С демоном по договору. Книга первая (СИ) - Вус Катерина

На столике возле дивана лижал электронный лист, и эрзар одним пальцем подвинул его ко мне.

На чёрной поверхности всплыла алая эмблема, изображавшая сжатый кулак, который врезался в демонические врата. Рядом красовался лозунг "Чужим не место в нашем доме!". В нескольких абзацах ниже излагались краткая история и идейные посылы организации "Свободные люди". Когда-то давно я слышала об их молодёжной тусовке, выступавшей против спутничества. Хотя, судя по тексту, дело этим не ограничивалось. В строках явственно звучал призыв полностью очистить мир людей от эрзаров. Да и на молодёжь люди на фотографиях, всплывших после текста, не тянули. Взрослые мужчины и женщины. Пара юных лиц. Одно, не совсем юное, было хорошо мне знакомо. Роум.

— Эрзары не видят значимой угрозы в этом сборище, — с заметным презрением прокомментировал Петергрэм. — Группа привлекает новых сторонников по М-Сети и прочими средствами, но серьёзных преступлений её члены не совершали. Пока. Я склонен к нехорошим подозрениям на их счёт, однако наших отношений это коснуться не должно. Советую только быть осторожнее при контактах с Роумом Скитсом. Личность он неустойчивая и ярый противник спутников.

Мне ли было не знать! Свои взгляды Роум озвучивал с детства. Сначала в них чувствовалось влияние его отца, запрещавшего нам играть с демонятами и не раз спорившего по этому поводу с моим. Позднее Роум проникся откровенным презрением к спутничеству, причём в подобном отношении я видела свою долю вины.

Долгое время мы были друзьями. Вместе ныряли к рифам и строили песочные замки, сидели за одной партой в школе, считались лучшими в классе учениками, хотя Роум всегда старался быть на шаг впереди. Его любимой шуткой в старших классах стали намёки на мой низкий интеллект, которые не особо меня обижали, ведь говорил он не всерьёз.

Наши отношения изменились перед выпускными экзаменами. В первый раз Роум предложил поцеловаться якобы из любопытства, во второй не скрывал желания это сделать. Я тоже увлеклась. Кажется, испытывала влюблённость, но несерьёзную, питавшуюся всё тем же подростковым любопытством.

Разумеется, моего поступления во Всемирный университет Роум не хотел, однако стратегию удержания меня на Харбе выбрал странную. Утверждал, что самостоятельно я экзамены не сдам, а обращение к Договору — ход нечестный и унизительный. Когда я своими силами набрала балл выше проходного, он мне не поверил, чем обидел по-настоящему.

Через несколько дней начал выпрашивать прощение, приглашал гулять, заверял в любви, а перед самым моим отъездом попытался сделать то, чего я уже не хотела. Сама не знаю, как мне удалось вырваться и убежать. Долгое время после случившегося поцелуи ассоциировались у меня с синяками и порванным платьем. Я даже подумывала отказаться от Договора, не хотела отношений ни с эрзарами, ни с людьми, но постепенно неприятные воспоминания поблекли и перестали меня беспокоить.

С Роумом мы помирились через полтора года. Он приезжал в университетский городок, становился на колени и клялся быть вечно преданным другом. Наша переписка, редкие звонки и короткие встречи на Харбе вновь закончились скандалом. На этот раз связанным с моими планами работать в "Наднебесье". Обвинения в стремлении стать "подстилкой демонов" хватило, чтобы я зареклась от общения с Роумом. А он, оказывается, времени не терял и влился в общество людей со схожими взглядами.

— Что ж, спасибо за предупреждение.

Я отложила лист.

— Вернёмся к разговору о нас? — спросил Петергрэм.

— Вы разве не закончили? — ужаснулась я.

— Конечно нет. Биография — это формальная сторона вопроса. Когда ты входила в мой кабинет, я не знал, захочу ли сделать тебя спутницей. Ты понравилась мне, Нели, но как только я сделал шаг навстречу, выпустила колючки. Будь у нас больше времени, я бы поддержал эту игру, а так приходится вести свою партию отдельно от тебя.

— По-вашему, мы играем? Может, и Договор с Ульваром нужен, чтобы вас подразнить?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— О нет. Тобой движут иные мотивы. Ты видишь в спутничестве часть работы, которую нужно выполнить. Чем меньше придётся отвлекаться, тем лучше. Выбрала самый безопасный вариант — мальчишку, безобидного растяпу, чтобы зарастать с ним тиной среди аквариумов.

