Космическая игрушка Бариюс - Белышев Дмитрий Владимирович

— А хватит ли денег? — осторожно спросил Бариюс.

— Хватит и на дверь, и на новый диван…

— Ура! — захлопали в ладоши дети.

Бариюс, счастливо улыбаясь, тоже хлопал в свои мохнатые ладошки. Он забыл выключить «везделет» и при каждом хлопке взлетал под самый потолок.

Через несколько дней в центральной газете появилось сообщение о таинственном барабашке. Милиционер Мышкин с большой фантазией описывал свои незабываемые впечатления, но почему-то забыл рассказать, зачем он приходил и каким образом сломал диван.

Новая металлическая дверь в буквально смысле слова затрещала под натиском журналистов, телевизионщиков и каких-то непонятных исследователей. Им казалось, что их появление должно вызвать бурю восторга у хозяев квартиры. Возможно, кому-то и понравилось бы такое внимание и возможность прославиться, но только не Воробьевым.

Дверной звонок тут же отключили, телефонную трубку положили рядом с аппаратом, окна пришлось занавесить. Тем не менее, в стекла постоянно стучали, в дверь постоянно долбили, во дворе постоянно галдели. Местные жители тоже присоединились к толпе пишущей, снимающей и исследующей братии. Всем было интересно, почему в квартиру никого не пускают. Если не хотят показывать, значит, наверняка что-то скрывают!

Два дня продолжалась осада, хорошо еще, что все это происходило в выходные дни, но наступал понедельник, Леночка должна была пойти в школу. Кто знает, сможет ли она под таким давлением сохранить секрет существования Бариюса?

И тут папа вспомнил про своего школьного товарища, который в детстве слыл большим выдумщиком и оригиналом, а потом стал режиссером. Он очень обрадовался телефонному звонку и тут же приехал.

Это оказался маленький толстый человек, очень подвижный и смешной. «Где-то я его уже видела», — пыталась вспомнить Леночка.

— Это не моя тайна, — шептал папа, — но пусть ее лучше узнает еще один человек, мой старый друг, чем узнают все, тем более раньше времени…

Когда папа закончил свой рассказ, его товарищ весело рассмеялся. Как всякая творческая личность, он мог поверить в любую байку, но эта показалась ему уж слишком неправдоподобной. Он даже вскочил, чтобы похлопать папу по плечу, дескать, ну ты, старик, даешь… И вдруг его самого сзади похлопали. Он обернулся и… при виде парящего в воздухе Бариюса повалился на новый диван.

— Куда? — Бариюс поймал его за шиворот, чуть оттянул в сторону и осторожно опустил на пол. — Почему вы все время на диваны падаете? Заразный я, что ли?

— Какая грация, какая пластика, какая мимика! — непонятно забубнил папин товарищ.

— Меня зовут Бариюс, а вас?

— А вы смеяться не будете? У меня очень смешная фамилия… Очкариков…

Леночка засмеялась, но мама строго погрозила ей пальцем.

— Такой фамилии не бывает, — оправдывалась Леночка.

— Вот мой паспорт.

— Дело не в фамилии, — говорил папа, — дело в том, что скрывается под фамилией.

Очкариков продолжал:

— В детстве я очень обижался, ведь меня всегда дразнили очкариком. А теперь мне даже нравится, когда меня зовут по фамилии.

Извинившись, Леночка попросила Очкарикова придумать, как раз и навсегда избавить квартиру от столь пристального внимания.

— Нет ничего проще, надо их всех впустить! Бариюса спрячем, пусть тогда обыскивают квартиру… Уверен, потом сюда никто не явится. А чтобы все выглядело правдоподобно, сделаем вот так…

Когда все было готово, мама, открыв входную дверь, пригласила войти всех журналистов и исследователей. Щелкая фотоаппаратами, снимая видеокамерами, замеряя углы и щели какими-то приборами, они устремились в большую комнату, где пресс-конференцию давала… Леночка…

Папа, читая газету, неподвижно сидел в кресле, Бариюс скрылся в сундуке, а мама ушла на кухню и нарочно громко гремела кастрюлями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— У нас, действительно, иногда появляется барабашка, — призналась Леночка, — но он бывает очень редко — мелькнет и исчезнет.

