Ночной поезд на Марракеш - Дайна Джеффрис

человеком по имени Махди Бен-Барка.

– С кем с кем?

– Он был самым радикально настроенным противником правительства. Но в прошлом году Бен-Барка исчез прямо среди бела дня с одной из парижских улиц. С тех пор его никто не видел, и никто не знает, что с ним случилось.

– Выходит, ты журналист, как и Том?

– Скорее активист.

Викки, потрясенная словами Джимми, смотрела на него во все глаза, но, услышав гул взволнованных голосов, с облегчением закончила разговор. В комнату ленивой походкой вошла эффектная девушка с копной темно-рыжих волос, в прозрачном до неприличия шелковом платье и золотых туфлях на высоком каблуке. Все парни тут же повернулись в ее сторону.

– Ну что, Фрида, решила снизойти до нас, простых смертных? – спросил один из них.

Она послала ему воздушный поцелуй, после чего достала из сумочки мундштук из черного дерева и, повернувшись к Джимми, спросила с тягучим техасским акцентом:

– Дорогой, закурить не найдется? – Взяв у Джимми раскуренную сигарету, Фрида вставила ее в мундштук. – Дорогой, мой друг устраивает вечеринку в Пальмераи. Приходи, я тебя приглашаю. В воскресенье вечером. Вечеринка будет отпадной. Обещаю. Ты уже был там раньше.

– Ладно, может, и приду.

– Хорошо. И возьми с собой свою подругу. Пусть познает dolce far niente, – посмотрев на Викки, рассмеялась Фрида.

– Сладостное безделье, – пробормотал Джимми.

– А ты кто такая? – Фрида обратилась к Викки. – И что делаешь с этим английским растрепой?

– Викки Боден. Я дизайнер одежды. – И хотя это было почти правдой, последняя фраза прозвучала не слишком убедительно.

– Ну тогда, моя дорогая, ты попала в нужное место. – Она окинула Викки оценивающим взглядом. – Жаль только, что ты ростом не вышла.

Викки всегда старалась производить впечатление уверенного в себе человека, по крайней мере внешне. Но безграничная самонадеянность этой женщины заставила ее почувствовать себя ничтожной и жалкой.

– Ты уж прости, что у меня ноги не от шеи растут, – ощетинилась Викки.

– Не обращай внимания, дорогуша. Я ничего такого не имела в виду. Мне нужны модели. Приходи на вечеринку. Надень что-нибудь шикарное, а если у тебя такого нет, загляни в мой магазин. «Дамское платье от Фриды» в Гелизе, в Новом городе. У меня есть роскошные вышитые шелковые платья в фольклорном стиле, которые будут на тебе сказочно смотреться. Новым покупателям пятнадцатипроцентная скидка.

Фрида отвела Викки к чугунной скамье, заваленной пухлыми узорчатыми подушками. При более близком знакомстве она оказалась куда симпатичнее, чем на первый взгляд, что в очередной раз напомнило Викки об ошибочности поспешных суждений. Фрида уже много лет жила в Марокко. Здесь она встретила Юсефа. Он происходил из состоятельной марокканской семьи, связанной родственными узами с султаном, и мог позволить себе жить в свое удовольствие. Юсеф финансировал магазин Фриды, и они жили вместе.

– Ему, конечно, не разрешили на мне жениться, ведь я иностранка. Да к тому же белая. Смешанные браки тут не приветствуются.

– И тебя это не волнует? – Викки подумала об Этте, но та как-никак выросла в Нью-Йорке.

– С какой стати?

Разговор с Фридой помог Викки немного расслабиться.

– Обожаю приключения, – сказала она. – И я решительно настроена посетить самые разные места.

– Ты вроде меня. Одержимая. В отличие от некоторых, у меня нет богатой семьи. – Фрида сделала паузу и добавила: – Послушай, почему бы тебе не показать мне свои работы?

– Ты серьезно? – Викки почувствовала прилив радостного возбуждения, но, вовремя спохватившись, приняла невозмутимый вид.

– Конечно. Приходи завтра. У меня есть потрясающая швея, которая творит чудеса. Возможно, мы сумеем сделать несколько образцов. А там видно будет. Ну ладно… Пожалуй, мне пора бежать. Нужно найти Юсефа. Увидимся завтра. И приходи на вечеринку в воскресенье. Джимми знает адрес.

Фрида исчезла в задней комнате, и Викки больше ее не видела. Когда она спросила о ней у Джимми, тот сказал:

– Не обращай внимания на ее показушные манеры. Она любит выпендриваться. Но она нормальная и в хороших отношениях со всеми замечательными людьми.

– Типа кого?

– Типа Ива, моя девочка. Ива. Фрида может тебя с ним свести.

– Она пригласила меня зайти завтра в ее магазин.

– Тогда почему бы мне тебя не отвезти?

– Ты серьезно?

– Итак, жду тебя на главной дороге в десять. Идет?

Викки, на седьмом небе от счастья, улыбнулась ему.

На следующий день на главной дороге было тихо. Викки ждала Джимми, нервно поглядывая на пару престарелых велосипедистов, оседлавших не менее древние, чем они сами, велосипеды. Затем со стороны Старого города показался грузовик, нагруженный небрежно привязанными веревкой досками. Несмотря на набрякшее свинцовое небо, стояла дикая жара. Похоже, собирался дождь. В половине одиннадцатого, когда Викки уже в сотый раз посмотрела на часы – она всегда была очень пунктуальной, – рядом с ней с протяжным скрипом притормозил раздолбанный желтый «ситроен», за рулем которого сидел Джимми.

– Та-да! – Он помахал Викки из открытого окна, его длинные рыжие волосы развевались на ветру, голубые глаза ярко сияли за стеклами очков. – Добро пожаловать в мой лимузин.

– Ни фига себе! Эта развалюха действительно способна ехать?

– Не нужно оскорблять мою гордость и отраду. Возможно, она знавала и лучшие времена, но у нее тоже есть свои чувства.

– Очень чувствительная машина, – фыркнула Викки, садясь в автомобиль, и «ситроен», дважды заглохнув, покатил в Гелиз.

– Я урвал эту тачку в Париже, – объяснил Джимми. – Пересек на ней всю Испанию, а затем на пароме добрался до Марокко. И теперь мы делим это авто с Томом.

Они подъехали к Новому городу, и Викки окинула взглядом широкие бульвары в окаймлении деревьев, которые соединялись с кольцевыми развязками, совсем как в Париже. Казалось, целый мир отделял этот новый район, с его элегантными многоквартирными домами, обширными парками, прекрасными садами, виллами в стиле ар-деко, современными магазинами, от Старого города с узкими, извилистыми улочками и рынками.

– На самом деле Новый город был построен французами в начале двадцатого века, – объяснил Джимми.

– Значит, он не такой уж новый.

– Выходит, что так.

Викки нервно барабанила пальцами по приборной доске, сгорая от нетерпения показать Фриде свои модные эскизы. Не бог весть что, но это только начало, и Викки даже помыслить не могла о провале. Не зря прошлой ночью Фрида назвала ее одержимой. Викки всегда была такой. Особенно с тех пор, как в школе дети день за днем издевались над ней, обзывая bâtarde[7]. Они смеялись над ее покойным отцом, жестами показывая, как ему выстрелили в голову. «Я вам покажу! – поклялась тогда девочка. – Я вам всем покажу!»

Жестокие слова одноклассников эхом отдавались в ее голове. Впрочем, эту дверь в прошлое