Сказки города Цветных Ленточек - Антониорроблес

Утро было солнечное, и Хуан Тарелочка, радостный и счастливый, летел по ясному небу, мечтая поскорей увидеть колокольни города, в котором будет отпразднована его свадьба. Ну кто на месте Хуана вспомнил бы в такую минуту о цилиндре, пусть даже самом что ни на есть великолепном, высоком и зеленом?

Но, к счастью, у летчика был его верный пес. Ластик сразу заметил, что случилось, и залаял — может быть, хозяин там, наверху, его услышит. Он лаял все громче и громче:

«Гав, гав! Гав, гав!! Гав, гав!!!»

Однако хозяин его не слышал: уж очень высоко он поднялся, да и шум в самолете стоял ужасный — от мотора и от радио, которое Хуан Тарелочка держал включенным, чтобы невеста по музыке сразу отличила его самолет среди других, летящих по небу.

И все же бедняга Ластик не сдался. Решив, что такая высокая, такая блестящая, такая зеленая шляпа, которую к тому же хозяин столько раз примерял на его глазах, должно быть, играет важнейшую роль в предстоящей свадебной церемонии, он схватил цилиндр в зубы и пустился бежать. Ах, какими огромными скачками мчался Ластик и как ему мешала эта зеленая «кастрюлька» в зубах!

Преданному псу трудно было на бегу глядеть вверх — не потерял ли он самолет, — сразу начинала болеть шея, поэтому он бежал за тенью самолета, а когда удавалось, то и прямо по ней: он знал, что самолеты и их тени всегда в конце концов встречаются на месте посадки.

Между тем время шло, солнце поднималось все выше и выше и пригревало все сильнее. Крестьяне в полях вытирали пот со лба, а собаки бродили с высунутыми языками. Мотор самолета все больше нагревался, и Хуан Тарелочка летел быстрее и быстрее.

Из-за того, что солнце жгло так немилосердно, а самолет несся со скоростью молнии, бедный Ластик начал уже терять надежду поспеть с цилиндром жениха к свадьбе. Но тут тень — да, да, тень самолета, тронутая самоотверженным поведением пса, пожалела его и стала двигаться медленнее, гораздо медленнее, чем самолет, который вскоре совсем исчез из виду в той стороне, где лежал город невесты Хуана Тарелочки.

А когда пес, не выпуская из зубов своей ноши, повалился без сил на землю, тень самолета также остановилась, точно в том же самом месте, и укрыла дона Ластика своей прохладой от страшной жары, которая стояла над огромным полем.

Внизу уже показались желанные колокольни города, и Хуан Тарелочка собрался идти на посадку, как вдруг, бросив взгляд на землю, заметил, что у самолета нет тени. Ее не было видно ни позади, ни впереди нигде.

Летчика это заинтересовало, удивило и даже обеспокоило. Такого с ним не случалось никогда! И, несмотря на то что до свадебной церемонии времени уже оставалось немного, он решил поискать пропажу. Самолет наклонился на одно крыло, как это делают ласточки, и повернул обратно. Пролетев несколько километров, Хуан Тарелочка неожиданно увидел глубоко внизу преспокойно лежащих на земле троих: пса Ластика, зеленый цилиндр и пропавшую тень самолета в форме гигантской буквы «Т».

Ну и обрадовался же летчик при виде этой троицы! Он приземлился и поскорее нахлобучил цилиндр на голову, а Ластика, после того как кончился обмен приветствиями и поцелуями, посадил к себе в кабину, чтобы взять с собой на свадьбу.

Их появление было встречено шумным ликованием самой красивой в мире невесты, ее родственников, подружек и остальных приглашенных на свадьбу гостей, среди которых было немало веселой детворы. Все глядели вверх на самолет, кричали и махали платками. Он медленно снижался, а из него неслась музыка и торчали зеленый цилиндр и собачья голова.

Когда самолет приземлился, один из родственников невесты весьма любезно предложил:

— Пусть этот пес будет вместо меня свидетелем на свадьбе.

Вот как случилось, что в акте о бракосочетании были записаны, среди прочего, следующие слова:

«Второй свидетель: дон Ластик Верное Сердце из Племени Бродячих Псов, профессия — собака; за неграмотностью свидетеля документ скрепляется отпечатком когтей».

А это значит, что Ластика заставили обмакнуть лапу в чернила и прижать потом к бумаге. Подпись вышла чересчур большая, но зато сразу было видно, что это подпись собаки.

Свадебный пирог оказался очень вкусным, и дону Ластику тоже перепал порядочный кусок. Вообще праздник прошел замечательно.

