перед нами акт несомненной гражданской войны, в которой обнаруживаются характеристики, сближающие ее с крестьянской войной. Трудно предположить обратное в стране, где крестьянство составляло более 90 % всего населения.

«Царь Дмитрий Иванович» усидел на троне чуть менее года. Его политика носила явно компромиссный характер; Сознательно он избрал образцом в стиле правления период Избранной рады. Была произведена массовая раздача денежного жалованья служилому дворянству и увеличены поместные оклады. Стимулировались поездки за рубеж купцов. Была начата проверка прав собственности в конфликтах между церковными вотчинами и дворцовыми владениями, а также черносошными землями. Готовился новый законодательный кодекс, причем в нем обобщалось законодательство за вторую половину XVI в. Он намеревался собрать выборных представителей от уездных дворянских корпораций с изложением нужд. Показательно, что при нем не видно сколь-нибудь массовых репрессий. Суд над Василием Шуйским (тот организовал заговор сразу же вслед за прибытием Самозванца в столицу) происходил на соборном заседании, и его вина была доказана публично. Шуйский, приговоренный к смертной казни, был помилован и отправлен в ссылку. Впрочем, и оттуда он был скоро возвращен. Вообще в его короткое царствование вместилось немало новаций. Особенно в том, что касается личного участия монарха в управлении, судопроизводстве, в военных учениях и играх. Самозванец решительно отказался от исполнения обещаний Речи Посполитой, Он не собирался помогать Сигизмунду в войне против Швеции и тем более отдавать западные области страны, Равным образом не было и речи о каких-то больших земельных пожалованиях невесте и ее отцу. Единственное, от чего он не отступился, так это от денежных выплат Мнишку (правда, в заметно уменьшенном объеме). Он потерял интерес к долгим беседам с сопровождавшими его иезуитами, но часто общался со своими секретарями из поляков и украинской шляхты, многие из которых были протестантами. Несомненно его стремление к большей открытости страны, к расширению политических, торговых и культурных связей.