— Видимо, мне надо было увлечься высокомерным типом из подвала, — за Ульвара стало обидно, как и за свою работу.

— В тебе скрыт большой потенциал, — Петергрэм казался скорее довольным, чем обиженным или рассерженным. — И если в том, что касается работы, он успешно развивается, то женственность и сексуальность ты предпочитаешь... придерживать. Словно боишься чего-то. Ты совсем не стремишься узнать об этой части себя больше, чем необходимо, чтобы быть просто милой девочкой. Не стану скрывать, меня привлекает твоя невинность. Тебе ещё столько предстоит познать и изведать. Будет очень увлекательно пройти этот путь вместе с тобой. Такая перспектива возбуждает меня не первый день.

Кажется, покраснела я до корней волос. Ни на одном свидании, даже с Джоранбрамом, такого не случалось.

— Я уже сделала выбор.

— Допустим. Но и я тоже. Договор со мной не так ужасен, как тебе кажется. Честное слово, я умею быть милым. Даже Асшер это признаёт. Не говоря о том, какую силу ты получишь от нашей связи.

Услышав своё имя, карбиру подошёл к хозяину и положил голову ему на колени. Петергрэм провёл ладонью по чёрной шкуре питомца.

— Постичь все грани отношений между спутниками и партнёрами можно, только вступив в них, — продолжал говорить он. — Когда человек и эрзар полностью открыты друг перед другом, а их желания совпадают, удовольствие от такой близости не передать словами. Мы можем вступить в неё при взаимном согласии. Уже представляю тебя на этом диване без одежды.

— Не будет никакого взаимного согласия, — выпалила я, теперь точно красная, как помидор.

Разговор скатился на совсем откровенные темы. Самое ужасное, что какие-то струны во мне несносному демону тронуть удалось. На миг в голове мелькнула донельзя неприличная картинка. Хуже того — внизу живота стало жарко.

— Ты тоже представила, — довольно заключил Петергрэм.

В эту секунду мне явственно почудилось тёплое прикосновение к плечу, причём вовсе не через одежду, а прямо к коже. Невидимая рука скользнула ниже, к груди. Петергрэм, однако, даже пальцем не пошевелил.

Чуть не опрокинув остатки карфы, я вскочила на ноги.

— Мне пора.

— Как? Мы ведь ещё не осмотрели спальню. Вдруг, её нужно переделать на твой вкус? — Петергрэм веселился на полную катушку.

— Уверена, что она идеальна.

Тьфу! Надо же было такое ляпнуть! С Петергрэма станется истолковать мои слова как намёк на согласие.

Чтобы не напортачить ещё сильнее, я поспешила к выходу.

Удивительно, но карбиру за мной не погнался, а двери лифта оказались открыты. В кабину я влетела, не оборачиваясь, и поскорее выбрала шестидесятый этаж. Мельком взглянув на себя в зеркало, заметила аж три расстёгнутые пуговицы на блузке. Петергрэм тратил время не только на разговоры.

Прислонившись к стене, я попыталась унять водоворот эмоций, который бушевал внутри. Для одной неопытной меня их было многовато.

Рано я расслабилась. Безумный день должен был продолжиться так же сумбурно, как начался.

Стоило выпить воды и немного успокоиться перед встречей с коллегами, как ко мне подбежала Мирта, очевидно, поднявшаяся на наш этаж по каким-то бухгалтерским делам.

— Вот уж не ожидала от тебя! — объявила она с непередаваемым выражением то ли восхищения, то ли осуждения.

— Чего именно? — напряглась я, немедленно подумав о Петергрэме.

— Столкнуть младшего и старшего — рискованная затея. Говорят, такие поединки самые жестокие. И не жалко тебе беднягу Ульвара? Конечно, младшие порой преподносят сюрпризы...

 — О чём это ты? Что случилось? — воскликнула я.

Сердце вновь принялось отбивать ускоренный ритм.

Если речь шла о старшем, значит, дело было не в Петергрэме, но слова Мирты взволновали не меньше откровений начальника службы безопасности. Правда, волнение в этот раз оказалось с примесью леденяще-холодных, а не жарких ноток.