После свадьбы Хуан Тарелочка привез молодую жену к себе домой и тут же распорядился переделать свой самолет так, чтобы в нем было место для троих. Для кого? А как вы думаете? Догадались? Ну, тогда… пролетел скворец — сказке конец.

Часы спешили и отставали:

они хозяевам помогали

Так вот, друзья мои, на этот раз я расскажу вам об одном симпатичном старом сеньоре и таком же симпатичном мальчике. Старого сеньора звали дон Хуан Перес Перец, и был он генералом. Мальчик же был всего-навсего школьник, и звали его Хуанито Перес Перец. Нетрудно понять, что речь идет о дедушке и внуке.

Наверное, в их семье случилось какое-то несчастье, потому что от нее остались только Хуанито и дон Хуан. Во всяком случае, я твердо знаю, что с трехлетнего возраста мальчик все время жил со своим дедушкой и они успели крепко полюбить друг друга. Дону Хуану было уже довольно много лет, что нетрудно было угадать по его длинной седой бороде. И тем не менее это не мешало внуку, когда он был совсем малышом, залезать каждое утро к дедушке в постель — они ведь спали всегда в одной комнате — и плести косички из седых прядей почтенной бороды.

Само собой разумеется, что мальчик рос, а дедушка… дедушка старился, но, несмотря на это, в их комнате все время исправно стучали три сердца, а именно: дедушкино, внука и будильника. Будильник находился в дедушкином доме уже много лет, и его там любили совсем так же, как любят верных слуг, которые стали почти членами семьи, потому что долго делили с ней все ее радости и горести. Дедушка и внук сильно привязались к будильнику и даже придумали ему имя: они назвали его дон Тик-так.

Как я уже сказал, и это очень важно, дон Тик-Так жил у дона Хуана давно, еще с той поры, когда дон Хуан был молодым, поэтому будильник тоже полюбил своих хозяев, и, бывало, если дедушка задремлет в кресле или мальчик сядет учить уроки на завтра, старые часы стараются тикать чуть слышно, чтобы не мешать.

Больше того: зимой, когда рано утром за окном еще совсем темно, будильник мучился ужасными сомнениями — с одной стороны, он понимал, что обязан разбудить школьника, чтобы тот не пропустил уроков и не отстал от класса, но с другой стороны… дону Тик-Так страшно хотелось прикинуться, будто он «забыл», и не позвонить. Иной раз он так и делал, когда чувствовал, что мраморная доска тумбочки, на которой он стоит, очень холодная, и угадывал, что улицы покрыты белым снегом и скользким льдом.

Добряк заботился также и о дедушке. Будильнику было известно, что старым людям полезно ложиться спать пораньше, поэтому к вечеру он обычно начинал спешить и спешил до тех пор, пока генерал не поверит, что час уже поздний, и не уляжется в постель.

Не могу не рассказать вам также об одном выдающемся событии из жизни дона Тик-Так. Слушайте, как все произошло.

Однажды летом генерал не затворил на ночь окно в комнате. Какой-то бродяга заметил это, влез с улицы в дом, тихонечко открыл шкаф и уже начал увязывать в узел парадный мундир генерала, плащ Хуанито и серебряную пепельницу, как тут его вдруг увидел будильник и зазвонил что есть мочи. Вор перепугался, выпрыгнул в окно и помчался со всех ног, словно за ним гнались. С собой он так ничего и не унес.

Хуанито и дон Хуан проснулись от шума и поняли, что приключилось. Однако им и в голову не пришло, что будильник поднял звон нарочно, они думали — дон Тик-Так зазвонил случайно, хотя и очень кстати.

А в другой раз было так: к ним в гости пришел толстый сеньор с огромными усищами и с дорогой сигарой во рту. Он был известен как человек, который может съесть за один присест целую жареную индейку, а также как человек, который не выносит, когда дети веселятся и радуются. И фамилия у него была подходящая — дон Нубаррон Черная Туча. Этот господин принес с собой к дону Хуану палку с острым железным наконечником и, по свойственной ему дурной привычке, стал тыкать палкой в ковер — того и гляди, дырку проткнет. Да к тому же он уселся прямо на газету, которую до его прихода читал генерал. Но и этого невеже было мало — он еще завел разговор о Хуанито и только об одном Хуанито весь вечер и говорил.

— Мой генерал, вы не должны разрешать вашему внуку играть так много. Я каждый день вижу, как он гоняет мяч с испорченными мальчишками на Площади Фонариков, а по вечерам крутит волчок в сквере Маленькой Розы. Между тем этому ребенку давно уже пора оставить забавы и взяться за учебу. Ему надо сидеть за книгами десять часов ежедневно, не меньше, ведь вы уже совсем старенький и если, не ровен час, вы нас покинете, что будет с Хуанито? Он станет бездельником, а то и вором. Так-то, сеньор.