— А в газете милиционер Мышкин рассказывал, как ваш барабашка вылетел через форточку, будто бы он мохнатый и…

В это время мама на кухне из большого шкафа выпустила Очкарикова. С большим трудом он продирался сквозь толпу.

— Да вот же он, у него спрашивайте, — показала на него Леночка. — Смотрите, и, правда, мохнатый!

Журналисты с интересом рассматривали грузную, завернутую в старый ковер фигуру с волосатыми ногами.

— Не знаю, умеет ли он летать, — мама обмерила сантиметром талию Очкарикова, — но в форточке он явно застрянет.

— Так вы и есть барабашка? — сморщилась молодая корреспондентка с длинными темными волосами. — Где-то мы уже встречались. Это не вас отвозили в психиатрическую больницу?

— Да, — рявкнула фигура. — Все мы иногда болеем!

Вдруг один из журналистов воскликнул:

— Да это же известный всему городу Очкариков! Он бездарный, никому не нужный режиссер, он все время где-то подрабатывает то дворником, то трубочистом!

И тут Леночка вспомнила: Очкариков — тот самый несчастный трубочист…

— Да, в настоящее время я работаю трубочистом, — Очкариков, чтобы его лучше видели, залез на стул. — Ну и что? Я хочу заявить о создании народного театра из жильцов дома номер двадцать восемь…

Журналисты несколько раз вяло щелкнули фотоаппаратами.

— Там мне предоставили подвал для театра! — не останавливался Очкариков. — Я прошу общественность помочь нам деньгами для постановки нового спектакля.

Журналисты бросились вон. Еще несколько минут назад они толкались и пихались, пытаясь первыми ворваться в квартиру, теперь они так же толкались и пихались, чтобы первыми вырваться из нее. Минут через десять опустел и двор…

— Никого не слушайте, вы — великолепный режиссер, — похвалила Очкарикова мама.

— Я думаю, — папа благодарно стиснул ему руку, — систему Станиславского скоро отменят и введут систему Очкарикова…

Очкариков скромно поблагодарил, но заметил, что такая система уже существует, правда, кроме него самого о ней никто не знает. Бариюс взлетел в воздух и благодарно прижался мохнатой щечкой к давно небритой щеке своего нового друга.

— Когда вы перейдете на легальное положение, я предложу вам роль! — пообещал режиссер.

Бариюс вежливо отказался.

— Извините, но я не артист!

— А я не ищу артистов. Артисты всегда кого-то играют, а по системе Очкарикова надо быть прежде всего самим собой! И не подстраиваться под роль, а роль подстраивать под себя! В человеке тысячи всевозможных граней, и одна из них обязательно похожа на нужный персонаж. Вот эта собственная грань и должна засверкать в роли.

Бариюс прислушался. Что-то в квартире изменилось. Появился какой-то странный звук. Может быть, просто почудилось?

Несколько дней семья Воробьевых жила спокойно. Казалось, неприятности кончились, тем более что мама с папой наконец-то получили зарплату и накупили множество разных вещей, фруктов и сладостей. Мама хотела заказать для папы хороший костюм, тогда на своей новой должности он смотрелся бы более солидно, но папа решительно отказался. Мама все-таки обманула папу: она пошепталась с Бариюсом, потом сходила к Сашиным родителям в гости…

Вы, наверное, уже все поняли… Дядя Боря носил примерно такой же размер. «Множитель» Бариюса легко превратил один костюм в два совершенно одинаковых. Папа рассердился, но дядя Боря дружески обнял его.

— Во-первых, этот костюм шила моя сестра — отличная портниха и очень хороший человек. Я думаю, она не будет против его раздвоения. А во-вторых, это не просто так! — он шутливо показал на первый попавшийся ему на глаза старый справочник.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мужчины рассмеялись, они поняли друг друга. А Бариюс, чтобы все выглядело честно, размножил этот справочник, и в итоге все остались довольны.

Рано утром, когда папа умчался на работу, Бариюс готовил завтрак, а мама собирала в школу заспанную Леночку, в дверь позвонили. В прихожую вошла молодая журналистка, которая когда-то брала интервью у трубочиста, то есть у Очкарикова, а потом вместе со своими собратьями по перу рыскала по квартире в поисках несуществующего барабашки. По лицу у нее текли слезы.