Мать не одиночка (СИ) - Литвин Светла

Не прерывая поцелуя, подхватил её под поясницу, и вошел в неё. Она выгнулась и ахнула, подаваясь вперед. Дыхание на раз перехватило, пришлось оторваться от Иркиных губ.

А она оказалась очень страстной и, если бы брёвна были такими, как Ира, их бы пришлось усыплять, ибо скакали бы как бешеные по лесорубке. Недолго она подо мной стонала. Уперлась руками в мои плечи, и заставила меня лечь на спину.

Как царица на троне, восседала на мне и трахала меня, ритмично покачивая бёдрами, в которые я впился руками. Она, приоткрыв рот, часто дышала, постанывала и наконец-то неотрывно смотрела на меня сверху вниз в прямом и переносном смыслах. Это было так прекрасно, но даже это было с десятками других, и тем не менее было чертовски в кайф.

Неожиданно, Ирины руки коснулись моих. Она с трудом отцепила мои пальцы от своих бёдер, потому что я просто отупел, глазея на неё, и не мог понять, чего от меня хочет эта незнакомая мне страстная брюнетка. А она хотела действий. Пристроила мои ладони на свою грудь, которой я даже не любовался до этого. Пришлось ещё пару секунд вспоминать, чего делать надо. Словно я превратился в то самое бревно, в которое записал Иришку.

Буратино блядь.

Тряхнул головой, скинул с себя Иру и поставил её на четвереньки, пристраиваясь сзади.

Вошёл вновь в неё, в горяченькую. Ира же и тут проявила самостоятельность. Задрав повыше попку, прогнулась и легла раскрасневшимся личиком, на скомканное одеяло. Я входил и выходил из неё снова и снова, так быстро, как только мог. И каждый мой толчок в неё, вырывался стоном из её губ. Наверное, её ответы на моё присутствие в ней, будоражили не только меня, но и весь этаж санатория и его пределы за окном. И я не был уверен, что сейчас к нам не заявится та самая Тортила из бассейна.

Когда кончал, сам издал протяжный стон, упираясь в неё до самого упора, показалось, что сердце остановится от собственного кайфа и ощущения ее оргазма.

После, мы оба молчали, тяжело дыша, развалившись уже поперек кровати.

Бурная и страстная ночь сменилась нежным и ласкающим утром. Наши языки сплетались, вновь и вновь. Губы у Ирки были ярко-красные, мордашка сонная, волосы растрепанные, потому что легла после душа с мокрыми, и они высохли как попало. На ее лбу еще виднелась ссадина, но мазь, про которую мы напрочь забыли, помогла избежать синяка и долгоиграющей шишки.

— Надо вставать, а то прошляпим завтрак. — с трудом оторвался от Пчелки — Шальной Императрицы, поднялся с кровати и сунулся в сумку, дабы найти боксеры.

— Ахринеть! Вот это размер! — Ира поползла в мою сторону по кровати, пялясь на мой член так, словно вчера с ним не встречалась, добавив при этом; — Давай его померим? — вопрос — ее предложение, звучало вполне серьезно.

— Ты бы его еще взвесить предложила. — сдерживая смех, быстро спрятал хозяйство в найденных боксерах.

— Давай! Только дома, у меня весы есть кухонные, маленькие, там в граммах. — совершенно серьезно заявила Ира, а я не мог понять, она прикалывается или это серьезно.

— Ну ты чокнутая. — тут уже по заключению не выдержал и рассмеялся, повалив Ирку на кровать.

На завтрак мы безбожно опоздали, благо можно было, оказывается, купить еду отдельно, помимо путевки.

К вечеру пятницы, откуда-то набежала херова куча народа. Бабы, мужики непонятные и много горластых детей. А это уже не пара парочек, еле шаркающих ногами пенсионеров, снующих с процедурки на процедурку.

— И как мы будем кататься? — с тоской спросила Ирка, глядя на один тюбинг, который мне удалось урвать.

— Ну точно не по очереди. Давай! Придави меня Пчела! — плюхнулся в ямку обтянутой чехлом камеры, похлопав по ногам, пригласил Иришку к себе на коленки.

— Оп! — Пчела поняла меня буквально и плюхнулась сверху так, что реально придавила.

— Поберегись! — двинул пятками, толкаясь со снежной, почти природной горки.

Придавить несмышленого малолетнего радости не было, а родители какие-то пришибленные, не особо-то за ними смотрели.

— Ааа. — Иришка орала и хохотала одновременно, так что уши закладывало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И скорость вместе, мы набрали не маленькую, нас ещё и закрутило прилично, скатились так, что похлеще американских горок будет, завалившись под конец в снежную кучу.

