Всё или ничего (СИ) - "niki123"

Чезаре затушил все свечи, погрузив комнату во тьму. Эдмунд неуклюже забрался в кровать, отвернулся от альфы, накрывшись одеялом. Мужчина прилег рядом с ним, нерешительно обнял со спины. Эдмунд прерывисто вздохнул.

Точно так же он провалился под пол двадцать лет назад в поместье у тетки. Только это было в погребе, там было ужасно холодно, а ног все время касалось что-то мокрое и склизкое. Эдмунд запомнил это мерзкое ощущение на всю жизнь. Оно вдруг ясно вспомнилось.

- Я уже жалею, что потащил тебя туда, - тихо проговорил Чезаре.

- Не жалей, - грустно улыбнулся в темноте Эдмунд.

- Не стоило так пугаться. Я всегда тебя вытащу.

Раньше никто его не вытаскивал. Эдмунда обнаружил незадачливый воспитатель спустя час и отругал за своеволие. Лишил десерта.

- Я уже как-то раз провалился вот так, - тихо произнес Эдмунд. Он никогда не мог рассказать это Нику, но сейчас вдруг захотелось поделиться своей болью хоть с кем-нибудь. - Это было неприятно.

- Когда это случилось?

- Давно. Я был совсем ребенком.

- Видимо, очень любознательным, - Эдмунду послышалась улыбка в голосе мужа.

- Наверное. Я не помню.

- А вот я был настоящим сорванцом. Весь ходил в синяках, дрался постоянно. Ни одного живого места не было.

- Почему я не удивлен? - хмыкнул Эдмунд, заставив Чезаре тихо рассмеяться.

Боги, что он делает? Почему позволяет мужчине, которого должен отталкивать, лежать рядом с собой, в одной кровати?

Потому что он оказался рядом? В нужный момент? Потому что не дал накатившим чувствам разорвать омегу пополам?

Но даже это Эдмунду показалось сейчас незначительным. Альфа гладил его по плечам, что-то негромко говорил. И его низкий голос действовал на омегу усыпляюще.

Только спустя полчаса Чезаре понял, что его муж уже давно спит. Ну и пускай себе спит. Альфа не стал никуда уходить. Конечно, синеглазка будет очень не доволен, обнаружив его рядом, но это мужчина переживет. Ему приходилось терпеть и не такое.

========== Глава 35 ==========

Эдмунд проснулся довольно рано. Чезаре спал, изредка хмурясь во сне, одна рука лежала на талии омеги. Парень осторожно подвинулся встал с кровати, боясь разбудить мужа. Тот глубоко вздохнул, но не проснулся. Эдмунд переоделся за ширмой и тихо покинул комнату.

Было очень непривычно просыпаться с кем-то, особенно с Чезаре. Почему Эдмунд вновь позволил ему остаться? Потому что вдруг смертельно понадобилось человеческое общество?

Что за малодушие! Он же твердо решил держать оборону, изводить этого человека день за днем, доводить до белого каления и смотреть, как злится альфа. Так что мешает это делать? Что изменилось?

Эдмунд устало потер переносицу. Он тщетно пытался разобраться в складывающейся ситуации, разобраться в себе и в человеке, с которым делил крышу вот уже третий месяц. Получалось… Эдмунд не мог не замечать каких-то новых черт в муже. Омега не строил иллюзий, первое время ему казалось, что участие и забота Чезаре - это всего лишь маска, с помощью которой он пытается затащить парня в кровать и заставить остаться рядом. Но представление как-то затянулось, а мужчина продолжал вести себя так же.

Где тот грубиян и наглец? Где жестокий убийца? Эдмунд не мог поверить, что Зверь и Чезаре - это один и тот же человек. Но схватка в королевском замке показала, что Зверь никуда не делся. Он рядом, ждет своего часа, и от этого становилось не по себе. Эдмунд никогда не видел, чтобы люди так сражались.

Чезаре словно стал машиной, его движения были точны, быстры и смертоносны. Оставалось только гадать, где альфа приобрел такие умения. И что заставило их приобрести.

Эдмунд не знал, как к этому относиться. Было тяжело делать вид, будто он ничего не замечает. Но и сдаваться омега не собирался. Он не мыслил себя рядом с Чезаре, даже отказывался думать на эту тему.

Омега всегда старался избегать таких альф, как его муж. Слишком сильные, слишком властные, непримиримые, раздражительные, вспыльчивые. Эдмунд никому не верил, только семье. Он никогда бы не смог довериться такому человеку, особенно зная, на что он способен.

