Дом с привидениями - Анатолий Бритиков

Жуть какая-то.

Кто-то в высшей степени деликатно подошел и встал над ними, глядя в воду. Дашков ревниво покосился — незнакомец был без удочки. С минуту он, выставив вперед ассирийскую бородку, благодушно наблюдал за сомнениями скумбрии, принюхивающейся к кузнечику; затем ноги его, обтянутые узкими брюками, неестественно выгнулись, обнаружив полное отсутствие костей, и образовали правильный круг, на котором, покачиваясь, как на рессоре, сидел незнакомец.

Дашков вдруг подумал, что он даже не испытал облегчения.

— Я убедился в том, что моего соотечественника на вашей планете нет, — приятным баритоном сообщил гость.

Говорил он совершенно свободно, и интонации его были задушевны и доверительны, как у диктора передачи “Полуночные новости”.

— Нет — и слава богу! — естественно вырвалось у Фаттаха.

— Да, — кивнул гость. — Ведь в этом случае ему всю жизнь пришлось бы провести в скафандре…

— Ну, это лучше, чем одному в корабле, — возразил Джанг.

— Несомненно. Притом люди вашей Земли обладают свойствами, столь редкими у нас: они все доброжелательны, ненавязчивы и… такие разные. И кроме того, у вас все, абсолютно все любят детей.

— А разве может быть иначе? — как можно мягче проговорил Дашков.

Пришелец живо обернулся к нему:

— У нас их кормят, воспитывают и защищают, — этого достаточно. Любовь это редкое исключение.

— Слушай, дружище, — перебил его Фаттах, — раз ты освободился, то расскажи нам поподробнее о своей планете, то есть не нам двоим, а всем… Ждут же. Так, Петр Павлович?

Но гость, не дожидаясь ответа Дашкова, решительно покачал головой:

— У меня есть дело, которое я не могу откладывать. Я отправляюсь дальше. Если же. — Он замялся, словно раздумывая, стоит ли быть откровенным до конца. — Если же следом за мной прилетит еще один корабль с такими же, как я… “казаками”, подтвердите, что я улетел. Был и улетел.

Дашков внимательно посмотрел на него:

— А если они захотят проверить? Вы ведь рассказывали: так называемый запах мысли…

— Вы бывали когда-нибудь там? — Смуглый перст четко указал на массив лагеря юных лунопроходцев, раскинувшийся в Лисьей бухте. — Треск цикады в многотысячной стае чаек…

— У вас есть дети? — совсем тихо спросил Дашков.

— Таким, как я, не позволяют иметь своих детей… — еще тише ответил космический гость.

Наступила тяжелая пауза.

Гость медленно опустил руку и заговорил, глядя на носки своих туфель:

— Мне не хочется рассказывать подробно о своей родине… Когда-нибудь жизнь на ней переменится. Иначе и быть не может. Но на один вопрос я отвечу: Вы спрашивали, в чем же заключается преступление того, за кем я послан… Так вот. Я уже рассказывал вам, что моя планета была не готова к контакту с высшими цивилизациями. От даров щедрых звездоплавателей мы отказались и даже память о них постарались вытравить. Лучше всего это удавалось храмителям… церквушникам…

— Жрецам, — подсказал Фаттах слово, неизвестное пришельцу, потому что на Земле оно уже давно не звучало.

— Да, жрецам. И постепенно они захватили всю власть в свои руки. По их предписаниям все одинаково одевались, говорили одними и теми же словами и читали одинаковые молитвы, ели за общими столами и занимались только строго предписанным трудом. Искусство было столь же жестко регламентировано и в конечном счете сводилось к религиозным обрядам. Легко представить, как в таких условиях воспитывались дети…

Да, представить было нетрудно.

— И вот один человек… вы не возражаете, что я называю его человеком? Мой соплеменник, которого я хорошо знал, сначала в силу наследственного дара, а потом и по собственному убеждению стал воздействовать на детей. Это не было обучение наукам или ремеслам и даже добру или злу; он просто помогал детям быть разными… Вы ведь знаете, что такое аспергилус флавус?

Дашков с Фаттахом переглянулись.

— Не-ет, — протянул Джанг. — К своему стыду — нет.

— Я услышал об этом, когда побывал в нижнем течении Нила. Там имеются могилы — древние, позднее раскопанные. Но оказалось, что тех, кто спустя тысячелетия вскрывал эти могилы, поражал какой-то рок: все вскоре умирали, но от разных причин.

— Вспомнил! — воскликнул Дашков. — “Проклятие Тутанхамона”. Это вирус, который не возбуждает какую-то одну, определенную болезнь, а находит в человеке самое слабое место и бьет именно туда, инициируя самые различные заболевания.

— Да, — подтвердил гость. — Но мой “разбойник” обладал прямо противоположным даром — он находил в каждом самое лучшее и это лучшее заставлял звучать с удесятеренной силой. А ведь лучшее есть в каждом… Очень скоро он понял удивительную закономерность: люди, каждый из которых жесток по-своему, все равно одинаковы; нельзя быть индивидуальностью во зле. А вот совершенные в прекрасном — о, как они отличаются друг от друга… и от окружающих! Но когда в одном округе возникает сразу целая плеяда талантов, этому начинают искать причину. Некоторое время этому человеку удавалось ускользать от внимания жрецов, переезжая с места на место; но до бесконечности это продолжаться не могло. Его выследили, и он захватил один из кораблей инопланетян, благо этот корабль сам находил звездную систему с разумной жизнью, не требуя целого экипажа.

— И ты согласился его преследовать? — вырвалось у Фаттаха. Гость быстро поднял голову и пристально поглядел прямо в глаза, но не Фаттаху, а Дашкову.

— У каждого свое дело, — медленно проговорил Дашков.

Гость отступил на шаг и склонил голову:

— Я сказал все. Мне пора.

— Постойте! — Дашков требовательным движением протянул руку к Фаттаху: — Связь, быстро!

Джанг вытащил из кармана коробочку среднедистанционного фона и вложил ее в протянутую ладонь.

“Оцепление! Вызываю оцепление корабля! Ларломыкин? На связи Дашков. Отставить все и немедленно покинуть взлетную зону. В радиусе километра не должно остаться ни единого человека. Аппаратуру слежения отключить. Даю пятнадцать минут. Все. — Он еще немного подумал и добавил: — Под мою ответственность”.

— Спасибо, — сказал гость. — Прощайте, и — каждому своего счастья!

Он развернулся и покатился прочь, словно на роликах, мягко пружиня резиновыми бескостными ногами.

По мере того как его фигура отдалялась, краски костюма серели и приобретали металлический отлив; вот он завернул за угол старинного корпуса биостанции и пропал из виду. В этот же миг над Шебетовским перевалом замельтешили разнокалиберные гелиглайдеры, мобили и даже дельтапланы приказ Дашкова выполнялся неукоснительно. Через несколько минут исчезли и они.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});