Вчера мы катались с ней наперегонки, но сегодня, из-за наехавшего на выходные народа, пришлось кататься командой, что мне даже больше понравилось. Но излишек людишек тем не менее раздражал. Уже не хотелось выходить из номера, слишком много вокруг было отвлекающих от Ирки моментов и очереди.

Чтоб покататься на лошадях, пришлось прождать целый час, пока освободятся и немного отдохнут Звездочка и Фердинанд. Так, и их чуть из-под носа не увели. Какой-то хмырь со страшной пергидролевой телкой и жеваным башмаком вместо губ, влезли перед нами, еле отбил копытных.

К ужину настроение было поганей некуда, только Ирке было всё не почём. Сияла как шмат серебра.

— Чем мы займемся после ужина? — мурлыча, спросила Ира.

Помогли Ирке мои уколы, совсем кошечкой ласковой стала, разве что хвостик с усами не растут.

— Кино можно посмотреть, на моём ноутбуке. — вообще, планировал Ирку в баню затащить, но прошляпил удачное время, надо было вчера, сейчас же как представил, сколько там народа толчётся, аж передёрнуло.

Хотелось поскорей убраться, и утра воскресения я ждал уже с нетерпением. Даже Иркин рот не отвлекал от мыслей поскорей отчалить и не поднимал особо мне настроение, хотя член реагировал как надо. В убытке было только мое душевное спокойствие.

— А что за кино? — с интересом спросила Пчёлка, по смешному выковыривая морковку из рагу.

С такой только в ресторан и ходить. Хорошо хоть тарелки не вылизывает.

Иркина непосредственность и умиляла, и бесила. Флакончик два в одном бля.

— Ужасы! — огрызнулся, но на Ирку, словно на гуся вода, сидит, балдеет, Матильда облизанная.

— Резня бензопилой? — посмеиваясь, спросила она, выбрав на край тарелки почти всю морковь, и принимаясь наконец-то за само рагу.

— Курорт блин! Про зомбаков, самое-то сейчас смотреть. — огляделся, словно в улей зомбячий попал, все чет жужжат и в тарелках ковыряются, а дети носятся между столов, словно в задницу стреляные зомби.

Отчаянно захотелось в бар с Максом, где нет вот этого всего. Только расслабляющая обстановка, синьки немного и друг, а баб потом можно подцепить, ненадолго на дискотеку заехав.

— Ты мизантроп, что ли? — застыв с вилкой в воздухе, спросила Ирка.

— Что за тварь такая? — понятия не имел кем меня там нарекла Пчела, но явно чем-то не очень хорошим.

— Ну это как в анекдоте.

— Мизантроп, среди нас есть мизантроп?!

— О да! Есть! Я мизантроп, что случилось?

— Тут человеку плохо, наслаждайтесь. — с невозмутимым видом, пояснила Ирина.

— Бред. — обидно было, хотя мне-то, что за дело?

Плевать чего она там думает обо мне.

— Еще и холерик. Адская смесь. — язвительно добавила Пчела.

— Не нравится не ешь! — встал из-за стола и покинул столовку.

Глава 11

Ирина

Обиделся Ваня, на констатацию факта, а я теперь чувствовала свою вину. Даже рагу, которое так старательно избавила от ненавистной мне варёной моркови, стало безразлично.

Но я не побежала за ним рассыпаясь в извинениях, толку-то? Ване нужно время побыть одному. Я ещё поначалу удивлялась, такому своеобразному выбору отдыха для такого человека, как он. Ведь солидный и обеспеченный Иван Олегович Реутов никак не вязался с санаторием Родник. Минимум шашлыки у шикарного особняка, в котором он наверняка и обитает и максиму шумная вечеринка среди длинноногих красоток, на какой ни будь дорогущей яхте в океане, или ещё какой курорт. Теперь же всё стало ясно. Тихий санаторий его устраивал, лишь потому, что тут до вчерашнего дня было мало людей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Они его бесили и раздражали и, хотя, я старалась этого не замечать, его негатив рвался наружу. У него пропал аппетит, он стал резким, нервным и я его тоже, кажется, неслабо так подбешивала. Вот и сижу теперь одна, со своим обезморковленным рагу, наблюдаю за детками, которые, к слову тоже Ваню нервировали. Осознание этого, подтолкнуло к пониманию того, что мы с ним разные и совсем не подходим друг другу. Больше, чем этот санаторий нам ничего хорошего не светит.