Но… Не все было так просто. Если бы мир можно было поделить на белое и черное! Тогда стало бы жить проще, все было бы понятно. Вот это хорошо, а это плохо. И не наоборот.

Но так не бывает. Чезаре не казался таким уж отъявленным мерзавцем. Сквозь черты зверя стал проглядывать человек, и Эдмунд не мог этого не замечать. Но Бездна!

Омега побаивался мужа. Эдмунд хорошо помнил, насколько сильным может быть мужчина. Как он мог быть глух к мольбам и просьбам. От этого бросало в дрожь, и Эдмунд заставлял себя успокаиваться. Он не хотел показывать своего состояния перед альфой. Он презирал себя за это, но ничего не мог сделать.

Эдмунд не обманывал себя. Он прекрасно понимал, что будь он так же хорош как его кузен, то все равно не смог бы противостоять мужу. Особенно, если тот будет пребывать в ярости.

Но Чезаре дал ему слово… Забавно, но омега не помнил, чтобы альфа нарушил обещание. Он еще не дал Эдмунду повода усомниться в этом. Мужчина явно старался быть аккуратным, осторожным. Зачем? Зачем ему все это?

Эдмунд не мог этого понять. Он знал, что невероятно красив. Да только стоит ли так стараться ради красивого личика? В конце концов, зачем было бросать команду, корабль, покупать дом и жить здесь, если можно было просто выкрасть? А ведь Чезаре мог это сделать, у этого человека отсутствовали всякие принципы.

Или нет?

И это постоянное внимание… Оно настораживало больше, чем простая и понятная жестокость. Это обезоруживало, заставляло терять бдительность. А вот этого Эдмунд боялся больше всего. Он боялся, что однажды не сможет оттолкнуть Чезаре, что тот окажется слишком настойчивым, а Эдмунд - слабым. И он… он не простит себе этого.

Омега запрещал себе вспоминать, как много удовольствия может приносить секс. Просто запрещал. Эти мысли были слишком откровенными, смущающими. Они не давали разумно мыслить, могли лишить тело воли. А этого Эдмунд ни за что не собирался допускать.

Пускай, они и живут в одном доме, но это ничего не значит. Все останется по-прежнему.

*

Боги, как же Чезаре это ненавидел! Людскую скупость, глупость и лицемерие! Лживость и трусость. Жалкие твари, они не достойны даже того, чтоб о них меч марать.

Альфа стоял, оперевшись на массивный дубовый стол и сжав челюсти до боли. Перед ним лежало письмо, в котором говорилось, что он терпит непомерные убытки из-за того, что какой-то торгаш вздумал надуть какого-то капитана. В результате корабль с грузом стоял в порту, команда отказывалась плыть куда-либо. Время поджимало, договор горел синим пламенем.

А все из-за чего? Потому что идиот-купец вздумал забрать себе лишнюю тысячу золотых! Что за трусливые люди?! Не хватило мужества сказать Чезаре в лицо, что хочет больше денег? Трус! А теперь из-за этого придется тратить свое время и силы, чтоб все улаживать!

До чего же Чезаре это ненавидел! Ярость клокотала в нем, требуя немедленного выхода. Альфа представлял, как встретит своего посредника и с непередаваемым удовольствием превратит свиную харю в фарш.

Чезаре схватил со стола вазу и зашвырнул ее в стену. Осколки градом посыпались на пол, но легче не стало.

Честные люди… Ха! Пираты и убийцы честнее. Если тебя хотят прирезать, то тебя прирежут, но надувать никто не станет, иначе потом с тобой никто дел не станет иметь. Вообще никаких. А так и загнуться не долго. Что толку в драгоценных мехах, золоте и прочем добре, которое некому продать и некуда сбыть?

А тут… Прибил бы! Больше всего Чезаре ненавидел трусость и ложь. Имей мужество сказать все в лицо, иначе ты ничего не стоишь. Ничтожная тварь!

Тут в дверь робко постучали, показалась голова слуги-беты. Он начал что-то говорить, но Чезаре оборвал его.

- Оседлать Лукаса. Немедленно.

Чезаре черкнул мужу короткую записку, в которой говорил, что уехал как минимум до вечера, затем надел теплый плащ и вышел на занесенные снегом ступени перед домом. Лукаса подали через десять минут, альфа вскочил на жеребца и пустил его галопом.