Ярость дьявола - Али Вали

– Тогда иди сюда и поцелуй меня.

Эмма легла рядом и погладила свою возлюбленную по щеке. Она была абсолютно счастлива от того волшебного чувства единения, возникшего между ними. Все четыре года разлуки ей до безумия не хватало этого ощущения. Эмма медленно очертила языком контур губ Кейн, наслаждаясь протяжным стоном удовольствия, который та издала. Кейн нежно сжала грудь любимой, словно желая удостовериться в том, что все это не мираж, и супруга действительно снова в ее руках.

– Будь хорошей девочкой, – выдохнула Эмма.

– Я пытаюсь, но ты же не отпускаешь, – рассмеялась Кейн, когда поверх ее руки Эмма положила свою ладонь, не давая себя гладить.

Эмма отозвалась довольным мурлыканьем – не то на прикосновение, не то на последнюю фразу. Но все же не убрала руку Кейн со своей груди.

– Прости, любовь моя, я буду вести себя прилично. Как там наши дети? – Кейн обняла Эмму и легко погладила ее по спине.

– Твой дядя забрал их на ночь. Ханну невозможно было уговорить отправиться с ним, это кошмар какой-то. Она просто без ума от тебя, никуда не хотела ехать, – при этих словах Эмма с болью отвела взгляд. Видя Ханну и Кейн вместе, она страдала от чувства вины. – Прости меня, – едва слышно пробормотала Эмма и спрятала лицо в складках больничной сорочки Кейн.

– Девочка моя… А знаешь, что сейчас самое важное? – Эмма в ответ лишь покачала головой, и Кейн поняла, что та плачет. – Самое важное – это то, что ты и Ханна здесь, со мной и Хэйденом. Милая, мы хотим, чтобы ты была с нами. Нам понадобиться много времени для того, чтобы решить все проблемы, но вместе мы справимся.

– Как же мне повезло.

– Это точно, – пошутила Кейн. – У меня отличные внешние данные, да и деньги водятся. Да, я просто находка.

– А главное – скромная. Я люблю тебя. И всегда любила, – Эмма вытерла слезы, постепенно выходя из оцепенения. Она исступленно целовала Кейн, всеми силами пытаясь показать, насколько велики ее чувства. Она благодарила бога не только за то, что Кейн хотела начать все сначала, но и за то, что готова была простить.

– Как же я хотела снова услышать эти слова.

– Еще сильнее я хотела сказать их тебе.

Кейн заглянула в глаза любимой и поняла, что та не лжет: любовь и раскаяние звучали в каждом ее слове. За четыре года разлуки Эмма ни раз, доведенная до отчаяния, кричала эти слова, когда в одиночестве бродила по полям, принадлежащим ее отцу. Она представляла себе, как ветер несет ее крик к югу, туда, где жила ее любимая.

Кейн вытирала слезинки с лица Эммы. Она, наконец, расслабилась и перестала сдерживать чувства: невообразимо приятно было вновь прикасаться к знакомой коже и понимать, что все невзгоды уже позади.

– Поможешь мне встать? – Кейн хотелось наедине откровенно поговорить с Эммой, а прослушивающее устройство не позволяло ей этого сделать.

– Ты в порядке?

– Я отлично, любовь моя. Только надо бы дойти до ванной. Эти «садисты в белых халатах» хотят, чтобы я как можно больше ходила.

Когда они шли по коридору, Кейн рассмеялась, заметив, как Эмма смотрит на вырез ее сорочки: больничная одежда мало что скрывала от любопытного взгляда.

– Я думала, тебе приспичило, – сказала Эмма, когда Кейн плотно закрыла за собой дверь палаты.

– Санитар мне с утра подарочек оставил, и я хотела успеть тебя предупредить, пока у нас не зашел разговор о чем-нибудь важном или личном.

Эмма задрожала, когда Кейн что-то прошептала ей на ухо. Как и в самом начале их отношений, Эмма сходила с ума от этого шепота, и совсем неважной была содержательная сторона сказанного, Кейн могла декламировать даже алфавит, Эмма все равно бы растаяла.

– Достань мне где-нибудь халат и найди укромное место, чтобы поговорить.

– На кого он работает?

– Сначала халат и полное уединение, детка.

Они спустили воду в унитазе и начали говорить о доме и ремонте после налета, чтобы у непрошеного слушателя сложилось впечатление полной домашней идиллии. В ходе разговора Кейн начала изображать зевание, всем своим видом показывая, что собирается вздремнуть. Вместо этого она дала Эмме знак, что хочет подняться и пойти в ближайшую пустующую палату.

– Это могут быть федералы? Но, боже мой, ты же в больнице из-за того, что один из них стрелял в тебя.

– Откуда нам знать, что это федералы?

– Кто же еще это может быть?

– Я не об этом хотела поговорить, – она притянула Эмму ближе. – Они могут записывать любые мои переговоры о работе, но подслушивать то, о чем я говорю с женой, я им не позволю.

– А я все еще твоя жена?

Кейн погладила Эмму по густым светлым волосам и провела горячими ладонями по ее шее.

– Когда ты ушла, я долгое время пыталась возненавидеть тебя. Я подумала, что если у меня получится, я смогу навсегда вычеркнуть тебя из своей жизни.

Эмме больно было слышать это, но она понимала чувства Кейн.

– Так почему же ты не…

– На то есть две причины. Во-первых, из-за Хэйдена. Я рассказывала ему на ночь разные истории – о тебе, о нас. А он лежал и слушал, ему нравились эти маленькие экскурсы в наше счастливое прошлое. Но в один прекрасный вечер он отказался слушать их. Тогда я поняла, что лежу одна в нашей постели и думаю о тебе. Эти мысли были единственным, чему удавалось вернуть моему сердцу покой. Это вторая причина. И из моего сердца тебя ни злоба, ни что-то другое стереть не смогут. Я люблю тебя, Эмма Кэйси, и что бы ты ни выбрала в жизни, ты всегда будешь моей женой – здесь, – Кейн крепко прижала руку Эммы к своему сердцу.

– Клянусь, я больше не дам тебе повода усомниться во мне.

– Если это правда, то нам с тобой ничто не угрожает.

– Милая, что же нам делать со всеми неприятностями, в которые мы влипли? Ты должна успеть поправиться, пока не случилось что-нибудь еще.

Кейн широко улыбнулась.

– У нас еще есть время. Я восстановлю свою репутацию настоящей Кэйси.

Как можно более осторожно, чтобы не задеть рану Кейн, Эмма прильнула к любимой и поцеловала в шею.

– Я не уверена, что понимаю, о чем ты, но мне сейчас все равно, – Эмма прижалась губами к пульсирующей венке на шее Кейн, и замерла, наслаждаясь ритмичным биением.

Доктор Дональд Элтон, проходя мимо палаты, где они сидели, засомневался, стоит ли ему сейчас прерывать их, но, когда Кейн помахала ему, врач зашел.

– Думал, вы будете слишком недовольны, если я нарушу вашу идиллию. Хотел спросить, как вы, но и сам уже вижу, что дела у вас, кажется, даже лучше, чем у меня.

– О, простите, – сконфуженно проговорила Эмма и поднялась с колен Кейн.

– Нет-нет, не извиняйтесь. Я всегда говорил, любовь – лучший лекарь. Продолжайте в том же духе, и ваша супруга мгновенно поправится. Так чем я могу помочь?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});